Владимир Мономах - Дмитрий Емец

"Щедрость" Святополкова объяснялась просто. Видя тяжелое положение Давыда, киевский князь вздумал отнять у своего бывшего союзника Волынь. И вот пока Давыд, сидя у себя во Владимире-Волынском, с надеждой ждал подхода поляков, Святополк взял его в крепкую осаду и вынудил отдать себе город.

"Коли сам не уйдешь, возьму его на щит!" - пригрозил он Давыду.

Проклиная на чем свет стоит обманувшего его "союзничка", Давыд с небольшой дружиной ушел в Червень. Положение это преданного предателя было самым нелепым, но он пылал жаждой мести - теперь уже и к Святополку. Ненависть эта на время заслонила ненависть Давыда к Василько и Володарю.

Тем временем, утвердившись во Владимире-Волынском, Святополк послал к братьям Ростиславичам, требуя, чтобы они отдали ему свои волости, как некогда входившие во владения отца его Изяслава.

"Не отдадим городов наших Святополку! Выступим против него - и лучше головы свои сложим, чем отдадим свое!" - отвечали Василёк и Володарь.

Дождавшись, пока Святополково войско войдет в границы их владений, братья Ростиславичи вышли ему навстречу и стали со своими дружинами в чистом поле.

Медленно, шаг за шагом сближались рати: выставив длинные копья, высоко подняв щиты. По бокам - конные отряды княжеских дружин, в центре пешие ратники, собранные с земель.

Сомкнуты на рукоятях ладони, вынуты обоюдоострые мечи из деревянных, оббитых кожей ножен. Славные, надежные мечи - высоко ценятся они в степях и землях польских и венгерских, знают их в самом Царьграде да только не на правое дело извлекли их ныне.

Русские против русских, православные против православных - прольют свою кровь на радость иноземцам. Поворотить бы им назад, но - нет: вперед идут. Все ближе, ближе... Сейчас встретятся. Кто бы не победил - Русь проиграет.

* * *

Перед самым боем, когда обе рати разделяло уже не больше сотни шагов, слепой Василько, выехав на коне впереди своей рати, поднял над головой руку с крестом и крикнул Святополку.

"Узнаешь этот крест, князь киевский! Вот, что ты целовал в Любече! Сперва ты отнял у меня глаза, а теперь хочешь взять и душу! Так пусть будет между нами этот крест!"

Не желая слушать эти слова, Святополк в ужасе зажал уши руками.

"Убейте его! Пусть он замолчит и не говорит мне это!" - закричал он.

Бывшие при Святополке половцы пустили в Василько с дюжину стрел, но не одна из них не попала.

"Не станем больше стрелять, князь! Чудо это великое! Сам ведаешь, с пятидесяти шагов стрелу сквозь медное кольцо пропускаем, а тут с тридцати шагов слепца с коня не собьем!" - сказали они киевскому князю и отошли в страхе.

Находившийся при войске Святополковом священник в ужасе упал на колени. Почудилось ему, что видит он огромный прозрачный крест, возвышающийся над Васильком и упирающийся в небеса. Не только священник видел этот крест, но и многие ратники.

В следующую минуту дружины сдвинулись, ряды сражающихся сомкнулись, и произошла жестокая сеча - сеча русских с русскими, братьев с братьями. Не было пронзительных выкриков, конских атак и дождя стрел - лишь глухой гул, стоны и звон мечей. Рубились молча, ожесточенно, сплеча. Рубились так, будто совесть свою хотели зарубить...

К вечеру Ростиславичи разбили Святополка, и киевский князь, видя как повернулось дело, со старшей дружиной ускакал во Владимир-Волынский, бросив младшую дружину и пеших ратников на произвол судьбы.

БОНЯК И АЛТУНОПА

Володарь и Василько не преследовали бегущего Святополка. Этим они хотели показать Святополку и всей земле Русской, что не ищут чужого, а лишь защищают свое.

Согласно летописи, князья после битвы сказали: "С нас довольно стать на своей меже" и разбили стан свой "на костех" - на том же месте, где была битва, хороня погибших и помогая раненым.

Рассвирепевший Святополк тем временем прискакал во Владимир-Волынский и, посадив в городе сына своего Мстислава, другого своего сына - Ярослава отправил к венграм за военной помощью.

- Скажешь венграм: коли побьют они Володаря с Васильком - отдам им земли Ростиславичей на разграбление! - в запальчивости крикнул Святополк сыну.

Так, золотыми гривнами и правом грабежа, испокон веку расплачивались князья с иноземными ратями.

* * *

Венгры долго не мешкали. Вскоре к Перемышлю, где сидел Володарь, пришел король венгерский Коломан с большой ратью. Одетые в меховые шапки, в куцых, точно вздыбленных плащах и с длинными вытянутыми луками сидели венгры на выносливых своих конях, а позади войска волы Святополковы тащили осадное снаряжение. Перемышль был взят в осаду и окружен плотным кольцом осадных башен - веж.

Видя, что одному ему не выстоять, Володарь поневоле вступил в союз со вчерашним своим недругом Давыдом. Хитер Давыд, скользок, как змея, да только в этом деле он союзник надежный. Любой ценой стремится Давыд отбить у Святополка Владимир-Волынский.

Узнав о приближении венгров, поскреб Давыд в затылке и, порастряся дедову казну, отправился нанимать половцев. На счастье его и несчастье всей земли Русской, не пришлось Давыду далеко ходить за половцами. Еще на полпути к землям половецким встретился ему хан Боняк, видимо и без того шедший воевать Русь.

Стар хан Боняк, мудр. Посмотришь на него - удивишься. Толст Боняк, одышлив, на бабу дебелую похож - сидит на войлоках да охает. Да только нет в половецкой земле другого такого хана. Знает когда напасть, знает и когда отступить. Налетит внезапно, захватит полоны, угонит скот - и вновь скроется в степях. Велики приднепровские степи, поди отыщи там половецкие кочевья - один ковыль шепчет с ветром. Всё знает ковыль да никому, кроме ветра, не расскажет.

Предложение Давыда Боняку понравилось: мало того, что безнаказанно грабишь Русскую землю, тебе еще и гривны золотые за это платят. Сосчитал Боняк Давыдову мзду, поохал для порядка - и повел свои орды к Перемышлю. Окольные тропы и тайные проходы показывали Боняку русские проводники - чего уж лучше. Быстро дошли, неприметно. Разве что деревеньки зорили по пути, насильничали, полоны угоняли... Ну да это дело обычное, походное.

Плакали, проклинали всё на свете угоняемые на продажу русичи. Горели деревни, мычал захваченный скот, который предусмотрительный Боняк велел уже теперь, до битвы, отгонять в степи. Мало ли как там дальше сложится: на конях-то всегда ускачешь, а вот скот лучше вперед послать.

Давыд только кривился и отворачивался: да что делать, выбирать не приходится. Милости просим, гости-дорогие!

* * *

Но вот уже вдали показался Перемышль. Теперь уже и венгры с королем своим Коломаном заметили половцев и беспокойно забегали. Володарь с крепостных стен смотрел настороженно - не ждал от половцев добра, хоть донес уж ему гонец, что привел их Давыд. Да и пристало ли русскому князю губителям земли радоваться?