Дюна - Фрэнк Герберт

— Ну, Джессика, что ты на это скажешь? — спросила Преподобная Мать.

Разговор происходил в замке Каладан на закате дня испытания ее сына Поля. Женщины были одни наверху, в комнате Джессики. Поль дожидался в зале для медитаций, отделенном звуконепроницаемой перегородкой.

Джессика стояла лицом к окну. Она смотрела вниз, на реку и луга, тронутые тонкими красками вечера, но ничего не видела. Преподобная Мать спрашивала ее о чем-то, но она слушала и не слышала.

Она вспоминала другое испытание — из давнего, давнего прошлого. Молоденькая девушка с золотистыми волосами, которая каждой клеточкой своего тела радовалась жизни, вошла в кабинет Преподобной Матери Елены Моиам Гай, старшего проктора школы Бен-Джессерит на Валлахе IX. Джессика посмотрела на свою правую руку и слегка растопырила пальцы, вспоминая боль, страх и обиду.

— Бедный Поль, — прошептала она.

— Я, кажется, задала тебе вопрос, Джессика, — голос старухи звучал резко и требовательно.

— Что? Да… — Джессика стряхнула с себя воспоминания и повернулась к Преподобной Матери, которая сидела спиной к стене между двумя выходящими на запад окнами. — Что вы хотите от меня услышать?

— Что я хочу от тебя услышать? — передразнил ее старческий голос.

— Ну да, я родила сына! — Джессика вспыхнула. Она прекрасно понимала, что эту вспышку гнева в ней спровоцировали умышленно.

— А тебе было приказано рожать Атрейдсу только дочерей.

— Это так много значило для него! — взмолилась бедная женщина.

— Ты небось в своей гордыне думала, что можешь произвести на свет Квизац Хадерака!

Джессика подняла подбородок:

— Я это не исключала.

— Ты думала только о том, что твой герцог хочет сына, — перебила старуха. — А его желания нас не касаются. Дочь Атрейдсов должна была выйти замуж за наследника Харконненов и положить конец этой распре. Ты все безнадежно запутала. Сейчас мы рискуем потерять обе благородные ветви.

— Все еще поправимо, — храбро ответила Джессика, глядя прямо в глаза собеседнице.

Помолчав, старуха пробормотала:

— Что сделано, то сделано.

— Я поклялась никогда не жалеть о моем решении.

— Как благородно! — хмыкнула Преподобная Мать. — Никогда не сожалеть. Интересно, что ты запоешь, когда тебя объявят беглой преступницей и назначат награду за твою голову. Когда все и вся будут стремиться погубить тебя и твоего сына.

Джессика побледнела:

— Неужели ничего нельзя изменить?

— Изменить? Это говорит выпускница Бен-Джессерита?!

— Я просто спрашиваю. Ведь вы же умеете видеть будущее.

— Кроме будущего, я умею видеть и прошлое. Тебе прекрасно известны наши планы, Джессика. Человечество знает, что оно может погибнуть, если начнется генетический застой. Наследственность — это поток благородной крови, которая должна непрерывно перемешиваться. Здесь нельзя думать ни о чьих интересах. Империя, компания АОПТ, Великие Дома — все это лишь щепки, которые несет на себе этот поток.

— АОПТ, — прошептала Джессика. — Уверена, что они уже договорились, как они поделят богатства Аракиса между собой.

— Что такое АОПТ? Не более чем флюгер современной политики. У Императора и его сторонников сейчас пятьдесят девять и шестьдесят пять сотых процента голосов в совете директоров. Конечно, они чувствуют свою выгоду, так же как остальные чувствуют, что усиление позиции Императора еще больше изменит расклад голосов в его пользу. Тому, моя дорогая, есть множество примеров в истории.

— Это именно то, в чем я сейчас больше всего нуждаюсь, — вздохнула Джессика. — В лекции по древней истории.

— Ну-ну, дорогуша, не раскисай. Ты не хуже меня знаешь, в каком мире мы живем. Наша цивилизация напоминает треугольник: Императорский Дом, который постоянно борется за власть с объединенными Великими Домами Ассамблеи, а между ними вклинилась Гильдия со своей проклятой монополией на межзвездные перевозки. С точки зрения политики треугольник вовсе не жесткая фигура. Да еще все осложняется феодалыщиной, которая к тому же опирается на последние научные достижения.

— Щепки в потоке… — горько сказала Джессика. — Но одна из этих щепок — герцог Лето, другая — его сын, а третья…

— Пожалуйста, без истерик. Впутываясь в эту историю, ты прекрасно понимала, что придется ходить по острию ножа.

— «Я — бен-джессеритка. Я существую, только чтобы служить», — процитировала Джессика.

— Совершенно верно. Сейчас мы все должны думать только об одном — как предотвратить катастрофу и сохранить два наших главных рода.

Джессика прикрыла глаза, чувствуя, как они набухают слезами. Она поборола внутреннюю дрожь, дрожь внешнюю, неровность дыхания, перебивчивость пульса… И наконец сказала:

— Я готова заплатить за свою ошибку.

— И твой сын будет расплачиваться вместе с тобой,

— Я буду защищать его изо всех сил.

— Защищай! Если хочешь сделать его слабее. Защищай своего сына, Джессика, и он никогда не вырастет столь сильным, чтобы соответствовать собственному предназначению! Каким бы оно ни было.

Джессика снова отвернулась к окну, за которым сгущались сумерки.

— Он действительно такой страшный, этот Аракис?

— Скверное место, но бывают и хуже. Там, по крайней мере, побывала Миссия Безопасности и попыталась кое-что сгладить. — Преподобная Мать тяжело поднялась на ноги и расправила складки на платье. — Позови сюда мальчика. Мне скоро пора уезжать.

— Может, останетесь?

Старуха ласково посмотрела на нее.

— Джессика, милая моя девочка, как бы я хотела остаться здесь вместо тебя и взять на себя все твои страдания. Но что поделаешь! У каждого из нас свой путь.

— Я знаю.

— Ты мне так же дорога, как любая из моих собственных дочерей, но… долг есть долг.

— Я понимаю. Это… необходимо.

— То, что ты сделала и почему сделала, понятно нам обеим. Но из жалости к тебе я признаюсь, что у твоего сына очень мало шансов войти в общество Бен-Джессерита. Не стоит обольщаться.

Джессика сердито смахнула слезу.

— Вы снова заставили меня почувствовать себя маленькой девочкой у доски, — она с трудом выдавливала из себя слова. — Я помню мой первый урок, — и она процитировала: — «Ни при каких условиях животное начало не должно брать верх над человеческим». — Ее сотрясали беззвучные рыдания. — Я так одинока, — прошептала она.

— Что ж, это тоже одно из испытаний. Настоящий Человек всегда одинок. А теперь зови мальчика. Он, наверное, очень устал сегодня. Впрочем, у него было время все обдумать. Я хочу задать ему несколько вопросов о его снах.

Джессика кивнула, подошла к двери в зал медитации и открыла ее.

— Пожалуйста, Поль, заходи.

В дверях показался Поль. Из упрямства он шел медленно. На мать посмотрел как на чужую. Взглянул на Ее Преподобие, и в его глазах мелькнула настороженность. Поль кивнул ей, но на сей раз как равный равному. Тихонько стукнула дверь — это мать закрыла ее за ним.

— Ну, молодой человек, — сказала Преподобная Мать, — давайте вернемся к вашим снам.

— Что вам угодно?

— Ты каждую ночь видишь сны?

— Да, но не все запоминаю. Я могу вспомнить любой сон, но одни стоит помнить, а другие — нет.

— А как ты их отличаешь?

— Отличаю и все.

Старуха посмотрела на Джессику, потом снова на Поля.

— Что ты видел во сне прошлой ночью? Это стоило того, чтоб запомнить?

— Да, — Поль закрыл глаза. — Я видел пещеру… и воду… и девушку — такую хорошенькую, с большими глазами. Глаза у нее были совсем синие — без белков. Я говорил с ней и рассказывал ей про вас, про то, как встречался с Преподобной Матерью на Каладане, — он снова открыл глаза.

— А то, что ты рассказывал этой странной девушке про меня, случилось сегодня?

Поль немного подумал и ответил:

— Да. Я рассказывал ей, что вы приехали и сказали, что я очень странный.

— Очень странный… — пробормотала про себя старуха, бросила косой взгляд на Джессику и опять обратилась к Полю: — Скажи по правде, Поль, часто ли ты видел такое, что бы потом в точности исполнялось?

— Да. А эта девушка мне снилась и раньше.

— Ну? Ты ее знаешь?

— Нет, но узнаю.

— Расскажи-ка мне про нее. Поль снова закрыл глаза.

— Мы на небольшой ровной площадке, скрытой среди скал. Уже почти ночь, но еще жарко. Сквозь расщелину в скалах я вижу песок, песок… Мы ждем чего-то… я должен выйти навстречу каким-то людям. Я взволнован, она боится за меня, хотя старается не подавать виду. Она просит меня: «Расскажи мне про воду своей родины, Узул». — Поль открыл глаза. — Правда, странно? Моя родина — Каладан. Про планету Узул я вообще никогда не слышал.

— Но сон ведь на этом не кончился, — подсказала Джессика.