Огонь - Крис Картер

Все шло именно так, как он и ожидал. Фиби производила оглушающее впечатление на любого неподготовленного мужчину. Не важно было, о чем шел разговор: о сдаче экзамена по стереометрии, о нарушении правил дорожного движения или о приготовлении бутербродов для пикника — ее интонации превращали любые слова в сотрясение воздуха, в бессмысленную обертку для откровенных взглядов и неровного дыхания. Сейчас, например, один из лучших экспертов на территории Соединенных Штатов, а значит, и мира, сверкая маслеными глазками и только что не облизываясь, тихо бредил на тему детонаторов, катализаторов, ингибиторов, модификаторов и поджигающих устройств, способных вызвать пожар с температурой до семи тысяч градусов, когда огонь вообще невозможно потушить…

— А как же пожарные? — резко перебил Фокс.

Бэйди вспомнил, что в комнате присутствуют посторонние, и на его лицо вернулось осмысленное выражение.

— Что вы! При такой температуре даже вода, которой заливают очаг горения, моментально распадается на кислород и водород. Любые действия пожарных просто бессмысленны. Максимум, что им под силу, — изолировать очаг горения.

— Но чем же пользуется поджигатель? — Фиби попыталась сгладить неловкость, вызванную бестактной репликой старого приятеля. Кстати, с ее — как бы это выразиться — личной точки зрения, вмешательство Малдера выглядело весьма обнадеживающим.

Эксперт вновь перевел взгляд на ярко накрашенные губы:

— Вполне возможно, ракетным топливом. Это одна из наиболее вероятных гипотез. Оно горит настолько эффективно, что исчезает бесследно.

«Если он посмотрит хоть чуть-чуть ниже, на ней задымится блузка. И вообще, если таким тоном задать женщине самый невинный вопрос о ее планах на вечер, можно получить по физиономии», мысли Скалли и Малдера в эту секунду совпали почти дословно.

— У нас уже было несколько случаев, которые можно объяснить подобным образом. Поджог доказать невозможно. Страховые компании сходят с ума.

Фокс отметил, что когда Бэйди вот так вот, как сейчас, улыбается, то становится классическим, нет, просто каноническим образцом хищного развратного маньяка. Хоть в учебники фотографию помещай! «Никогда бы не подумал, — удивился он. И тут же сам себя поправил: — Никогда бы не подумал, что докачусь до такого идиотизма».

— Это единственная зацепка, которую я могу вам дать, — с заметным сожалением произнес Бэйди. Фраза прозвучала как весьма рискованный комплимент.

Малдер встал прямо перед экспертом:

— Но ведь были документально зафиксированы случаи пирокинеза. Случаи, когда человек по собственному желанию вызывает огонь и может его контролировать.

— Как в цирке, что ли? Когда огонь подпрыгивает, как мячик? — снисходительно усмехнулся Бэйди.

Но, поскольку его взгляд волей-неволей оторвался от огненно-красных губ англичанки, он наконец вспомнил о служебных обязанностях и о том, что, по словам агента Малдера, за тремя обгоревшими трупами в самое ближайшее время мог последовать четвертый. Бэйди заговорил серьезно:

— Видите ли, коллега… Огонь — это не физическая субстанция, не область высокой температуры, не химическая реакция. Попробуйте сами дать определение пламени… Впрочем, не мучайтесь. Тот огонь, к которому вы привыкли, — Малдер вздрогнул, — всего лишь низкотемпературная плазма. Но это ведь ничего не значащие слова, не правда ли? Вы можете его ощутить, но не можете пощупать. Вы можете его зажечь, но управлять… Надо быть очень самоуверенным, чтобы так думать. Даже обычная зажигалка в любой момент может выйти из-под контроля, и хорошо, если вы отделаетесь обгоревшей шевелюрой и опаленными ресницами. Вы же понимаете, дело тут не в куске пластмассы или железа, а в пламени, которое прячется внутри, ничем себя не проявляя, но только ждет случая, чтобы вырваться и показать свой норов. Огонь обладает собственным гением, разумом, душой — называйте как хотите. И подчиняется только собственным законам, а не законам физики. Попытайтесь их понять и больше никогда не говорите глупостей об управлении огнем. Не вы его, а он вас использует — как бы вы ни льстили своему самолюбию.

Бэйди искоса поглядел через плечо на англичанку и заговорил чуть тише, доверительно склонившись к Фоксу:

— Ну и дельце у вас, Малдер… — он покачал головой и снова скосил глаза на Фиби.

Та скромненько стояла в сторонке и смотрела совершенно в другую сторону, но тем не менее отлично видела и блеснувший взгляд Бэйди, и напряженную спину старого приятеля.

— Я вот даже не знаю, хотел бы я оказаться на вашем месте или нет, — эксперт не сумел сдержать фривольную улыбку, и растерявшийся Малдер так и не нашелся с ответом.

Кэйп-Код, штат Массачусетс

Девяносто километров от Бостона

Сентябрь 1993

День первый

Небольшой кремово-розовый особняк чем-то напоминал изысканное пирожное из колониальной кондитерской. Территориально он относился к маленькому городку примерно в часе езды от Бостона, но стоял на отшибе (к нему от шоссе вел собственный отрезок дороги) и был идеальным местом для занятого человека, решившего наконец отдохнуть вместе с семьей, не отвлекаясь на чтение обязательных газет, на телефонные звонки и на курьеров со срочными бумагами. Впрочем, в случае, с ожидавшимся сегодня постояльцем немаловажную роль в грядущем отсутствии курьеров играло то обстоятельство, что коттедж и основное место работы этого самого постояльца разделял Атлантический океан. А телефона в коттедже и вовсе не было.

Вокруг, насколько хватало глаз, была дикая… то есть почти дикая природа. В наше время под этим определением чаще всего понимают отсутствие заметных строений. Разбитый рядом с домом сад тоже одичал, и это придавало усадьбе особое очарование.

В мансарде особняка гладко выбритый молодой человек в мешковатом рабочем комбинезоне старательно возил кисточкой по оконной раме. В жестяной банке плескалась прозрачная жидкость с непривычным названием «Арготиполин» — не то лак, не то пропитывающее средство против древесных жучков. В доме все было готово для встречи новых временных хозяев — комнаты прибраны и проветрены, кровати застелены, сантехника продезинфицирована, в холодильнике заморожены полуфабрикаты, чтобы гости могли перекусить с дороги. Собственно, завершающие штрихи кистью были, наверное;

уже не обязательны, но если можно сделать что-то еще лучше — почему бы не сделать? Да, и еще молодой человек повесил на лестничной площадке портрет красивой женщины, который привез с собой. Это был его подарок. Подарок безмолвный, но многообещающий, таинственный, но искренний, от всего сердца. А может, она все-таки догадается, как могла попасть сюда эта картина?