Она принадлежит мне (СИ) - "Zeynab Murad"

Айзек некоторое время пристально смотрел на меня, видимо ожидая, что же я скажу.

А что же мне было сказать? Ничего.

Пожалуй, надо найти правильные слова, чтобы выразить охватившее меня смятение…

Но таковых не было.

Торнадо, пройдя по моей душе, не оставило ничего кроме хаоса и разрушения. Как я могла передать тяжесть пустоты, страха и боли, которые так долго давили на меня, какими-то словами? Слова состоят из одних и тех же букв, которые просто расставляют по-разному. Как они могут что-то вообще означать? Детдомовские не верят в слова. Если тебе что-то не нравится, меняй это. Мы не делимся своими чувствами и не раскрываем свои слабости, потому что это может привести к уязвимости, которая сделать нас легкой мишенью хищников.

Айзек опустил стакан на стол, возвращая моё внимание к нему.

По спине пробежал холодок. Некогда завораживающие голубые глаза потемнели, а точеная линия подбородка напряглась, придавая ему суровый и устрашающий вид.

— Ты что, не услышала вопроса? — потребовал он, его голос прорезал тишину.

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как тяжесть его слов давит на меня. Мой разум лихорадочно работал, но губы онемели. Его резкая грубость обезоружила меня:

— Я… Я услышала, — пробормотала я, изо всех сил пытаясь обрести дар речи.

— Тогда отвечай. — голос Айзека был холодным, жёстким и непреклонным.

Таким его я ещё не слышала.

— Если у тебя есть какие-то беспокойства, а они у тебя явно есть, ты должна их озвучить. Я ясно выразился?

— Д-да, — заикаясь, выдавила я.

— Тогда говори, — потребовал он, сверля меня взглядом.

Меня охватила паника, и я не могла подобрать слов.

— Я не знаю как. — наконец смогла прошептать я, чувствуя себя маленькой и беспомощной перед ним.

Айзек смотрит на меня, и выражение его лица немного смягчается.

— Что ты чувствуешь? Скажи первое слово, которое пришло на ум.

— Пустота.

— Пустота, это то, что ты чувствуешь? — повторяет он низким и размеренным голосом.

Словно тяжелый груз давит мне на грудь, вытесняя воздух. Мне сразу хочется забрать сказанное обратно.

— Не знаю…

Айзек вздыхает.

— Ты не знаешь? А кто знает? — недоверчиво повторяет он, — Как ты можешь не знать? Ради бога, ты взрослая девушка. Ты должна знать, что ты чувствуешь и почему ты это чувствуешь.

Во мне поднялась волна гнева, и я неосознанно сжала руки в кулаки.

— Я пытаюсь, ладно? — огрызаюсь я, слегка повышая голос.

— Что ж, это начало, — говорит он более резким тоном, чем раньше. — Но этого недостаточно. Ты не можешь просто сидеть и жалеть себя, ожидая, что кто-то другой всё исправит. Тебе нужно принять меры.

— Легко сказать. — я разозлилась, — Я нахожусь бог знает где с незнакомцем и совершенно не помню, что со мной случилось!

— Тогда, милая, продолжай зацикливаться на прошлом или на том, чего ты не знаешь. Надо акцентировать внимание на настоящем и будущем. Тебе нужно взять свою жизнь под контроль.

Я угрюмо усмехнулась:

— Да я даже не знаю, кто я такая! И дело далеко не в потери памяти! — кричу я в разочаровании и чувствую как слезы наворачиваются на мои глаза.

— Это не значит, что ты не можешь начать всё сначала. Ты можешь создать для себя новую личность, новую жизнь. Просто нужно быть готовым приложить усилия.

Как же мне хочется закончить этот чёртов разговор.

— Хорошо, а каков твой план? — в этот раз его голос уже менее строг.

— Мой план — просто выжить, проживать каждый день, не сходя с ума! Знаешь, сейчас и это не даётся.

Голос Айзека становится твёрже, а его взгляд жёстче:

— Перестань жаловаться. — от него исходила скрытая агрессия. Он пользовался своим и еë положением, явно понимая, что делает, — Ты можешь начать хотя бы с поиска ответов. Но самое главное, тебе нужно начать заботиться о себе, физически и морально. Ты не можешь продолжать так жить.

Его слова обрушиваются на меня, как тонна кирпичей, и я чувствую, что тону в них, опускаясь на дно.

— А что потом? — дрогнул мой голос, — Что, если я не смогу найти ответы? Что, если я застряну здесь навсегда?

— Тогда ты навсегда застрянешь в этом пустом состоянии. — говорит он по-прежнему твердым, но не резким тоном, — Это то, чего ты хочешь?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но его внезапное прикосновение посылает по мне электрический разряд. Его пальцы хватают меня за подбородок и поднимают моё лицо, чтобы я встретилась с ним взглядом.

— Смотри на меня, когда я говорю с тобой, — приказывает он низким и хрипловатым голосом. — Ты этого хочешь?

Я качаю головой:

— Нет. — шепчу я, повинуясь каждому его грубому слову и движению.

— Тогда возьми себя в руки. — говорит он, нежно сжимая мою руку, — Ты не одна здесь. Мы разберемся с этим вместе.

Его дальнейшее действие оставляет меня обескураженной.

Айзек заключил меня в объятия.

Сначала я не решалась принять его. Мысль о том, что я могу быть уязвимой перед кем-то другим была невыносима. Но по мере того, как он прижимал меня крепче, не давая двигаться, я чувствовала, как моё сопротивление медленно тает.

Сила его рук, обнимающих меня, заставляла чувствовать себя в безопасности, как будто ничто не могло причинить мне вреда, пока я была в его объятиях.

Я чувствовала тепло его тела, исходящее через одежду, и то как его запах окутал меня. Это была смесь свежей сосны и свежести.

Он такой крепкий, такой сильный.

Когда его рука нежно погладила мою спину, я почувствовала, как напряжение в моём теле медленно тает. Как будто он точно знал, что мне нужно, и мне не нужно было произносить ни единого слова. С каждым мгновением мое тело начало расслабляться, и я чувствовала, как тяжесть моих эмоций спадает с моих плеч. Это было так, как будто его тепло проникло в самое мое существо, успокаивая мои нервы и успокаивая мою душу. В голове крутились его последние слова.

Я осторожно обхватила его руками в ответ, крепко прижимаясь к нему, как будто он был единственным, что удерживало меня.

Возможно, мне просто не хотелось отпускать его.

Я почувствовала, как неудержимо текли слезы. Внутри меня словно прорвало плотину, и я не смогла сдержать поток эмоций, которые так долго держала в себе.

Сначала я пыталась скрыть свои слезы, уткнувшись лицом ему в грудь и пытаясь заглушить рыдания. Но вскоре стало невозможно сдерживать их, и мое тело сотрясалось от силы моего плача.

— Выпусти это. — уже мягко сказал он, — Тебе не обязательно держать всё это в себе.

Его слова сильно задели меня, и я почувствовала, как мое сердце наполнилось благодарностью за его понимание.

— Я просто так устала. — плакала я, — Устала все время чувствовать страх и неуверенность. Устала чувствовать, что никому не могу доверять, даже самой себе. Моё тело болит, ломится просто, Айзек. Я не знаю, как долго ещё смогу так продолжать.