Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens (сборник) - Сергей Минаев

Февраль действительно стоял весьма мерзкий, впрочем, как и всегда. Под ногами отвратительная серая каша из бензина и машинного масла, приправленного снегом, над головой не менее отвратительная каша из рваных серых туч, из которых этот снег и сыпался. Люди на улицах также не разнообразили пейзаж. Прохожие были одеты довольно ярко, что характерно для зимней Москвы, в которой в это время года все как сговорились изображать этакое летнее настроение – надевать все оранжевое, зелёное, жёлтое, красное – вроде им вдруг показалось, что они в Лос-Анджелесе. Одеться-то они оделись, а вот лица… Лица не изменились. Лица оставались неизменно серыми и перекошенными, будто всех одновременно тошнило. Скорее всего, эту серую кашу на улицах они и наблевали. Реально, как ещё могут выглядеть мостовые города, в котором всех тошнит?

Нет, не подумайте, будто я начинающий шизик, видящий жизнь в сером цвете. Отнюдь! Просто… Просто так оно всё и выглядит. На дворе четырнадцатое февраля, День всех влюблённых, а радостных лиц что-то не прибавилось. Интересно, куда подевались все эти счастливые обнимающиеся парочки, разгуливающие по городу с красными коробками в руках или прижимающие к груди красные же открытки в виде сердечек? Где они, я вас спрашиваю? Дома обнимаются? Бегают по магазинам? Строчат друг другу «валентинки» по е-мейлу? Или стоят в пробках, как и я? Или, может быть, никто никого уже не любит? Может быть, я прав и всех нас просто тошнит друг от друга?

Взять, к примеру, меня. Что-то я не припомню, чтобы меня вчера кто-нибудь поздравил. Про женщин, с которыми я провожу досуг, умолчим. Каждая считает, что моё к ней отношение несерьёзно, посему и День влюблённых проводить со мной никто из них не собирается. Тем более дарить «валентинки». Проводить со мной отпуск, выходные, увеселительные мероприятия – это пожалуйста. А вот праздник святого Валентина – это мимо. Впрочем, меня это особо и не парит.

«Не надо гадить!» (До щита метров триста). А я никому и не гадил. Сто процентов, и в мыслях не держал. Не могу сказать, что был радушен и мил с девушками в преддверии праздника, но не гадил уж точно. Особенно учитывая то, что в последнее время чаще всего я общался с двумя. С Дашей, светской журналисткой по профессии и проституткой по призванию, и Светой, проституткой и по профессии, и по призванию. Им-то я уж точно не гадил. Могли бы прислать открыточку, кстати. Но не прислали.

Может, коллеги по работе ещё сподобятся? Дайте-ка подумать. Девушки из компаний клиентов? Знакомые журналистки? Пресс-секретари заказчиков? Может, коллеги мужчины? Так, в качестве подъёбки? Кто обрадует подарочком славного парня Антона Дроздикова? Наконец я подъезжаю к щиту и вижу, что на самом деле надпись читается как «Не надо гадать!» и рекламирует какой-то банк с супервыгодными процентами по вкладам. Ха, ха, ха. Действительно смешно.

Я, кстати, и не гадаю. Если прокрутить последние события, получается, единственным подарком ко Дню влюблённых оказался банковский перевод на десять тысяч долларов, который я получил вчера. За пиар-кампанию одного строительного холдинга, организованную моим агентством в различных СМИ. Я вчера думал об этом перед сном. Получается, единственная, кто меня любит, – это медиа. Я даже «валентинку» вчера отправил по электронной почте. С одного своего ящика – на другой. Взял картинку с сердцем и написал: «Медиа любит вас, Антон!» Для полноты картины стоило бы отправить в ответ что-то вроде: «Медиа, я вас тоже очень люблю!» – только вот знать бы ещё её настоящий электронный адрес.

Честно говоря, за последний год я стал всё больше и больше сомневаться во взаимности наших чувств, потому как дела у моей компании шли как-то вяло. Я даже подумывал о правильности принятого четыре года назад решения. Хотя, объективно говоря, после увольнения из ФЭПа выбор у меня был не слишком-то велик. Кому всерьёз может быть интересен молодой политтехнолог? Точнее, у кого он может получить серьёзные деньги? Да, можно было бы сменить поле деятельности. Например, заняться имиджевым пиаром или открыть столь модное нынче «рекламное агентство полного цикла», занимающееся всем, на чём можно заработать больше тысячи долларов: от изготовления подарочных упаковок до предоставления девочек для продвижения товаров в клубах и ресторанах. На худой конец, можно было бы попробовать устроиться в маркетинговый отдел крупной компании и тихо-мирно воровать там рекламные бюджеты до седых мудей. Но во всём этом было две проблемы. Первая состояла в том, что рекламный бизнес не подходил мне из-за атмосферы. Не важно, на какой стороне баррикад ты находишься, в любом случае имеешь дело с ублюдками из больших корпораций. Либо ты им подчиняешься, работая на них, либо ежедневно лижешь жопу, выполняя их заказы. И в целом совершенно всё равно, получать от них зарплату или бюджеты. Тебя имеют во все дыры, в любом случае. Вторая проблема состояла в моём увлечении политическими технологиями. А политика – это как генитальный герпес: подцепишь один раз – и на всю жизнь. Он может затухать, может обостряться, но никуда от тебя не денется. Так получилось и со мной. Начав карьеру с политтехнологий, я заболел ими. Поэтому продолжать свою карьеру я решил именно на этом поле. Чем я мог быть интересен?

О работе на государственные структуры после истории с Гордеевым, ха-ха, точнее, с Геббельсом, не могло быть и речи. Структуры, «сидящие» на бюджетах состоятельных кротов, всяких там стальных, нефтяных и алюминиевых олигархов, уже имели своих руководителей, таких же пиарщиков без страха и упрёка. И собственных работодателей они защищали от подобных мне ландскнехтов политических технологий практически как Брестскую крепость. В свете будущих выборов идеальным вариантом была бы игра на поле оппозиции, но для получения в разработку серьёзного направления нужно было иметь в своём портфеле предыдущие проекты, а их на момент увольнения из ФЭПа у меня не было. Таким образом, оставалось одно: открыть собственное агентство, занимающееся пиаром. В том числе политическим. Что я и сделал. Поскольку агентству предстояло (по моему мнению) совершить революцию в СМИ, я, недолго думая, назвал его «Че Медиа».

Работать на вольных хлебах комфортно, но не слишком прибыльно. Поначалу всё шло хорошо, и я корил себя за то, что не ушёл в самостоятельное плавание раньше. Мне удалось несколько раз неплохо прислониться к выборам мэров в провинциальных городах. На пике развития моего агентства наша команда ухитрилась работать одновременно на два противоборствующих лагеря, стремившихся получить контроль над нефтеперерабатывающим заводом. Если можно было бы придать ту историю огласке, она вошла бы в учебники по технологиям и разводу хозяйствующих субъектов. После мэрских выборов и этой «нефтянки» заказов было много. Мы заделывали трещины в репутации провинциальных чиновников, обслуживали пару корпораций, занимаясь контрпиаром, поддерживали информационные войны олигархов лёгкого веса. А потом как-то сразу всё стихло. Не то чтобы заказы резко кончились, нет. Они просто… как бы точнее выразиться? Они усохли… Съёжились до микроскопических размеров. Я почувствовал эту перемену, возвратившись однажды из отпуска. В какой-то момент денег стало катастрофически не хватать. Понимаете, о чём я? Я не стал больше тратить, я стал меньше зарабатывать. Сначала закрылся рынок депутатов-одномандатников, которые теперь проходили в Думу по партийным спискам, затем у нас перестало получаться работать в провинции, которая больше не испытывала благоговейного трепета перед столичными пиарщиками, предпочитая работать с собственными кадрами. Надо отдать им должное, они сильно выросли за прошедшее время.

В конце концов мы перестали получать доходы от нашей традиционной работы – медийных кампаний для московских заказчиков. Мы вели переговоры, встречались с потенциальными заказчиками, писали предложения, рисовали схемы, но в финале нам либо доставались крохи, либо не доставалось ничего. Мы продолжали встречаться с клиентами на бизнес-форумах, презентациях и вечеринках, но они лишь улыбались и, отводя глаза, говорили что-то типа «вы знаете, мы пока решили отложить намеченные с вами проекты». Кое-кто даже уклончиво говорил: «вы же знаете, какая у вас репутация» – и даже «к вам обращаться не рекомендуют».

Так мы доползли до того порога, когда имя на рынке вроде бы ещё есть, а денег уже нет. Проекты становились все мельче и мельче. «По совету знакомых» к нам изредка приходили какие-то тревожные пассажиры, предлагавшие небольшие бюджеты за то, чтобы снять материал с какого-нибудь сайта или, наоборот, разместить в интернете или прессе информацию о том, что их конкурент строит элитное жильё, которое в любой момент может развалиться. Платили они мало, да ещё и долго, посему мы после размещения соответствующей информации шли к их конкурентам и предлагали купить на этом сайте «блок». То есть гарантию отсутствия любой негативной информации в течение определённого времени. Но это были уже семечки. Занимаясь подобными вещами, мы со временем непременно станем обычной швалью. Из разряда тех, что в ответ на появление гадостей на сайте компромат. ру предлагают клиентам хакерскую атаку. Обещания эти выполнять несложно, потому что «компромат» планомерно вырубается пару раз в месяц из-за атак молодых сетевых хулиганов, тренирующих свои навыки. Такой ерундой можно было заниматься довольно долго, зарабатывая долларов по пятьсот за каждую «хакерскую атаку». Чувствовал я, что если не брезгуем заниматься такой херней, в скором времени мы окончательно измельчаем. Иными словами – доебёмся до мышей.