Вторжение - Михаил Ахманов

– «Гриф-один» – кораблю, – произнес Литвин. – Подтвердите команду на торможение.

Коммуникатор молчал. Прошла секунда, вторая, третья, потом голос Би Джея рявкнул:

– Полная мощность, Шеврез! Дьявольщина, что происходит?

– Тормозимся на пределе, капитан. Нас затягивает…

– Куда? Там же ничего нет! Ничего, клянусь реактором!

Ничего, молча согласился Литвин, бросив взгляд на панель локатора. По курсу «Жаворонка» – вакуум. Три атома водорода на кубический метр. Ни черных дыр, ни белых карликов, ни иных аномалий.

– Красная тревога! – вдруг выкрикнул капитан. – Повторяю, красная тревога! Свомы к бою, огонь по моей команде!

Свомы были гуманным оружием – конечно, в сравнении с лазерами, метателем плазмы, ядерными снарядами и прочим арсеналом корабля. Рой ледяных кристаллов, летящих с огромной скоростью, превращал в решето броню, скафандры, механизмы и человеческие тела. Однако таких поражающих факторов, как радиация или взрывная волна, в данном случае не наблюдалось; рой очищал строго локальные участки без неприятных последствий.

– Может быть, ударим ракетами? – послышался хриплый шепот Шевреза.

– Нет. Мы не знаем, что там такое, – пробормотал капитан. – Свомы с первого по шестой, узким пучком, огонь!

На панели локатора возникли шесть полупрозрачных пятнышек. Они оторвались от темной стрелы корабля и ринулись в пустоту, пересекая экран. На космической скорости удары крохотных льдинок были мощнее, чем взрыв артиллерийского снаряда былых времен.

– Ставим клещи. Приготовиться к атаке, – распорядился Литвин. Его машина передвинулась левее, и Родригес сразу пристроился к ней; Коркоран и Макнил заняли позицию справа, на том же уровне. Расположение «грифов» теперь напоминало готовые сомкнуться клещи.

– Кого атакуем, Первый? – спросил Родригес. – Или что? Вакуум?

Вопрос был по делу: ничего достойного атаки Литвин не видел.

– «Гриф-один» – кораблю. Прошу инструкций. Что…

Он не успел договорить, как слабо мерцающее зарево вспыхнуло впереди, затопив, казалось, всю Вселенную. Взвыла сирена, автопилот, перехватив управление, резко дернул суденышко вверх, желая увести из-под удара, и тут же по обшивке забарабанило. Колпак треснул, что-то пронзило левую ногу и руку Литвина, впилось под ребра, и он ощутил, как теплые струйки крови сочатся из ран. Затем огромная тяжесть размазала его по оболочке кокона, и гаснущий разум подсказал: ускорение не меньше пятнадцати «же».

Последнее, что он увидел, было корпусом «Жаворонка», пробитым сотнями дыр, из которых, клубясь и превращаясь в белесые снежные хлопья, струился воздух. Погибли, все погибли, мелькнула мысль. От чего?..

Он потерял сознание.

Глава 3

Околоземное пространство, Земля и Луна

Вспышку вблизи Юпитера зафиксировал астроном Лю Чен, дежуривший у большого телескопа-рефлектора обсерватории «Кеплер». Обсерватория была орбитальной, введенной в строй два года назад, принадлежащей Федерации университетов Европы и Северной Америки. Финансировали ее щедро, и большой телескоп на «Кеплере» был в самом деле большим, с диаметром зеркала сто двадцать четыре метра. Каждый астроном Земли мечтал дорваться до этого инструмента, а тот, кто не мечтал, являлся либо инвалидом, не подходящим даже для полетов в ближний космос, либо круглым дураком без всяких надежд на ученую степень.

Была, однако, и третья категория – граждане держав, потенциально опасных для мирового сообщества, коих к новейшим технологиям не допускали. Лю как раз относился к таким нежеланным персонам, будучи китайцем не из СШК или ЕАС,[9] а из Шанхая – то есть самым китайским китайцем. Нежелательность его присутствия на «Кеплере» объяснялась многими причинами: тем, что китайцем был каждый четвертый землянин, и тем, что китайская экспансия в обе Америки, Австралию и Сибирь, не говоря уж о Юго-Восточной Азии, считалась явлением угрожающим, и тем, что китайцы, не желая ассимилироваться, упрямо считали Поднебесную центром мира. Так что Джон Э. Брэдфорд, британский астрофизик и директор «Кеплера», мог лишь гадать, какими судьбами Лю Чен попал в его обсерваторию. Но документы у Лю были в порядке, двухмесячный срок стажировки тоже был вполне разумным, так что выпихнуть его в Шанхай до срока никак не удавалось.

С профессиональной точки зрения, китаец являлся превосходным наблюдателем. Глазастым, хоть глазки были узенькие и косые. Бад Грико, заместитель Брэдфорда, посадил его на контракт с ОКС, согласно которому «Кеплер» отслеживал перемещение астероидов группы «Apollo» между орбитами Марса и Юпитера. Если такому телу случалось попасть в гравитационное поле гигантской планеты, маршрут его менялся, и потому Юпитер был постоянно в поле зрения земных и заатмосферных обсерваторий. Следить за ним считалось занятием скучным и непрестижным, но сотни астрономов делали это, кормясь дотациями ОКС. И среди прочих – глазастый Лю.

Будь он только глазастым китайцем с двухмесячным сроком стажировки, Брэдфорд бы это стерпел. Но его фантазии!.. Эти невероятные домыслы!.. Эта самоуверенность, эти нелепые требования!.. А еще говорят, что китайцы народ прагматичный, не склонный к играм воображения!

Физиономия Лю маячила перед Брэдфордом, а сам Лю Чен устроился на жестком сиденье в его кабинете. Очень жестком, но при половинной силе тяжести он мог сидеть на этом стуле день и ночь. Сидеть и талдычить свое.

– Это была аннигиляция, сэл. – Звук «р» Лю не выговаривал. – Аннигиляцию вблизи Юпитела нельзя считать естественным плоцессом. Я пликинул мощность взлыва, сэл. Как вам известно, сейчас ласстояние между Землей и Юпителом шесть и тли десятых астлономической единицы. Чтобы увидеть вспышку на такой дистанции, даже в наш телескоп, мощность должна быть сто мегатонн, не меньше. А она была больше, сэл, намного больше!

– Ну хорошо. – Брэдфорд с обреченным видом кивнул головой. – Вы обнаружили крайне интересное явление, и мы будем с ним разбираться. Проведем расчеты, проанализируем снимки, даже присвоим феномену ваше имя. Чего вы еще хотите, Лю?

– Не надо имя. Я скломный человек. Я только хочу, чтобы вы сообщили о моей гипотезе в штаб Объединенных Космических Сил. Еще плезидентам… Плезиденту СШК, плезиденту Лоссии и пледседателю Совета Евлопы. Еще Генелальному секлеталю ООН.

– А как насчет британского короля и германского канцлера? – с неприкрытым сарказмом поинтересовался Брэдфорд.

– Им не надо. Их плоинфолмилуют из Евлосовета.

– А в Китай? Почему бы и туда не сообщить?

– Китай не блал обязательств по защите Земли от космической углозы. Китай не имеет колаблей клейселского класса.

И слава богу, подумал Брэдфорд, а вслух сказал:

– Вы сознаете всю… мм… неординарность своей гипотезы?

– Почему неолдиналность? Когда-нибудь это должно было случиться.

– Когда-нибудь! Лет этак через миллион! Если обратиться к классике, к мнению Шкловского, который доказал…[10]

– Плостите, сэл, он ничего не доказывал, он высказал гипотезу, котолую нельзя пловелить. А мою можно! Челез несколько дней или челез месяц. Но если мы не будем готовы, когда их колабль достигнет Земли… и если цели их не благолодны, а совсем наоболот… Вы хотите взять на себя такую ответственность?

Спор длился уже не первый час. Джон Э. Брэдфорд устало закрыл глаза, помассировал веки и пробормотал:

– Чушь! Чушь, ерунда и сущий идиотизм!

– Почему елунда? Я видел непонятное явление вблизи Юпитела, похожее на аннигиляционный взлыв, и я говолю, что это инопланетный колабль. Может быть, они включили планеталный двигатель, или взолвали астелоид, или пловели какой-то экспелимент… В любом случае сколо они будут здесь, и лучше, если флот ОКС встлетит их где-нибудь у олбиты Малса. Встлетит и лешит, надо ли допускать их к Земле.

«Кретин, – подумал Брэдфорд. – Тупой, упрямый косоглазый кретин!»

Вдруг у него мелькнула новая мысль. Великолепная, вполне достойная британца, ибо британцы всегда считались отличными дипломатами.

– Почему вы хотите, чтобы именно я связался с ОКС, ООН и теми высокими персонами, которых необходимо проинформировать? Вы могли бы сами отправить им послания. Да и не только им – в конце концов для того и существует Ультранет.

– Но, сэл, в Ультланете полно всяких лозыглышей! Кто повелит! Я имел в виду ваше личное облащение и мотивилованный доклад. Вас знают в ОКС и ООН, и ваша научная лепутация…

– Вот ею я и не хочу рисковать, – с невинным видом признался Брэдфорд.

Лю печально приподнял брови:

– Вы не хотите сделаться спасителем Земли?

– Я с удовольствием оставлю вам эту честь, Лю. Гипотеза ведь ваша, не моя! Если вы обратитесь к прессе и ти-ви, я даже позволю вам назваться сотрудником обсерватории «Кеплер»… – Глаза Брэдфорда коварно сверкнули. – В этом случае я готов подтвердить, что вы работали на большом телескопе и что в наших архивах имеются снимки с этой загадочной вспышкой у Юпитера, а также полная компьютерная запись. Так что давайте отделим мед от масла: мне – научные материалы, вам – их оригинальный комментарий. Договорились?