До третьего выстрела - Ольга Лаврова

-- Ну? И ты что?

-- Не мог же я гнаться за ними и при народе отнимать.

-- Ах, черт!.. В лицо не рассмотрел?

-- Нет, со спины. Но, по-моему, одного раньше видел. Примет-ная спина.

-- Какого возраста пацаны?

-- Лет пятнадцать-шестнадцать. Мое мнение -- возраст удач-ный. Взрослый мужик понес бы в милицию, совсем малец -- маме показывать.

-- Дожил. Моим пистолетом мальчишки играют!.. Не у тебя одного, Витек, уши торчком.

-- Больше никто не слыхал, ручаюсь...

* * *

Виктор ручается не зря: ребята хитро выбрали "стрельбище": впритык к стройке, где весь день грохот, хуже пальбы.

Это типичный окраинный старомосковский дворик, обстав-ленный домами и сараюшками. Вместе с заборами и палисадника-ми они создают замкнутое пространство.

-- Вон мой колышек, -- говорит Томин в ухо инспектору угро-зыска из отделения. -- Там и перышки целы и кровь. По данным НТО, стреляли с семи -десяти метров.

-- Это придется обшарить весь двор и палисадники?

-- Придется. А гильзы -- не арбузы, провозимся. Хорошо бы без посторонних глаз.

-- Займу на стройке спецовки и какой-нибудь теодолит, что ли. Станем "размечать план" будущего котлована.

* * *

-- А ведь если добуду пистолетик, мне уже другая цена пойдет, а? -говорит Виктор.

-- Ты, парень, не забывайся. Помни, кто был -- примитивный хулиган.

-- Хулиган, -- с удовольствием подтверждает Виктор. -- Но только не примитивный, маэстро, нет. Про меня хорошо адвокат на суде сказал: истоки, говорит, поведения Виктора Лабазникова коренятся в том, что его природная энергия и фантазия не получили выхода в повседневной жизни. Лишенный, говорит, разумного руководства в юные годы, он встал на путь изощренно-го хулиганства.

-- Это для красоты, Витек. Все твои истоки от зависти, что другие лучше живут.

-- Что?!.. Да плевал я...

-- Брехня. Допустим, тебе приспичило похабщину изобразить. Ты ведь не забор выберешь?

-- Большой интерес -- забор. Выберу "Волгу" с иголочки и процарапаю до железа.

-- Вот-вот. А почему? Потому что знаешь -- никогда у тебя "Волги" не будет.

Виктор порывается что-то сказать.

-- Я говорю. Заткнись. Тебя, шантрапу, взяли в серьезное дело. Пойдешь ты по-крупному в одиночку? Нет. Только при мне будешь кое-что иметь кроме срока. Чем торговаться, подумай как с пацанами управишься.

-- Ну, маэстро, тут уж моя стихия!

* * *

В одном из помещений НТО звучат выстрелы.

-- Ну и отдача! Попробуйте, Зинаида Яновна, -- эксперт Мари-на протягивает огромный старомодный пистолет.

Кибрит стреляет в стену для экспериментальной стрельбы -"улавливатель", затем достает стреляные пули, вставляет их в специальный сравнительный микроскоп и разглядывает.

Входит Томин. Кибрит встречает его вопросом:

-- Нашли?

-- Нашли. Думаю от "ТТ", -- он достает упакованные гильзы.

-- Но от какого?

-- Если в одном микрорайоне в течение десяти дней дважды фигурирует огнестрельное оружие... Где бы присесть? Два часа на четвереньках. -- Томин берет пистолет, из которого стреляла Кибрит.

-- Экзотический зверь! Здоровые, наверно, дырки бьет.

-- Американский кольт.

-- А калибр?

-- Одиннадцать и сорок три. -- Кибрит распечатывает гильзы.

-- Откуда вынырнул?

-- Один старичок хранил, участник первой мировой. Проверя-ем для порядка, нет ли за этим зверем грехов... Марина, посмот-рите.

Та поочередно вставляет гильзы в другой микроскоп, что-то подкручивает, щурится.

-- Да, гильзы "ТТ". Семь и шестьдесят два. С характерными индивидуальными особенностями.

-- Зинаида Яновна! Мариночка! Последнее желание Томина! На сегодняшний рабочий день, разумеется.

-- Ладно, Шурик, понимаем. Но пулегильзотека... Там возни надолго.

* * *

Трое парней-топориков стоят курят, скучают.

Появляется Леша; несет в авоське бутылки с молоком. Поо-даль за ним следует Виктор. Парни дают Леше приблизиться.

-- Глядите, Леха-Ледокол плывет!

-- А где ж твоя флотилия?

Леша оценивает обстановку.

-- На приколе.

-- Ходят слухи, он задается! -- не отстают парни.

-- Ходят слухи, она стал очень смелый!

-- Соответствует действительности, -- говорит Леша.

-- Ах, как он грубо разговаривает! Ах, я боюсь.

-- Ты что же ребенка обижаешь, Ледокол? За это можно и схлопотать.

-- Вообще-то, я против вас ничего не имею. Но, если охота, готов, -- он отступает на шаг, аккуратно ставит авоську и прини-мает боксерскую стойку.

Виктор наблюдает.

-- Слыхал? -- балаганит парень. -- Он на все готов!

-- Это очень опасно.

-- Для него, разумеется.

-- Учтите, бью первым. Такой принцип.

-- Ах у него еще и принципы!

Парни надвигаются на Лешу. Короткая схватка, в результате которой один падает, другой хватается за скулу, третий в замеша-тельстве отступает.

-- Удар! Еще удар! -- "болеет" Виктор.

-- Могу быть свободным? -- бравирует Леша. -- Или желаете еще по порции?

-- Отвесь им, отвесь посочней! С горошком! -- подзуживает Виктор.

-- По-моему, уж сыты.

-- В следующий раз возьмем нож и вилку, аппетит будет лучше, -- обещают побитые.

Виктор уважительно подает Леше авоську.

-- Лихо!

Тот забирает авоську и двигается дальше. Виктор идет радом.

-- Первый разряд?

-- Был одно время.

-- Бокс -- штука полезная. Но на улице может подвести.

-- До сих пор служил.

-- Это пока до серьеза не дошло.

-- Что вы подразумеваете под "серьезом"?

-- Видишь ли, парень... тебя Лехой звать? Может, будем знако-мы? Виктор. -- Обменивается рукопожатием с несколько озада-ченным Лешей. -Сцепился ты, Леха, со шпаной, они теперь не забудут. Про ножик-то с вилкой поминали не зря.

-- Да это треп.

-- Сегодня треп -- завтра серьез. Вилку, понятно, дома оставят, а нож возьмут, раз плюнуть. И что ты тогда с одним боксом?

-- Ну, самбо я тоже немного знаю.

-- А если и они немного знают? С чем ты против них выйдешь? Чтобы наверняка?

-- Не на жизнь, а на смерть? -- усмехается Леша.

-- Вот именно.

-- Не собираюсь.

-- Не зарекайся, Леха. Прицепятся всей кодлой, а тебе характер не позволит хвост поджать, я же вижу.

-- И что вы предлагаете? Есть продажный пулемет? Дымовые шашки?

-- Три-четыре спецприема могу показать с удовольствием, потренируемся. Будут отлетать, как жареные.

-- С какой стати подобная благотворительность?

-- А что особенного? Понравилось, как держался, жаль, если дуриком покалечат.

* * *

Кибрит "принимает" Пал Палыча и Томина в лаборатории.

-- Ну, Шурик, ты не зря ползал под лопухами, а Марина не зря сидела в пулегильзотеке. У пистолета бурное прошлое. Впервые он зарегистрирован как орудие преступления тридцать лет назад.

Томин присвистывает.

-- Да, в феврале сорок седьмого. При ограблении магазина из него тяжело ранили сторожа. Поймали их... сейчас скажу: -- заглядывает в записи: -"Шайка грабителей обезврежена спустя три месяца. По оперативно-розыскным данным, стрелял один из осужденных -- И. Бондарь". Но твердо доказать это не удалось, и "ТТ" не нашли.

-- А откуда он первоначально? Неизвестно?

-- Значится как утерянный.

-- Значится... это допускает разнообразную трактовку.

-- Через тридцать лет что гадать, -- говорит Пал Палыч. -- Дальше, Зиночка?

-- Дальше год пятьдесят девятый. Убийство. Дело не раскрыто. Затем семидесятый год. Убийство. Сводили свои уголовные сче-ты. По подозрению арестовали двоих, в том числе...

-- Снова Бондаря! -- догадливо восклицает Томин.

-- Да, он тогда с год как освободился. И опять-таки были сведения, что он -- главная фигура. Но соучастник принял вину целиком. Бондаря осудили за недоносительство.

-- Если позже ни на чем не попался, то давненько гуляет на воле, -- Пал Палыч оборачивается к Томину: тебе, дескать, карты в руки.

-- Задача ясна, -- кивает Томин. -- Найти гуляющего Бондаря и проводить в твой кабинет. Ох вы, ноги мои, ноги, почему вас только две?.. А вдруг Бондарь -- двоюродный дядя кассирши?

-- Еще бы! -- посмеивается Кибрит.

-- Зинаида, пятнадцать секунд в месяц я имею право помеч-тать?

-- Мечтай. Засекаю время, -- она следит по часам. -- Все, Шурик.

-- Уже? -- Томин поднимается. -- Точные данные о Бондаре?

-- Отдала справку печатать. Зайди в машбюро.

Томин весело подмигивает Пал Палычу:

-- Утешаюсь злорадной мыслью, что тебе тоже предстоит пошевелиться. В частности, контакты с отделением...

-- Понял, Саша, на мне.

* * *

-- Видите, Ниночка, как мы скоро встретились. И на сугубо криминалистической почве.

-- Скоро? -- вырывается у Нины.

-- Конечно. Прошло ведь месяца четыре?

-- Целых пять с половиной! И вы даже не позвонили, -- тихонько заканчивает она.

-- Каюсь, замотался. А почему вы -- Нина? От Антонины, скорей, Тоня.

-- Девчонкой больше нравилось Нина, ну и прилипло. Но вы как хотите.

-- Тоня... Нина... -- пробует Знаменский на язык. -- Ладно, решим. Рассказывайте, как вам работается.

-- Ничего пока не выходит, Пал Палыч, замучилась.

-- Не заметно, вид оживленный.