Александр Федорович Можайский - В Крылов

Точно скорлупка, качалась "Хеда" на синей воде залива. Оставалось еще поставить мачты, снасти, паруса - все то, что моряки называют рангоутом, навесить руль - и маленькое судно будет готово к далекому переходу.

Уже 21 апреля "Хеда" вышла в море. Ее командир лейтенант Колокольцов взял курс на северо-восток, к Петропавловску-на-Камчатке. Пройти предстояло более двух с половиной тысяч километров вдоль берегов Японии, вдоль всей гряды скалистых, неприветливых Курильских островов.

На "Хеде" не могли уместиться все моряки. Многие, в том числе капитан-лейтенант Лесовский, восемь офицеров, среди них и Александр Можайский, матросы, по приказу адмирала Путятина, отправились к родным берегам на иностранной шхуне.

Русские моряки возвращались домой пассажирами. Свободные от привычной морской службы, они подолгу всматривались в даль, желая скорее увидеть родину. Крупными шагами расхаживал Можайский по палубе. Что ожидает их дома? Что предпримут англичане на море? На Балтике или на Севере отец и брат Николай. Быть может они уже воюют... И кажется, что шхуна идет недостаточно быстро, и что американские матросы нерасторопны. Тихий океан неспокоен, огромные волны набегают на борт. Долго тянется время, когда моряк превращается в пассажира.

Три недели продолжалось плавание. Наконец на горизонте возник четкий огромный конус курящейся сопки Авача. Шхуна вошла в Авачинскую бухту, в глубине которой раскинулся Петропавловск. Можайский с волнением вглядывался в даль. Там в долине, на пологих подошвах двух гор, возле Петропавловской бухты видны городские здания. Шхуна входит в глубокую природную гавань Петропавловска. Вдоль левого берега протянулся хребет, отделяющий Петропавловскую бухту от Авачинской. Северная гора - Никольская, немного выше южной - Сигнальной. Обе горы, покрытые частым кустарником, соединенные невысоким перешейком, спускаются к городу отлого, без правильных дорог, с удобными входами.

Раздался салют русскому флагу, что развевался на форту старинной крепости на Камчатке еще с 1740 года. Долго в горах не смолкало эхо.

Прозвучала короткая команда. Загремела цепь, словно железная змея выбегая из клюза. Якорь лег на дно. Спустили шлюпки. Быстрые взмахи весел, и уже под ногами зашуршал песок. Один за другим сошли русские моряки на берег. Здесь - русская земля, здесь моряков встречают русские люди.

Можайский и его спутники узнали, что война не миновала и этого далекого уголка России и что здесь уже происходили боевые действия. Восемь месяцев назад, в августе 1854 года, большая соединенная англо-французская эскадра под командой английского адмирала Прайса подошла к Петропавловску, чтобы уничтожить русские корабли и порт.

В течение целой недели англо-французские военные суда: три фрегата большого ранга, трехмачтовый пароход, фрегат малого ранга и бриг, став на якорь на рейде Авачинской губы, вели артиллерийский обстрел Петропавловска. Дважды неприятель пытался высадить десант, чтобы овладеть городом и военными судами: фрегатом "Аврора" и транспортом "Двина", находившимися в малой губе. И дважды русские сбрасывали противника в море.

Адмирал Прайс имел задание захватить суда русской эскадры. Если бы Прайсу удалось это сделать - военной мощи России на Дальнем Востоке был бы нанесен серьезный удар: эскадра Путятина представляла собой большую силу. Но Прайс не встретил в Петропавловске эскадры Путятина. Поняв, что союзным судам не взять Петропавловска и не захватить "Авроры" и "Двины", адмирал Прайс застрелился.

Обстрел Петропавловска с судов был бессмысленным с военной точки зрения и не повел к какому-либо успеху. Предпринятый десант не удался, не помогла даже предательская помощь "нейтральных" американцев, которые указали десантному отряду, как подобраться в Петропавловск с тыла. Дальневосточные моряки стойко обороняли родную землю.

Защитники Петропавловска своей героической обороной против превосходящего противника вписали славную страницу в историю русского оружия. Однако в случае длительной войны вдали от России, русские корабли, лишенные подвоза боеприпасов, не смогли бы долго бороться с неприятелем.

Мысль о необходимости перевести эскадру из Петропавловска-на-Камчатке в новый, только что основанный порт - Николаевск-на-Амуре, выдвинул и настойчиво добивался ее проведения Геннадий Иванович Невельской{9} замечательный русский моряк. Его имя стоит в славном ряду людей, продолжавших дело, начатое русскими землепроходцами. В 1848 году, вопреки запрещению начальства, Невельской на транспорте "Байкал" совершил плавание от Петропавловска к устью Амура и далее на юг. Пройдя Татарским проливом, Невельской установил, что Сахалин - остров, а не полуостров, как тогда считали, и открыл морской путь из Охотского моря в Японское.

В августе 1850 года, поднявшись с шестью матросами вверх по Амуру, Невельской основал в этом безлюдном крае военный пост Николаевск, нынешний Николаевск-на-Амуре.

Дальний Восток был лакомым куском для английских и американских колонизаторов. Их корабли сновали вдоль побережья. Сотни китобойных судов плавали в Охотском и Беринговом морях. Их команды высаживались на северном русском побережье, грабя местное население.

Государственные интересы России настоятельно требовали освоить весь этот дикий край, раскинувшийся между Японским морем и реками Амур и Уссури. Но царское правительство пренебрегало нуждами России. Министр иностранных дел при Николае I - граф Нессельроде, предатель национальных интересов России, был ярым врагом всей деятельности русского патриота Невельского. За основание Николаевска капитану 1-го ранга Невельскому грозило разжалование в матросы. С большим трудом ему удалось избежать этой участи.

Добившись назначения на должность начальника Амурской экспедиции, Г. И. Невельской в 1851 году поднял русский флаг в бухте де Кастри, а через два года основал военный пост в глубоком и прекрасно защищенном от ветров заливе, который ныне называется Советской гаванью, 22 сентября 1853 года был объявлен русским владением Сахалин.

Скромный, отзывчивый, ограждавший местное население от произвола купцов, пытающийся приучить местных жителей к земледелию - Невельской был в то же время человеком железной воли, умевшим преодолевать лишения и неутомимым в достижении поставленных целей.

По праву Невельской сказал, что "выстрелы на берегах Амура раздавались не для пролития крови и не для порабощения и грабежа".

Неутомимая деятельность Г. И. Невельского закрепила за Россией Приморский и Уссурийский края. Русские люди несли культуру в эти места, о которых Гончаров писал, что "здесь никто не живет, начиная с Ледовитого моря до китайских границ, кроме кочевых тунгусов, разбросанных кое-где на этих огромных пространствах. Даже птицы и те мимолетом здесь".