Невероятные - Сара Шепард

— В-третьих, — сказала миссис Хастингс.

— Вы, девочки, должны помириться.

Ее мама вытащила два снимка из кармана своего кардигана.

На первом были Спенсер и Мелисса четырех и девяти лет соответственно, лежащие в гамаке в пляжном домике их бабушки в Стоун Харбор в Нью-Джерси.

На втором фото были они в игровой комнате того же пляжного домика несколькими годами позже.

Мелисса была одета в шляпу волшебника и накидку, а Спенсер в бикини Tommy Hilfiger со звёздами и полосами.

На ее ногах были черные мотоциклетные ботинки, которые она носила до тех пор, пока они не стали настолько малы, что полностью пережали циркуляцию крови в ее ногах.

Сестры готовили магическое шоу для своих родителей: Мелисса была фокусником, а Спенсер ее очаровательной помощницей.

— Я нашла это утром.

Миссис Хастингс передала фото Мелиссе, которая быстро просмотрела них и отдала назад.

— Девочки, вы помните, какими вы были хорошими подругами? Вы постоянно болтали на заднем сидении авто.

Вы никуда не хотели идти друг без друга.

— Мам, это было десять лет назад, — устало сказала Мелисса.

Миссис Хастингс посмотрела на фото Спенсер и Мелиссы в гамаке.

— Вы любили бабушкин пляжный домик.

Вы были подругами в ее пляжном домике.

Так что мы решили отправиться сегодня в Стоун Харбор.

Бабушки там нет, но у нас есть ключи.

Так что упакуйте ваши вещи.

Родители Спенсер лихорадочно кивали, а на их лицах была надежда.

— Это просто глупо, — сказали одновременно Спенсер и Мелисса.

Спенсер взглянула на сестру, изумленная схожим ходом их мыслей.

Миссис Хастингс оставила фото на стойке и отнесла свою кружку в раковину.

— Мы сделаем это и точка!

Мелисса встала из-за стола, держа свое запястье под странным углом.

Она мельком глянула на Спенсер, и на мгновение ее глаза смягчились.

Спенсер слегка улыбнулась ей.

Возможно, они находили общий язык только в ненависти к наивным планам своих родителей.

Возможно, Мелисса могла простить Спенсер ее толчок вниз по лестнице и кражу реферата.

Если она могла, Спенсер простила бы Мелиссу за то, что она сказала, будто их родители не любят Спенсер.

Спенсер посмотрела на фотографию и подумала о магических шоу, которые они выполняли с Мелиссой.

После того как их дружба раскололась, Спенсер думала, что если она пробормочет их магические слова, они вновь будут лучшими подругами.

Если б только это было так просто.

Когда она снова подняла глаза, выражение Мелиссы изменилось.

Она прищурила глаза и отвернулась.

— Сучка, — сказала она через плечо, когда шла по коридору.

Спенсер сжала руки в кулаки, вся ее злость вернулась обратно.

Понадобится намного больше, чем фокус, чтоб они поладили.

Потребуется чудо.

Личная "американская готика" Эмили

Во второй половине дня в воскресенье Эмили Филдс следовала за старой леди с ходунками по движущемуся тротуару в международном аэропорту Де-Мойна и тянула за собой потрепанную голубую спортивную сумку.

Она была наполнена всеми ее мирскими вещами — ее одеждой, обувью, двумя любимыми мягкими моржами, ее журналами, айподом и как можно аккуратнее упакованными записками от Элисон ДиЛаурентис, с которыми она не могла расстаться.

Когда самолет был над Чикаго, она осознала, что зыбыла нижнее белье.

С другой стороны, так и получается, когда собираешься так лихорадочно, как она этим утром.

Она спала всего три часа, пребывая в трансе от воспоминаний взлетевшего тела Ханны, когда тот внедорожник ударил ее.

Эмили прибыла к главному терминалу и нырнула в первый же туалет, который смогла найти, протиснувшись мимо очень широкой женщины в обтягивающих джинсах.

Она уставилась на свое осоловелое отражение в зеркале над раковиной.

Её родители действительно сделали это.

Они действительно отослали ее сюда, в Адамс, в Айову, жить с тетей Хелен и дядей Алленом.

Все потому, что Э разоблачила ее перед всей школой, и потому, что мама Эмили застала ее в объятиях Майи Сент Джермейн, девочки, которую она любила, на вечеринке Моны Вандерваал прошлой ночью.

Эмили знала расклад — она обещала пройти программу Три Шага, "исправляющую геев", и избавиться от своих чувств к Майе или прощай, Розвуд.

Но когда она обнаружила, что даже ее опекун в Трех Шагах, Бека, не может противится своим истинным побуждениям, ставки были сделаны.

Аэропорт Де-Мойна был маленьким, всего с парой ресторанов, книжным магазином и магазином, продававшим цветные сумки от Vera Bradley.

Когда Эмили достигла места выдачи багажа, она неуверенно оглянулась вокруг.

Все, что она помнила о дяде и тёте, это их супер-строгость.

Они избегали всего, что могло вызвать сексуальные импульсы — даже определенной еды.

Разглядывая толпу, Эмили полуожидала увидеть строгого фермера с вытянутым лицом и его простую, измученную жену с картины "Американская готика", стоящих у багажного карусельного конвейера.

— Эмили.

Она обернулась вокруг.

Хелен и Аллен Уивер опирались на автомат для парковки багажных тележек, держа руки на талиях.

Заправленная горчично-желтая тенниска Аллена заметно подчеркивала его массивное брюхо.

Короткие серые волосы Хелен выглядели покрытыми шеллаком.

Никто не улыбался.

— Ты проверила багаж? — угрюмо спросил Аллен.

— Мм, нет, — вежливо ответила Эмили, задаваясь вопросом, должна ли она перейти к объятьям.

Разве дяди и тети обычно не рады видеть своих племянниц? Аллен и Хелен выглядели просто раздосадованными.

— Ну, тогда поехали, — сказала Хелен.

— До Адамса около двух часов.

Их машина была старым универсалом с деревянными панелями.

Внутри пахло чем-то вроде освежителя с имитацией запаха сосны, запаха, который всегда заставлял Эмили думать о долгих поездках по стране в компании ее ворчливых бабушки и дедушки.

Аллен ехал как минимум на пятнадцать миль в час ниже установленного предела, даже хрупкая старая женщина обогнала их, косясь поверх руля.

Ни тетя, ни дядя не сказали ни слова на протяжении всей поездки — ни Эмили, ни друг другу.

Было так тихо, что Эмили могла слышать звук, с которым ее сердце разбилось на семь миллионов мелких кусочков.

— Айова так мила, — громко прокомментировала Эмили, указывая жестом на бесконечную землю, окружающую ее.

Она никогда не видела столь пустынных мест — не было даже остановок для отдыха.

Аллен издал тихое хрюканье.

Хелен еще плотнее сжала губы.

Если она сожмет губы еще плотнее, то поглотит их.

Сотовый Эмили, прохладный и гладкий, в кармане куртки ощущался последней связью с цивилизацией.

Она вытащила его и уставилась на экран.

Нет новых сообщений, даже от Майи.

Она отправила Арии сообщение перед тем, как улететь, спрашивая о состоянии Ханны, но Ария не ответила.

Самое последнее сообщение в ее папке было тем, что Э прислала прошлой ночью — "Она слишком много знала".

Действительно ли Э сбила Ханну? И что насчет вещей, которые Ария рассказала ей до инцидента с Арией — могла Спенсер быть убийцей Эли? На глаза Эмили навернулись слезы.

Это определённо было неудачное время быть так далеко от Розвуда.

Внезапно Аллен резко свернул с дороги на ухабистую грязную тропу.

Автомобиль вилял по неровной поверхности, пересекая ряд решеток над ямами у огороженных пастбищ и минуя несколько выглядящих шаткими домов.

На протяжении всего пути подбегали и отставали собаки, злобно облаивая машину.

Наконец, они дотянули до еще одной грунтовой дороги и подъехали к воротам.

Хелен вышла и отворила их, а Аллен въехал на машине внутрь.

Впереди неясно вырисовывался двухэтажный, покрытый белой плиткой дом.

Он был строгим и скромным, напоминающим что-то вроде домов амишей в Ланкастере, в Пенсильвании, где Эмили и ее родители обычно останавливались, чтобы купить настоящий пирог из софоры.

— Вот мы и здесь, — ласково сказала Хелен.

— Красиво, — сказала Эмили, пытаясь звучать жизнерадостно, пока вылезала из машины.

Как и другие дома, которые они проехали, собственность Уиверов была окружена сетчатым ограждением, и повсюду были собаки, куры, утки и козы.

Один храбрый козел, прикованный к ограде длинной цепью, понесся прямо на Эмили.

Он боднул ее своими грязными рогами, и она закричала.

Пока козел вразвалочку удалялся, Хелен серьезно на нее посмотрела.

— Не кричи так.

Куры этого не любят.

Превосходно.

У кур преимущество перед Эмили.

Она указала на козла.

— Почему он вот так прикован?

— Она, — поправила ее Хелен.

— Она была плохой девочкой, вот почему.