Александр Федорович Можайский - В Крылов

Можайский был очень занят. Вахтенная служба, ежедневные классные занятия с гардемаринами, которым он преподавал морскую практику, чтение технической литературы - поглощали почти все его время.

В свободные часы Можайский выходил на палубу и подолгу глядел на море и незнакомую землю. Уже не первые сутки вдоль правого борта тянулся то холмистый, то низменный, то подернутый легкой дымкой утреннего тумана, то сверкающий всеми красками под щедрыми лучами солнца, то пламенеющий в зареве заката - берег южноамериканского материка. Однако внимание лейтенанта привлекала не столько незнакомая красочная природа, сколько птицы, сопровождавшие корабль. Распластав широкие крылья, не двигая ими, птицы не отставали от фрегата, иногда, чуть-чуть повернув крыло, точно кливер - косой передний парус корабля, - птица стремительно скользила, снижаясь, будто скатывалась с невидимой пологой горки. Подолгу парили птицы на неподвижных крыльях, и подолгу лейтенант Можайский, не отрываясь, следил за их парящим полетом. Какие именно мысли возникали у Можайского в те дни, - в точности не известно. Но вероятнее всего, он задумывался, как разгадать секрет парящего полета, как человеку подняться высоко над землей, над океаном.

Много лет спустя сын Александра Федоровича сообщил, что его отец утверждал, будто именно во время плавания на "Диане" он впервые начал думать о том, как создать летательный аппарат, который на своих больших, распростертых крыльях поднимется в воздух, как воздушный змей, как парящая птица...

Мыс Горн издавна пользовался дурной славой у моряков. Доставил он много неприятных часов и экипажу "Дианы". При обходе мыса Горн "частые перемены ветра, так много способствовавшие успеху плавания, разводили громадную толчею, от которой весьма пострадало бы судно, не столь прочное и не таких хороших качеств, как фрегат "Диана", - сообщал капитан Лесовский, - фрегат "Диана" по своим качествам, мало сказать, хорошее судно: он в высшей степени обладает превосходными мореходными качествами... Обход Горна должно предпринимать не иначе, как на судне, совершенно надежном".

23 февраля "Диана" пришла в чилийский порт Вальпарайзо. Отсюда предстояло совершить самый дальний морской переход за все время плавания до Гонолулу на Сандвичевых (ныне Гавайских) островах: пройти около одиннадцати тысяч километров по необозримым просторам Тихого океана.

Перед далеким плаванием следовало поменять медную обшивку фрегата, кое-где усилить отдельные места. Пришлось задержаться на две недели. Только 11 марта фрегат вышел из Вальпарайзо, вновь пересек экватор, придя в порт Гонолулу через пятьдесят суток - 1 мая 1854 года.

Гавайские острова были открыты испанцами более трехсот лет тому назад. Однако этот благодатный уголок земного шара не вкусил еще до конца всех благ европейской "цивилизации", - ни испанцы, ни португальцы, ни французы, ни англичане не захватили этих островов. Когда "Диана" пришла в Гонолулу Гаваи сохраняли какую-то, по крайней мере, видимость государственной самостоятельности.

Захват Гаваи был совершен меньше, чем через пятьдесят лет новым империалистическим хищником - Соединенными Штатами Америки.

В Гонолулу русские моряки узнали, что за время их перехода от Вальпарайзо международная обстановка изменилась: с 11 апреля Россия находилась в состоянии войны не только с Турцией, но и с Англией и Францией.

Здесь русским морякам рассказали, что фрегат "Аврора", вышедший из Кронштадта раньше "Дианы" и направлявшийся к берегам Восточной Сибири, чтобы усилить русский флот, недавно покинул Гонолулу. Командир "Дианы" решил немедленно выйти в море, в надежде разыскать "Аврору" и вместе продолжать дальнейшее плавание. Но в океане найти "Аврору" не удалось, хотя на это потратили две недели крейсерства. "Диана" вернулась в Гонолулу; здесь 29 мая пришло известие о том, что эскадра английского адмирала Прайса уже ищет отряд вице-адмирала Путятина, а из Англии послан пароход-фрегат "Пик", чтобы взять "Диану" в плен.

В тот же день "Диана" снялась с гонолульского рейда и поспешила в свой последний большой океанский переход. Предстояло пересечь северную часть Тихого океана и достичь бухты де Кастри - самой южной части русских владений на дальневосточном побережье. Удастся ли пройти океан, не встретившись с английскими или французскими кораблями? Или же предстоит померяться силами с противником? Эти вопросы занимали каждого моряка экипажа "Дианы".

Несмотря на лето, туман часто застилал горизонт, делая невидимой "Диану". Ничто не нарушало ее плавание через северную часть Тихого океана. Оно подходило к концу, без встреч с неприятельскими судами.

В непрекращающемся тумане продвигался фрегат к японским островам. Это было опасное плавание, без точных карт, при постоянной угрозе встретиться с противником.

Но все же "Диана" благополучно вошла в японские воды и в течение пяти дней плыла Сангарским проливом между островами Хонсю и Хоккайдо. Не видя берегов, не зная характера течения, не имея верных карт пролива, осторожно пробирался русский фрегат.

"Мы, лавируя, подходили к берегам как можно ближе, - вспоминал участник плавания Петр Елкин, - причем обыкновенно берег открывался за 2 1/2 мили. Но однажды случилось, что берег открылся за 1 милю, и тут мы увидели страшные буруны и сильный отбой от берега; положив все паруса на стеньгу, мы отошли от вероятной опасности".

Когда миновали Сангарский пролив - открылось бурное Японское море.

"Что за плавание в этих печальных местах? Что за климат? Лета почти нет: утром ни холодно, ни тепло, а вечером положительно холодно. Туманы скрывают от глаз чуть не собственный нос", - писал Гончаров.

Впереди был Татарский пролив, долгожданная гавань, родная земля, встреча с "Палладой".

Трудное, длившееся три четверти года, плавание подходило к концу. Для всех моряков "Дианы" оно явилось школой морского дела.

Гибель "Дианы"

Закончив первый тур переговоров, в ходе которого русские проявляли величайшее терпение и такт, Путятин прибыл в Императорскую (ныне Советскую) гавань, чтобы встретиться с "Дианой". Из Петербурга было получено предписание ввести "Палладу" в устье Амура по фарватеру, который был недавно открыт Г. И. Невельским{9}. Но исполнить это распоряжение не удалось. Глубина фарватера была мала для большой осадки фрегата. Чтобы провести "Палладу" в устье Амура, следовало предварительно разгрузить ее.

11 июля в де Кастри появилась давно ожидавшаяся "Диана". Ввиду военной угрозы решено было усилить боевую мощь "Дианы". В течение двух недель на "Диану" сгружали с "Паллады" орудия и запасы. Восемь офицеров "Паллады" перешли на "Диану" и среди них: вице-адмирал Ефим Путятин и капитан 2-го ранга Константин Посьет. С ними - переводчик восточных языков, надворный советник Осип Гошкевич, впоследствии первый русский консул в Японии, составитель словаря японского языка, собиратель естественнонаучных коллекций. Был среди переведенных на "Диану" и молодой мичман, впоследствии адмирал - Александр Колокольцов, с которым двадцать лет спустя снова пришлось встретиться Александру Можайскому.