Повелитель Огня - Александр Бабицкий

Последние слова вождь прошептал почти бесслышно.

— Нет, твой сын не трус. Слава его меткого глаза и сильной руки уже велика, несмотря на юные годы. И в столице королевства многие говорят о том, что было бы интересно посмотреть своими глазами, что же это за чудесный лучник такой, Зихий, сын Урсуса из рода Древославных…

Урсус откинулся в кресле и зажмурил глаза, будто кот, что досыта наелся и лежит на теплых камнях возле очага. Зихий про себя восхищенно усмехнулся: до чего же умён Ширел! И вождя успокоил, и его, Зихия, попробовал через похвалу успокоить. Не только благодаря магической силе велик Ширел, мудрости и хитрости у него на десятерых.

Волшебник продолжал:

— Но зло пронырливо и коварно; и разве не видели мы, как великих и сильных мужей побеждало зло изнутри, как могучее дерево точит изнутри ничтожная букашка? Поэтому и поспешили мы сюда, чтобы поскорее встретиться с твоим сыном, славным Зихием. Поэтому я, Зеникс и Лейрус прибыли к вам, в Дрок, решив не дожидаться вас в Миноре.

В наступившей тишине стал отчетливо слышен шум приближающихся к дому вождя людей: отдельные слова и возгласы, топот ног по каменным плитам дорожки, ведущей к ступеням, звон и бряцание оружия, складываемого у входа в дом. Урсус и его сын в изумлении уставились на зеленоглазого спутника Ширела. Лейрус Нерожденный! Таинственный юноша, появившейся неизвестно откуда. Единственный из живых, кто путешествовал с Демонами Наказания. Победитель Атабиса, змея из подземелья. Воин, свергнувший Потрата, тирана королевства Урунии, и вернувший власть законной принцессе Амальтаре. Герой, о котором в книгах пророчеств сказано много непонятного и ничего конкретного: то ли он спасет мир, то ли погубит его, или он станет величайшим королем, то ли исчезнет, не оставив ни следа ни в деяниях, ни в памяти потомков. Человек, о котором очень многие слышали, но мало кто знает и еще меньше — кто видел.

«Значит, моя судьба связана с ним, с Лейрусом» — пронеслось в голове Зихия. «Значит, судьба моего сына и слава нашего рода связана с ним, Лейрусом Нерожденным» — подумал Урсус.

— О том, что нужно будет делать, мы поговорим утром — у твоего порога собрались пришедшие на пир люди, не будем мешать им веселиться нашими серьезными делами.

— Так и сделаем, Ширел. Зихий, сядь за стол с Ширелом. Стража, приглашайте Лучших!

Сын вождя подошел к столу и сел рядом с Лейрусом, прямо напротив волшебника. Ширел ободряюще улыбнулся:

— А ты подрос! В прошлый мой приезд мы не увиделись, ты охотился… Сколько времени прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз?

— Много времени прошло, Ширел.

— Да, много. Еще мать твоя была жива.

— Да…

— Ты, я слышал, отличный лучник?

— Стреляю я прилично. Не так метко, как говорят в Миноре. По твоим словам…

Маг коротко хохотнул.

— А ты неглуп.

Поблагодарив Ширела за похвалу, Зихий посмотрел на Лейруса, спокойно разглядывавшего вошедших людей. Приглашенные вождем знатные люди племени Синих Лесов кланялись сначала Урсусу, затем волшебнику, и рассаживались в строго определенном, заученном порядке. От стола к столу прошелестел негромкий говор: «Тот, что в кольчуге из Горной Страны…», «Лейрус…!», «Лейрус Нерожденный…», «Это он?», «Точно тебе говорю…». Зеникс, услышав эти голоса, самодовольно ухмыльнулся, будто речь шла о нем. Лейрус ничем не выказал удовольствия или недовольства от такой известности, и повернулся к Зихию. Тот дружелюбно улыбнулся, но гость лишь внимательно посмотрел ему в глаза своим пронизывающим зеленым взглядом и, ничего не сказав, отвернулся.

«Ну ладно, дело твое» — обиженно подумал Зихий и выпил бокал вина.

— Зихий! Зихий, просыпайся!

Кто-то, судя по голосу — отец, тряс Зихия за плечо. Сон был крепкий, глубокий, как омут на озере, просыпаться не хотелось.

— Зихий!

Голос Урсуса стал громче. Недовольно скривившись, юноша медленно разлепил глаза. Под потолком тускло горела лампа, заправленная жиром ворлока. Точно в окне белел жирный серп луны, ярко светивший в густой синеве предрассветного неба. «Еще ночь, чего вставать?» Зихий снова закрыл глаза и повыше натянул тонкую, но теплую шкуру урунга — когда ночь отступает вдаль, за вершины Горной Страны, холодный пронзительный воздух как шлейф ее платья, тянется за ней по земле, забираясь в сараи и дома, будя животных и заставляя поеживаться людей. Надо потеплее укрыться и послаще поспать…

Резким движением вождь сорвал служащую сыну покрывалом шкуру. Холодок тут же побежал от оголенных лодыжек по ногам и спине. Юноша медленно сел, потирая глаза. Урсус стоял в легких доспехах, в которых обычно выезжал на охоту, и в дорожной одежде.

— Чего будишь в такую рань?

— Тебе бы все спать! Привык с девками до обеда валяться!

Зихий хмыкнул, но ничего не сказал.

— Я уезжаю на несколько дней вместе с Ширелом и дружиной.

— Куда?

— Вернусь — расскажу.

— Что-то случилось? Зачем дружину берешь?

— Говорю же: когда вернусь, тогда узнаешь. Смотри, остаешься за главного в Дроке. Десяток воинов тебе оставлю, ворота сторожить. Думаю, больше тебе не понадобится — времена сейчас мирные, вражды у нас ни с кем из соседей нет, от дрононов до осени нападений не будет.

Сонливость соскочила с Зихия. Отец оставляет его главным. В его отсутствие Зихий будет главным в селении! Правда, наверняка еще будет совет Совет из Лучших, да и какого-нибудь опытного воина отец оставит как няньку.

— С тобой останется Уннар, присмотрит за порядком.

Ну вот и нянька.

— Да, Лейрус Нерожденный и Зеникс тоже останутся здесь.

— Ширел не берет их с собой?

— Нет.

Вождь развернулся и вышел. Минуту спустя снаружи послышался его крик «По коням!», раздался топот лошадей, спускавшихся с холма, на котором стоял двор вождя, к воротам Дрока.

Зихий оделся и вышел на улицу. Месяц стал тусклее, звезды почти исчезли с небосвода, на востоке, среди равнины, линия горизонта четко обозначилась бледно-розовой тонкой полосой. На дворе, освещенном факелами, кое-кто из слуг начинали свою раннюю работу, другие, вышедшие проводить вождя с волшебником и дружиной, разбредались по своим комнаткам, чтобы долежать-додремать еще два-три часа. Овод, старый седой кузнец, разводил огонь в кузнице. Зеникс, скинув рубаху, помогал ему. В неверном свете факелов и разводимого в жаровне огня Зеникс казался каменной глыбой — могучие мышцы при каждом движении перетекали под кожей, вздувались при напряжении, отчего гигант казался еще больше. Тут же был и Лейрус в неизменной кольчужной рубашке, отливавшей темно-сиреневым светом. Он точил одноручный меч на точильном камне, приводя тот в движение с помощью ножной педали; другой такой же меч стоял рядом, прислоненный к стене.