Ночной кот - Сергей Стэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд оперативника давно уже непроизвольно высматривал высокую и шикарно полуодетую, или наоборот шикарно полураздетую… платиновую блондинку. Она без оговорок составляла серьёзную конкуренцию, затянутой в чёрное, золотоволосой хозяйке траурного мероприятия. И та словно услышала его мысли.
– Вы, молодой человек, так внимательно всех разглядываете… и почему-то на мужчин смотрите гораздо дольше, – красивая блондинка, вынырнув из толпы возле одной из барных стоек, неожиданно остановилась в паре шагов, – вы, наверное, ведёте расследование?
Андрей поперхнулся и поспешил отставить фужер с вином, которым он старательно маскировал свой интерес, к одному из столов, где продолжали достаточно шумный разговор две женщины и незнакомый мужчина.
– Почему вы так решили?..
– В смысле какое расследование? – спохватился он с заметным опозданием.
– Ну, как какое? Расследование гибели всеми нами любимого Семёна Аркадьевича. А кого же ещё? – улыбка делала её лицо ещё более красивым.
– Такой милый был человек… – она, как показалось Андрею, с весёлым вызовом взглянула на отвернувшуюся, и покрасневшую ещё больше, Томочку, – у кого только рука поднялась? Меня между прочим зовут Елена Дмитриевна.
– Вы… Очень приятно, Андрей Вла…, да можно просто Андрей! Вы считаете, что его?..
– Да расслабься… – с некоторым вызывающим кокетством, представившаяся первой, Елена Дмитриевна сразу перешла на ты, и Андрей неожиданно почувствовал сладковатую тяжесть в груди, – ничего я не считаю. Просто увидела тебя такого молодого, интересного и сосредоточенного, вот и подумала...
Андрею вдруг захотелось исчезнуть из зала, вместе со столиком и недопитым бокалом дорогого марочного вина.
«Чёрт возьми! И сколько таких ещё подумало? Как он мог так проколоться? Или всё же…»
Народную мудрость о том, кто первый кричит держи вора, он не забывал никогда. Психологически очень достоверное замечание. Пышные ресницы, словно в ответ на его крамольные мысли в отношении их хозяйки, томно прикрыли яркие бирюзовые глаза и давление в груди усилилось.
– Творения у Семёна Аркадьевича были просто волшебными. Мало что красивыми и элегантными, они несли такое успокоение и радость, что, забывая о всех неприятностях, просто хотелось веселиться… пить эту счастливую жизнь огромными глотками. Эх, такой человек нас оставил…
Андрей силился понять, что хочет сказать на самом деле, эта молодая женщина, казавшаяся на первый взгляд столь недоступной, и оказавшаяся такой непосредственной и неожиданно разговорчивой. Он ещё пять минут назад даже не представлял, получится ли вообще подойти к ней в этом зале с расспросами. В Москве и в Питере ему встречались подобные экземпляры. Тут без авторитетного представления даже и пытаться не стоило. Это потом уже…
– Наверное, это не очень удобно в такой день… но меня тоже нужно понять,
– вкрадчивый голос вдруг налился неженской твёрдостью. – Когда юристами будет рассматриваться его творческое наследие? Ведь расписки о полной оплате так и неполученного заказа остались не только у меня…
Казавшаяся ушедшей в себя Тамара, неожиданно вмешалась в разговор, и Андрей тут же обрадовался тому, что не предложил своей новой знакомой прогуляться в холл. Женский скандал, это практически всегда неконтролируемый и огромный массив обычно скрываемой информации.
– Елена Дмитриевна, не стоит волноваться. Мастерская и кабинет уже опечатаны до оглашения завещания. Вы главное эту расписку не потеряйте. Я всё верну деньгами, или если работа завершена… – вдове явно не доставлял радости этот разговор, но силы ответить она в себе нашла.
– Мне не нужны деньги, я готова взять и неоконченное украшение. Своё… и если можно, выкупить чужие...
****
Попрощавшись с последними гостями, Тамара с безразличием смотрела на начавшуюся уборку зала. Наконец это перестало интересовать её, и уже в официально утвердившимся статусе, вдова вышла в просторный тёмный вестибюль. Андрей последовал следом. Подойдя к широкому панорамному окну с видом на загорающиеся огни вечернего города, он отметил такси стоящее на площадке прямо возле широкой лестницы.
Проводить вдову до дома придётся, но в машине поговорить не удастся. Возможные свидетели, даже если в лице одного шофёра, не нужны. Но перед тем, как навестить намеченных на сегодняшний вечер наиболее интересных и перспективных персонажей, хотелось бы ещё раз уточнить некоторые детали.
Что-то неясное, неукладывающееся в общую хотя и пока начерно сформировавшуюся картину, продолжало его мучить, и он остановил шагнувшую в сторону лифтового холла девушку.
– Тамара, пока мы одни, давайте ещё раз коротко вернёмся к деталям. Значит щека была оцарапана… А как случилось, что он оторвал большой кусок дублёнки? Может ещё с кем подрался?
– Я не успела тебе сказать… все эти так налетели со своими лживыми соболезнованиями. Мне Сёмочка говорил… – короткий всхлип на секунду вырвался из груди девушки, – он говорил, что ухо отрезал у кота.
– Как отрезал? И где, сейчас, это ухо?
– Ну как… вроде, схватил бандюгу за загривок и рубанул. Он всегда нож с собой носил… И вроде трезвый был, чтобы такое придумать.
– Схватил, значит… а вместо уха принёс кусок собственной дублёнки? А держал ухо постоянно, руку не перехватывал?
– Откуда ж я знаю. Не было скорее всего никакого кота. Он же меня два раза туда таскал, и мы никого не видели. Ни он, ни я. Привиделось ему всё это видимо. Таблетками какими-нибудь опоили… Да и какое это значение имеет, перехватывал, не перехватывал…
– Имеет. А кто опоил?
– Да откуда ж я знаю. Он меня к своей работе не подпускал, брал только на отдых... А друзья его… сам видел. Кто к груди невзначай прикоснётся, кто по заднице погладит, а то и ущипнёт до синяка. А девки их злятся... А Сёмочке, вроде и льстит даже, такое внимание. Потом дома заставляет раздеться, посчитает синяки и наказывает…
Андрей сочувственно опустил глаза. Он тоже не отказался бы ущипнуть в иных обстоятельствах, но произнёс вслух
