Остров Амазонок - Николай Прокудин

Теряя сознание, Сергей пробормотал:

— Вставить метлы в промежности! Зажать между ног! Живее...

Комната вращалась все быстрее, девицы верещали и лизали его еще сладострастнее.

Закрывая глаза, Строганов скомандовал зычным голосом:

— Ключ на старт! На лысую гору — марш! Полетели, мокрощелки!

Хохлушка громко захихикала, остальные молчали, не понимая чужеземную речь, и лишь еще больше усердствовали. Одна заскочила на него верхом, заелозила тазом, пристраиваясь удобнее, другая навалилась грудью, заслоняя обзор, третья мяла и массировала ступни и пятки, четвертая гладила лицо. Кажется, при этом пятая в открытую обшаривала карманы русского клиента.

Шарь не шарь, там всего сотня баксов. Более взять нечего. Лишь бы с руки часы не стянули да презерватив не соскочил.

Серж открыл глаза. В комнате никого не было. Девицы, забрав сотню, испарились, сделав свое дело. Сил встать не было, но старик малаец беспрестанно тряс его за плечо, жестами показывая, что пора гостю и честь знать, следует, мол, покинуть заведение. Строганов кинул ему несколько монет, чтоб не бубнил.

На улице тускло горели фонари, еще не рассвело.

Серега решил побыстрее искупаться, чтобы шум в голове прошел. Потом можно будет сходить в бар — опохмелиться. Лежащий в сумке неприкосновенный запас, состоящий из двух бутылок водки, он решил пока не трогать. НЗ — он и есть НЗ! Время «Ч» еще не пришло.

В отеле ожидал неприятный сюрприз. Его выселяли. Вещи стояли внизу у портье. Поздно ночью, почти под утро, прибыл рейс из Германии, понадобились номера, немцы стали возмущаться, и администрация выселила бесцеремонного русского антисемита-сиониста-скинхеда. Серегины сумки сиротливо сгрудились у стойки, портье с бесстрастным выражением лица ждал загулявшего россиянина. Требовалось либо получить согласие Строганова все-таки переселиться к деду-шведу, либо ждать полудня — это было время освобождения персонального одноместного номера. Ругаться сил не было. Пришлось подчиниться местным правилам. Зеленоглазая девушка-гид, она же одновременно и переводчик тургруппы, пообещала, переводя речь администратора, моральную и материальную компенсацию за причиненные неудобства.

— Милая, от него мне моральной компенсации не надо! Зато от твоей не откажусь.

Чмокнув коротко стриженную землячку в щечку, Серега получил легкую, не злую оплеуху, дающую шанс на продолжение разговора, взял в руки сумки и хотел было отправиться пока на пляж.

Не судьба. Раздалась трель мобильного телефона. В трубке зазвучал голос Саныча. Шеф резко поменял план действий. С вещами на выход, к вертолетной площадке! В Индонезию!

А нам все едино: Малайзия, Индонезия, Филиппины.

Через пять минут вертолет приземлился на площадке, подобрал пассажира и улетел. Пара часов лета, и Строганов был у цели. Он решил так: «Сейчас семь утра. Зарегистрироваться в отеле успею, чего зря время терять, пока берег пуст, искупнусь голышом, смою грехи бурной ночи». Вооруженный автоматической винтовкой и пистолетом полицейский лениво взглянул на чужестранца, полистал паспорт и вновь сомкнул глаза в дреме. Сергей поставил вещи возле лежака, разделся, потянулся, зевнул, размялся. Немного попрыгал на песке, ударяя невидимого противника то пяткой, то носком, то локтем. Затем издал дикий вопль и устремился в набегающую пенистую волну. Дольше часа барахтался, нырял, дрейфовал на спине. Вновь нырял и, фыркая, выныривал. Полегчало, тело снова стало молодым и легким. Эх, хорошо!

Выбравшись обратно на берег, он обтерся полотенцем, натянул плавки и вдруг ощутил ступнями легкую дрожь, исходящую из-под почвы. И хотя песочек смягчал колебания, но все равно чувствовались какие-то толчки.

«Видимо, где-то далеко в горах или в океане произошло землетрясение!» — промелькнуло у него в голове.

Где-то протяжно завыли собаки, птицы полетели от города, сбиваясь в стайки. Чайки и бакланы громко горланили над морем и в панике поднимались все выше и выше от поверхности воды.

Природа затаилась напряженно и испуганно, как перед грозой, она почти не дышала. Сергей шумно вдохнул воздух, замер на месте. Последняя сильная волна откатилась, и прибой совсем прекратился. Точнее сказать, океан пошел в обратную сторону, оголяя дно и оставляя на виду ракушки, водоросли, осьминогов и даже зазевавшуюся рыбу. Внезапно Строганов увидел, что далеко в море вода сильно вспучилась горой и оттуда поднимается и несется к берегу высокий вал.

Глава 4

ВОЛНОЙ СМЫЛО

— Цусима! Бляха-муха, мать вашу! — раздался удивленный грубый голос с соседнего лежака. Этот густой бас принадлежал мужчине, могучее тело которого украшали татуировки вроде надписей «не забуду мать родную», «век воли не видать», силуэты русалок, драконов, черепа с костями и прочие изображения.

— Не Цусима, а цунами. Цусима — это остров японский! — поправил его Строганов. — А цунами, сударь, и есть гигантская волна.

— Цусима, цунами, да хрен я ложил на них на всех! — вскричал этот бритоголовый мужик.

— Выпить хочешь? — спросил его Сергей.

— Давай!

Татуированный отхлебнул из горла, вернул бутылку и, матерясь, бросился что есть мочи наутек.

— Ох, вот это ни хрена себе! — воскликнул Сергей, залюбовавшись быстрым откатом воды из бухты.

Волна убегала дальше и дальше от кромки берега. Отлив ускорялся, и на глазах трезвеющего от такой неожиданности «разведчика» море уходило... в море. Далеко у линии горизонта вся эта масса воды поднялась высоченной стеной и внезапно устремилась к берегу с нарастающим гулом, как будто по дну неслось многотысячное стадо слонов.

— Пошла-ка ты к дьяволу, тварь! — выругался Строганов от ужаса и, подхватив сумки, помчался, не оглядываясь, прочь от берега. За спиной нарастал шум, который постепенно переходил в грозный устрашающий рев.

«Бедняги осьминоги, — Сережка почему-то с сочувствием подумал сейчас именно об этих морских существах. — Как вас сейчас расплющит. Вас так еще никогда не колбасило и не кулебякало. Кулебяка из осьминогов! А как меня самого сейчас кулебякнет, если я не успею отнести свои яйца подальше от берега!»

Впереди была стена, огораживающая пляж, высотою в два метра. Что ж, придется прыгать, как на общевойсковой полосе препятствий. Сергей швырнул сумки вверх, подпрыгнул, задрав ногу и ударив кроссовкою как можно выше в эту шершавую поверхность, затем подтянулся на руках, перенес тело на стенку, соскочил с нее и вновь подхватил сумки.

Краем глаза Строганов уловил, что вода уже рядом, угрожающе нависла над ним, почти нагнала. Еще скачок, еще прыжок — и вот на пути толстое раскидистое дерево. Он инстинктивно кинулся к нему, обогнул ствол. За ним стояла на песке лодка с двумя опорами, как у тримарана. Сергей прыгнул в нее, упал на дно, крепко обхватив руками мачту, и тут вода ударила. Основная сила обрушилась на дерево, в борт, но все равно и телу досталось. Разгневанная стихия никого и ничего не щадила на своем пути. Словно лошадь копытом заехала по спине, по заднице. Ладно зад, главное, что голова цела!

Стиснув зубы, тренер дельфинов пытался удержаться в тримаране, который вертело водоворотом словно щепку. Хотя Строганова полностью захлестнуло волной, но все же через минуту ему посчастливилось всплыть на поверхность на этой спасительной соломинке. Полузатопленную лодку несло на здание отеля, а вокруг пенилась бушующая водяная поверхность, бурлящая словно кипящая смола. Славный супчик готовится в этой морской кастрюле. Не хочется быть мясом в тропическом борще.

Волна, не дойдя до здания, постепенно прекратила свое инерционное движение вперед и пошла в обратный путь, увлекая за собой собранную страшную добычу. Живых людей и животных, мертвые покалеченные тела, автомобили, покрышки, мусор, коряги, доски. Предметы, оставшиеся на плаву, понесло в открытый океан, развернуть лодку обратно не было никаких сил. Главное — удержаться над поверхностью и не уйти под воду.

Вдруг набежал новый бурун, снова заполнив ветхое суденышко водой и с огромной скоростью швырнув его вперед. Создалась угрожающая ситуация, тримаран слишком много зачерпнул воды. Сергею показалось, что сейчас челнок перевернется и пойдет на дно, но случилось чудо — волна вздыбила нос лодки, и лишняя вода ушла назад через корму. Тримаран снова выскочил на поверхность. Серегу чем-то сильно ударило по голове, и он на мгновение отключился. Очнувшись, страдалец долго лежал лицом вниз, боясь открыть глаза. Доски неистово колотили по животу, лицу и ребрам, в ушах звенело, давление нарастало, в воздухе стоял свист. Не до любопытства! «Вот это скорость! Что, неужели лодочка преодолела звуковой барьер?» — промелькнуло у него в голове.

Сергея все сильнее вжимало в днище. Какая-то неимоверная сила давила на его плечи, спину, ноги, голова гудела и, казалось, вот-вот лопнет, сердце учащенно билось, кровь лихорадочно пульсировала в висках. Лодку ударяло о воду, словно об асфальт, и каждый толчок отзывался в бедном многострадальном теле. Строганов вцепился в центр скамьи так, что пальцы побелели от напряжения. Тримаран летел, как необузданный мустанг, которого только что выловили в прерии, тут же оседлали, а теперь дикий скакун пытался сбросить нахального седока.