Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

Старый Гридо закрыл за Анастасом калитку и — Адриан вновь отказывался верить глазам — не стал её запирать! Снова огляделся, пробормотал что-то себе под нос и уселся на место, видимо, собираясь досмотреть прерванный сон.

Это на случай, если он уснёт слишком крепко, понял Адриан. Анастас вернётся в замок, видимо, до рассвета, и тем же ходом, каким ушёл. Иначе…

— Адриан! Что ты встал там столбом? Ложись наконец! — громким шепотом сказала Алисия. Бертран обиженно застонал во сне, заворочался, шурша сползающим одеялом. Адриан забрался в постель, закинул руки за голову и стал смотреть в потолок, рассечённый надвое косой линией лунного света. Алисия ещё какое-то время ворочалась в своей постели у двери. Потом всё стихло, только сверчок стрекотал под половицей.

— Адриан, — прошептала Бетани.

Адриан напрягся. Потом усилием воли заставил мышцы расслабиться.

— Адриан, ты спишь?

— Чего тебе? — так же шепотом спросил он.

— Ты отца видел?

— Нет.

— А я видела. Он меня отругал за тебя, за то, что ты подслушивал!

— Ты и сама подслушивала.

— Ну да, а если б ты не заорал, никто нас и не заметил бы. А так я за нас двоих огребла, ещё и за то, что Бертрана привели.

— Это ты Бертрана привела! — свирепея, сказал Адриан. — Я говорил, чтоб ты его оставила, да и сама не совалась!

— Опять ты кричишь, — возмутилась Бетани. Алисия застонала во сне. Бетани умолкла, потом продолжила, снова шепотом: — Нам вечно влетает из-за тебя.

Адриан отвернулся к стене и ткнулся в неё лбом, подтянув колени к груди. Право слово, а может, и не так плохо, что скоро всё поменяется. Для девчонки Сафларе он будет мужем… А муж — это хозяин. Это господин, которого надо слушаться. И пусть только попробует пойти ему наперекор…

— А Анастас тебя ещё и защищал, — продолжала тихо возмущаться Бетани. — Не надо, говорит, батюшка, я сам с ним поговорю! Ну, поговорил?

Адриан промолчал.

— Поговорил? — настойчиво повторила Бетани.

— Ну, — буркнул Адриан.

— И что?

— Ничего. Не твоего ума дело. Спи давай, шмакодявка, деткам давно пора баиньки.

— Поня-ятно, — протянула Бетани.

Адриан резко повернулся в постели. Бетани лежала на спине, раскинув руки поверх одеяла. Её светлые кудряшки разметались по подушке.

— Что тебе понятно?

— Понятно, что из тебя делают дурачка, а тебе нипочём. А впрочем, и впрямь нипочём, ты дурак и есть…

— Что ты несёшь?

— Анастас тебе говорил что-то про честь клана, верно? Про сыновний долг… ну, вроде как то, о чём ему батюшка тогда толковал? Да?

— И что? — напряжённо спросил Адриан.

— А то! Ты думаешь — почему он батюшке так покорен? Потому что знает, что батюшка поперёк его блага не пойдёт. Видишь, как — у Сафларе двадцатилетняя дочь, но Анастаса на ней женить не стали. Вот ему-то легко болтать о сыновнем долге. Женюсь, батюшка, никак не пойду против вашей воли, — передразнила Бетани недавние слова Анастаса — и, вынужден был признать Адриан, передразнила очень похоже. — А сам-то сейчас, небось, побежал на свидание к своей девице в деревню!

— Какой девице?

— А ты не знал? У него зазноба в долине. Доярка какая-нибудь или пастушка, — Бетани хихикнула и картинно вздохнула, будто в восхищении. — Подумай, Адриан, как романтично! Он знает, что отец никогда не позволит такого союза, и тайно встречается с ней за замковой стеной по ночам… Делает, словом, что ему хочется. Такому-то легко рассуждать о сыновнем долге, когда его выполнять другим!

Адриан перевернулся на спину. Его руки, лежавшие поверх одеяла, были сжаты в кулаки. Он попробовал разжать их и понял, что не может.

— Вот такой он, твой ненаглядный Анастас, — с обидой сказала Бетани. — Ну да ничего, рано или поздно батюшка всё узнает, и тогда ему влетит тоже, как мне сегодня за тебя. Вечно одна беда от вас, мальчишек!

«Тебе придётся принять это, Адриан, — сказал Анастас сегодня, глядя на него печально и серьёзно. — И тебе, и мне, хотя, видит Гилас, если бы я мог занять твоё место…»

— Адриан, ты что, уснул?

«…я бы сделал это. Принял бы мученичество во имя блага клана, пожертвовал бы собой… если бы да кабы. А пока что я бегаю к своей девчонке за замковую стену, а ты, дурак этакий, слушай мои побасёнки да лапшу покрепче на уши мотай!»

— Я не вру, — сказал Бетани и, насупившись, отвернулась, положив конец ночной болтовне.

И что хуже всего — Адриан знал, что она не врёт.

Он лежал в постели очень долго, совсем потеряв счёт времени. Месяц ушёл за угол донжона, темень стала почти непроглядной. Замок Эвентри погрузился в сон.

И тогда Адриан встал, оделся, беззвучно прокрался мимо постелей сестёр и брата и выскользнул за дверь.

В караулке внизу коптил факел, и Адриан прополз мимо неё на четвереньках, не дыша и молясь, чтобы никто из лениво переговаривавшихся стражников не бросил взгляд в его сторону. Пронесло — и через минуту, пробравшись мимо спавших вповалку на сеновале пилигримов, он уже был на заднем дворе.

Оставалось самое сложное. Хотя это с какой стороны посмотреть — то, что ему удалось зайти так далеко, уже ободряло и придавало решимости.

Старый Гридо храпел на табурете у железной калитки, свесив голову на плечо. Спал он, однако, чутко — это Адриан знал. Связка с ключами болталась у него на поясе. Адриан остановился и сглотнул. Ему стало холодно — ночной ветерок выдался свежим и пробирал до самых костей. Поёжившись, Адриан медленно наклонился вперёд, вытягивая руку с растопыренными пальцами и стараясь, чтобы она не дрожала. Он видел, как это делал Анастас пару лет назад, когда они как-то своровали у дремлющей поварихи ключ от кладовой, где были до праздника Эоху заперты всякие сладости. Адриан тогда стоял в дверях, следя, чтобы никто не прошёл, а Анастас встал от поварихи в полушаге и вытянул руку, унимая дрожь. И Адриан смотрел на его пальцы как завороженный, будто в мире ничего лучше и прекраснее тогда не было, смотрел, как рука Анастаса медленно, очень медленно касается связки, потом подцепляет её и тянет вверх, очень медленно, очень спокойно, без единого звука…

Они тогда пробрались в кладовую и налопались орехов и цукатов так, что у Адриана три дня болел живот. Анастаса, как старшего и зачинщика, посадили на хлеб и воду, но он всё равно был ужасно доволен — не столько марципаном, сколько удавшейся вылазкой.

Адриан почувствовал, что улыбается, думая об этом, и вдруг застыл, испугавшись того, что собирается сделать. Но потом он вспомнил, как Анастас пускал табачный дымок в небо, щурясь и серьёзно глядя Адриану в глаза, а потом — как он крался вдоль замковой стены, как хлопал старого Гридо по плечу… И страх ушёл, будто не бывало, сменившись холодной решимостью.