Плющ на руинах - Юрий Нестеренко

Герцог откинулся в кресле и рассмеялся.

— За такие слова, Риллен, мой долг как епископа — отправить вас на костер. Ваше доказательство весьма изящно. А если мы отступим от догматов и признаем, что бог не всемогущ?

— Тогда, если он и существует, то это не более чем животное, более высокоразвитое, чем человек. Но в этом случае у нас нет перед ним никаких обязательств, да и его власть над нами вряд ли реальна. Высшие животные редко обладают властью над низшими; к примеру, человека нельзя назвать властелином крыс. А как вы стали епископом, ваша светлость?

— Эта практика существует с незапамятных времен. Крупный феодал вместе с титулом автоматически получает высший духовный сан в своем феоде, не имея ни специального образования, ни подготовки. Фактически делами церкви занимается его помощник.

Это напомнило мне существовавший в некоторых государствах Проклятого Века обычай назначать министром обороны штатского.

— Это правило не распространяется как на низшие, так и на высшие чины, — продолжал герцог. — После смуты 532 года короли корринвальдские потеряли архикардинальский сан, так что мой августейший кузен — лицо сугубо светское.

Строго говоря, король Гродрэд не был кузеном герцога. Просто в Корринвальде кузенами и кузинами называли всех родственников по горизонтали (кроме родных братьев и сестер) вне зависимости от степени родства. Как-то я поинтересовался генеалогией Элдреда Раттельберского. Он ответил, что его род не такой древний и насчитывает всего пятьсот лет, хотя в Корринвальде и других королевствах имеются аристократы, чьи предки были дворянами еще до Проклятого Века. Так, род короля Гродрэда, по официальным данным, насчитывает полторы тысячи лет.

— Впрочем, меня это мало занимает, — заметил герцог. — Заслуги предков не заменяют собственных заслуг, и никакие титулы не сделают глупца умнее. Но, увы, в наши времена рационализм уступил место нелепым предрассудкам. Взять хотя бы вас, выходцев из прошлого. Ваш опыт и знания могли бы оказаться бесценными для нашего мира. Так нет, эти тупые, невежественные святоши обрекли вас на уничтожение! Честно говоря, хотя мы уже давно знакомы, время от времени я еще испытываю удивление от того, что говорю с человеком, родившимся более семисот лет назад.

— Самое интересное, ваша светлость, что беседа с вами вызывает у меня точно такие же чувства. Я не воспринимаю этот мир как будущее, для меня это прошлое — семисотлетней давности, если не больше.

— Древний мудрец сказал: «Нет ничего нового в этом мире: что есть, то было, а что было, то будет», — ответил герцог. — Но это неверно. Ничто не повторяется, и мне по душе обратное утверждение: «В одну реку нельзя войти дважды».

6

К концу лета я уже сносно владел холодным оружием и держался в седле не хуже любого солдата. К этому времени я стал замечать, что герцог чем-то обеспокоен. В замок прибывали какие-то таинственные гонцы, а однажды я видел, как из кабинета герцога выходил человек в одежде простолюдина. Через пару дней после этого Элдред Раттельберский вызвал меня к себе раньше обычного.

— Ну, Риллен, — сказал он, едва я вошел в кабинет, — вам пришла пора зарабатывать ваше дворянство. Садитесь и слушайте. Мой кузен Гродрэд придавал слишком мало значения моим советам, и теперь на севере разгорается крестьянский мятеж. Мои агенты доносят, что события развиваются даже быстрее, чем ожидалось. Но мои войска заблаговременно были приведены в полную готовность. Вы поедете на север во главе карательного отряда. Вас что-то смущает?

— Благодарю за честь, ваша светлость, но нельзя ли заработать дворянство другим способом?

— Вы, похоже, хотели бы получить дворянство вовсе без всякого труда!

— Если уж на то пошло, то разве не так его получают все родовитые аристократы, наследующие титул по праву рождения?

— Мне нравится ваша логика, Риллен, хотя она и противоречит законам государства. Будь это в моей власти, я сделал бы вас дворянином прямо сейчас, — герцог усмехнулся. — Но увы! Я чеканю свою монету, собираю налоги на территории Раттельбера, имею собственные войска, тюрьмы и виселицы, но возведение в дворянство — это королевская привилегия. А поскольку Гродрэд не слишком меня любит, он не станет пользоваться этой привилегией по отношению к одному из моих людей без особых на то оснований. Но вам не о чем особенно беспокоиться. Вы выступите во главе первосортных солдат против толпы мужиков, необученных и плохо вооруженных.

— Это меня и смущает, ваша светлость. Мне приходилось убивать, чтобы выжить, но я не хочу выступать в роли палача.

— Вот она, популярная в ваше время идея демократии! Но мятеж — это прямая угроза всему королевству.

— Я не поддерживаю мятежников, ваша светлость: вся история Лямеза убеждает в том, что ни один народный бунт добром не кончается. Но та же история говорит, что народные бунты не возникают на пустом месте. Видимо, крестьян жестоко угнетают.

— Да, это так; но иначе у государства не хватит средств поддерживать дворянские привилегии.

— А почему оно должно их поддерживать?

— Я мог бы возразить, что, раз государство не в состоянии обеспечить благосостояние всех, оно должно обеспечить благосостояние образованного класса, дабы этот класс мог беспрепятственно и наилучшим образом управлять государством. Но вся беда в том, что наши господа дворяне — такие же невежественные скоты, как и простонародье. Однако я принадлежу к своему классу и должен защищать его интересы, как и свои собственные. В мире нет справедливости, Риллен. Когда волк преследует оленя — кто из них прав? Каждый по своему. Оба борются за свою жизнь, и оба необходимы друг другу. Волк погибнет, если не будет оленей, но если не будет волков, олени расплодятся чрезмерно, съедят весь корм и тоже погибнут. Нынешняя государственная система не идеальна, но что вы можете ей противопоставить?

— Общество равенства прав.

— Но ведь такое общество, насколько мне известно, существовало во многих государствах Проклятого Века. Чем это закончилось? Нет, Риллен, демократия — это власть толпы, власть посредственности. Это само по себе плохо; но к тому же уровень общества, где у власти оказываются средние, будет постоянно понижаться — ведь худших не переделаешь, а у лучших будет стимул к ухудшению и снижению тем самым среднего уровня. Если мы признаем, что мечи должен делать оружейник, а горшки — гончар, то с какой стати мы должны считать, что государством может управлять кто угодно? Каждый должен заниматься своим делом: крестьянин — пахать, а король — править. Из крестьянина не выйдет хорошего правителя, так же как из дворянина — хорошего пахаря. Правда, основная идея аристократии — власть лучшим, а не быдлу — не реализуется на практике, потому что аристократия имеет тенденцию к вырождению. Идеального общественного устройства не существует, Риллен. Волк, сочувствующий оленям, наносит вред и себе, и им. Посему думайте о собственной выгоде, это самое правильное. К тому же вам не придется принимать участие непосредственно в боевых действиях — вы будете сидеть безвылазно в одном из моих северных замков, принимая наши отряды, иногда координируя их действия и поставляя мне информацию.