Инстинкт (СИ) - Хохлов Владислав

— Что со мной будет? — поинтересовалась Лия.

— Скоро сама всё узнаешь, — прозвучал простой, заученный наизусть ответ.

Девушка молча сидела и ждала окончания причесывания. Её руки по-прежнему дрожали от предвкушения и страха. Смотря на своё отражение в зеркале, она видела свои осторожные черты лица, что сильнее выделялись на фоне создаваемой в данный момент прическе. Новая короткая причёска подчёркивала её тонкие губы и высокие скулы. Отражение смотрело на Лию с такой же печалью и лёгкой ноткой осуждения и сожаления.

«Первый пункт кодекса матерей: мы обязаны всем тем, кто оберегает нас и держит вне опасности и несчастия», — строка давно заученного писания более старших матерей пролетела в голове девушки. Лия пыталась сконцентрироваться на знакомых вещах, пытаясь не думать о том, что случится с ней вскоре. Почти десять лет, большой промежуток времени, сколько она себя помнила она слышала о кодексе, об обязанностях и правильной манере поведения. Девушка давно смирилась с тем, что от неё требуют или будут требовать. Несмотря на образовавшуюся идиллию со своими подругами и другими матерями, Лие не казалась эта жизнь столь сладкой, как её видят другие. Она не видела в «хранителях» ничего хорошего, даже их сами она никогда не видела. Только знала, что они находятся по другую сторону мягкого коридора.

Сколько бы Лию не напрягала и не смущала всеобщая недосказанность и таинственность, только в одном месте она по-настоящему могла отдохнуть и успокоиться. Один единственный сон, который повторяется каждый раз стоит девушке только уснуть. Сколько бы она не погружалась в сновидения, даже в самых коротких она видела одну и ту же картину: огромная воронка фиолетового цвета, поток не прекращающегося движения, который создавал настолько тёплое ощущение в груди, что ноги подкашивались и путались мысли в голове. Лия не знала, из-за чего этот цвет так сильно на неё влиял, но, даже заметив что-то фиолетовое наяву, она чувствовала себя спокойной.

Когда её в последнее время стало окружать сплошное беспокойство, она скорее хотела уснуть. Смотря на своё отражение, она представляла, как ложиться в свою кровать, закрывает глаза и засыпает. Посреди безграничной тьмы появляется яркая воронка, уносящая девушку за собой. На лице выступила маленькая улыбка, зеркало слегка искажало её, немного растягивая в ширину.

— Что случилось? — раздался удивлённый голос матери. Стоя позади Лии, она увидела в зеркале улыбку девушки, её это позабавило и напомнило о давнем и беззаботном детстве.

— Я просто кое-что вспомнила… — сказала недовольно девушка, быстро убрав улыбку.

Необходимая процедура завершилась и затем Лия отправилась вслед за своей матерью. Каменный пол был холоден, он причинял небольшой дискомфорт босым ногам. Проходя мимо двери в мягкий коридор, Лия увидела, как из него выходят несколько других матерей, что несут с собой в руках разные мешки и ящики. За их плечами можно было наблюдать загадочное помещение длинной в десяток метров, что через несколько дней будет настолько близок, что до него можно будет дотронуться. Весь пол в коридоре был усеян белыми простынями и подушками.

Мать Лии остановилась у одной из дверей правого корпуса. Указав рукой в сторону соседнего помещения, она пригласила Лию войти внутрь. Девушку смутило такое поведение и по глазам женщины она поняла, что та не составит ей компанию внутри. Лия вошла в комнату, и увидела небольшой круг из стульев, на которых сидели её подруги. Присоединившись к странному собранию, Лия смогла хорошо присмотреться к окружающим её лицам. Это были именно те девушки, что будут участвовать в предстоящей «ночи продолжения».

— Начнём наш инструктаж, — раздался голос у двери. В комнату вошла уже знакомая всем мать. Только три года назад она стала матерью, и с первого же дня она получала всё необходимое внимание и заботу. Оккупировав последний никем не занятый стул, она молча осмотрела всех присутствующих. В их глазах было заметно сильное напряжение и неуверенность.

Через несколько минут после общего сбора начался долгожданный инструктаж. Его проведение было заключительной частью к годовой подготовке.

Началось долгое обсуждение грядущих событий. В начале все девушки были заинтересованы, потом напуганы и смущены. Их инструктор рассказал, как они все пройдут через мягкий коридор, зайдут в отдельно подготовленные комнаты и отдадут своё тело «хранителям». Она утверждала, что это обязанность каждой из живущих девушек, что так они все делают свою работу в общее благо.

— На протяжении уже целых десяти лет, мы занимаемся этим необходимым ритуалом. Благодаря этому вы живёте в безопасном месте, в чистоте и уюте, вы сыты и не знаете горя. Цена всему — одна ночь с мужчиной один раз в году. Мы должны быть благодарны, за такую судьбу, за то, что нам нет необходимости знать горе и несчастье.

Мать прошлась взглядом по девушкам. Когда-то она была такой же, как и они и ощущала что-то похожее. Но это было раньше, когда она была недостаточно зрелой. Теперь она мать, ей всё понятно и известно. Своим взглядом она хотела найти тех, кто ещё сомневался в своих поступках и обязанностях. Она и сама не знала, что будет, если кто-то из девушек откажется. Хоть у инструктора и были благие намерения, все считали её прямой взгляд угрожающим, и поэтому боялись что-то сказать против. Опасаясь худшего, она хотела только помочь, но не могла это показать.

Все выглядели взволнованно, в том числе и Лия. Они обдумывали слова матери, сами с собой взвешивали все «плюсы» и «минусы». Никто из них толком ничего и не слышал о мире за пределами убежища. Они и не знали причины их длительного заточения, но таинственность слов инструктора их пугала. Лия осторожно прикоснулась к нижней части своего живота, представляя, будто уже прошла «ночь продолжения» и внутри неё растёт новая жизнь. Она не узнает этого ребёнка, она может и не считать себя его матерью и просто использовать его как способ достижения своей цели. С другой стороны, обдумывая это, она мысленно торговала чужой жизнью, той, которая имеет схожее право на собственное мнение, мысли и мечты.

Инструктаж подошел к концу, и все воспитанницы получили дальнейшие указания, а Лия, в свою очередь, решила вернуться в свою комнату. Она не могла сосредоточиться, в её голове витали только те мысли, что начали мучить её с начала инструктажа. Обойдя стороной мать, она даже не обратила внимания на то, что её пытались позвать. Единственное, что она слышала — только мысли в собственной голове. Это был неуловимый поток бурных вод, что нёс её против собственной воли, не позволяя остановиться или перевести дыхание. Осталось несколько дней до «ночи продолжения».

— Мне не нравится твоё настроение, — прозвучал тихий голос с соседней кровати. Лия не успела опомниться, как уже находилась в своей комнате.

Молчание.

— Лия?

Тишина.

— Лия!

Девушка резко одёрнула голову в сторону. Через бурный поток мыслей она с трудом услышала своё имя. Два больших и чёрных глаза уставились на удивлённую девушку. В комнате повисла непродолжительная пауза. Лия только открыла рот, чтобы что-то сказать, но сохранив молчание вернула свой взгляд в потолок.

— А если бы оказалось, что за всё в твоей жизни нужно платить? Как бы ты отнеслась к тому, что ты кому-то что-то должна? — Лия говорила, смотря в потолок, но её слова предназначались её соседке по комнате.

— Что ты хочешь сказать? — ответила девочка.

Лия соизволила себе повернуть голову к своему собеседнику, теперь её стало пугать не только собственное будущее. В глазах недалеко расположенной Дарьи, она видела ребёнка, что непонимающе уставился на свою взрослую подругу. Девочка была младше Лии на пять лет. Ещё целых четыре дня рождения она может и не думать о том, что ей предстоит сделать, через что предстоит пройти. Какую цену заплатить.

Дарья была самым обычным ребенком, одной из многих, кто родились уже в период заточения в стенах бункера. Она ничем не выделялась, она фактически была никем. С раннего детства тихая, необщительная, какая-то извечно грустная. Если кто-то и смотрел на этого ребёнка, то не наблюдал за ней ничего необычного, а скорее просто какую-то серую куклу, без какого-либо характера. В глазах общества такие люди были скорее паразитами, чем подходящими ячейками общества, они идеально имитировали определённый род деятельности, без минимальной возможности к саморазвитию и стремлению к лучшему.