Любовь на краю света - Ирмгард Крамер

— Я… я просто хотела спросить, есть ли здесь Интернет или телефонная сеть.

Она посмотрела на меня с удивлением. Или она никогда ничего не слышала об этом, или я просто задала неправильный вопрос.

— Я же вас просила.

На ее лбу появились складки, и она посмотрела на меня так проницательно, что я едва не покраснела, хотя моя проблема никак не решилась.

— Да… да… да, конечно, я подумала, что это где-то в одном месте, а оказалось, что ее тут вообще нигде нет… хм.

— Это ради Ноя… Вы знаете, лучше так.

Она взяла свои очки и посмотрела сквозь них на поверхность стола.

Ясно. Из-за Ноя. Воспитание в традициях старины или что-то другое? Ребенка лучше держать подальше от новых средств связи, чтобы он ни в коем случае не смог овладеть ими? Или ребенок был гиперактивен и ему нельзя было оставаться среди людей, а потому, возможно, нужно было такое уединение. Где на самом деле были родители этого ребенка? До сих пор я ничего не слышала о них. К тому же, черт возьми, мне нужна хоть какая-то связь с внешним миром.

— Вы же были согласны? — Она близоруко взглянула на меня.

— Конечно. — Я делано рассмеялась. Бесчисленные мысли смешались в моей голове. — Простите меня. Я не думала, что здесь все так строго.

— Если вы хотите позвонить, мы поговорим с Виктором. Он может что-то организовать.

— Он здесь не живет?

— Нет. Виктор живет в лесу неподалеку отсюда.

— Вы имеете в виду, что во всем доме нет телефона?

Я была ошеломлена. Самое интересное, что для обслуживания моего номера было достаточно одного звонка. Сестра Фиделис надела свои очки и снова слабо улыбнулась:

— Вы не поверите, но можно очень хорошо жить и без телефона.

— Да… наверное.

Без Интернета и телефона можно было жить, но смешного в этом не было ничего.

Я отшатнулась от конторы и наткнулась под лестницей на старую гладильную машину или что-то в этом роде.

Когда я снова поднималась по лестнице, у меня возникло чувство, будто в моем горле застрял клубок ниток. Я должна была успокоиться, ясно мыслить. Итак, никакой связи с внешним миром не было и я опять упустила возможность сказать правду и уйти домой. Что же на самом деле мешало мне это сделать? Было ли это магическое место, которое не хотело отпускать меня? Или это моя гордость, которая не давала мне возможности признаться в том, что мое решение было неправильным? Казалось, олень смотрел на меня, как бы говоря: «Разве ты не понимаешь, что твое желание осуществилось? Не ждала ли ты много лет именно этого? Ты хотела быть свободной. Сейчас твое желание осуществилось, и ты можешь позволить себе делать все, что захочешь, не отчитываясь за каждую минуту своей жизни. И теперь, когда это случилось, ты паникуешь? В чем проблема? Конечно, твои родители будут волноваться. Ну и что? Всю жизнь они заставляли тебя беспокоиться, никогда не оставляли в покое. И если ты больше не можешь оставаться, то нужно просто поговорить с Виктором, и он отвезет тебя назад. Так что никаких проблем».

Олень был прав. В этот день я решила доиграть свою роль до конца. Один день мои родители смогут прожить без меня.

Я положила свой телефон в эмалированную посуду на комоде. Затем в ванной комнате плеснула себе в лицо холодной воды, которая оказалась не холодной, а просто ледяной. Она была такой холодной, что кран запотел. Я поджала язык и сделала глоток. Вода по вкусу напоминала родниковую. Я пила еще и еще. Протерев глаза, я чуть не села на чемодан, который все еще лежал открытым на моей кровати. Я захлопнула крышку и затолкала его под кровать. Странное ощущение, как будто я забыла о чем-то неприятном, пробудилось во мне. Отбросив его, я упала на кровать, хотя и не чувствовала усталости. Металлический каркас кровати слегка зашумел. В каждом из ее углов размещался латунный шар. На постельном белье красного цвета были вышиты буквы VM.

Надо мной скрипели деревянные половицы. Кто там жил? Я не смогла пролежать и десяти секунд. Мое сердце трепетало, как клочки бумаги на ветру. Я снова вскочила, открыла красный чемодан, и образ часового механизма поразил меня точно так же, как и в первый раз. Теперь чемодан был пуст. Я ощупала крышку. Ничего. Исследование внутренней обшивки показало, что хотя она плотно прилегала к чемодану, тем не менее складывалось ощущение, что под ней что-то есть. Я легла на пол, положила руку (как измерительный прибор) на внешнюю сторону чемодана, туда, где, как я предполагала, обшивка заканчивается, поставила его на уровне глаз и фактически убедилась в том, что в чемодане должно быть второе дно. Может быть, это была молния на внутренней стороне кромки, которую можно использовать для того, чтобы убирать грязные платья в дополнительный отсек. Однако это была не молния. Я тщательно ощупала каждый квадратный сантиметр, но не нашла ни замочной скважины, ни какого-либо намека на второе дно, не говоря уже о том, как его можно открыть. Если, конечно, моя гипотеза была верна. Разволновавшись, я затолкала чемодан под кровать и спросила себя, что же так надежно скрывала в нем Ирина.

Затем я приняла душ, смыв пот с тела, и надела ее шикарное платье. Легко и изящно коснулось оно моей кожи. Я протестировала на своем лице средства макияжа, которые она хранила во внешнем кармане, — румяна, подводку для глаз, тени для век, тушь, помады, — и обнаружила, что выгляжу почти на десять лет старше. Я распустила свои длинные волосы и гладко причесалась. Духи при нанесении имели сладкий, цветочный аромат. После этого я повязала вокруг шеи яркий и легкий шарф и надела полуботинки. Готово. Подойдя к зеркалу, я несколько раз повернулась.

Красный чемодан сделал из меня другого человека. Моя бабушка могла бы мной гордиться. Моя бабушка. Она владела небольшим театром, в который со всего мира стекались художники, комедианты, акробаты, музыканты и певцы, которые охотно носили экстравагантные наряды. Так же как и моя бабушка, которая всегда крепко держала театр в руках и как хозяйка была величайшим художником из всех них. «Я не могу понять, как люди выходят из дома, не подумав, что надеть. Возможно, именно сегодня вы встретите свою судьбу». Она не имела в виду, что нужно быть особенно красивой,