Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.) - Дмитрий Чураков

Определенный подъем массовых выступлений рабочих, причем преимущественно в Петрограде, проходится на вторую половину февраля. Его непосредственной причиной историки называют успешное германское наступление, последовавшее после демарша Троцкого на Брестских переговорах. В эти дни после полученных известий о ситуации на фронте паника охватила столицу. Поползли зловещие слухи, усиленные предстоящей эвакуацией правительства. Властям практически никто не желал верить, в том числе и рабочие. После взятия немцами Пскова на заводах стали звучать требования о выдаче жалованья за месяц и более вперед. Так, "Известия" в те дни сообщали о том, что некоторые рабочие требовали выдать им зарплату за 36 недель вперед. Причем в ряде случаев Совет коммуны Петрограда шел этим требованиям навстречу. Многие стремились покинуть обреченный, как тогда представлялось, город. Часто волнения в рабочей среде провоцировались действиями самих властей, не сумевших должным образом организовать работу по эвакуации предприятий, рабочих, а также их семей в глубинные районы страны, что подпитывало слухи о предательстве. Февральское обострение рабочего активизма имело скоротечный и локальный характер, мало отразившись на общей динамике массовых выступлений рабочих в целом по стране. Вместе с тем лозунги, связанные с осуждением Брестского мира, становятся с этого времени чуть ли не центральными во всех выступлениях организованной оппозиции в рабочих аудиториях.

В дальнейшем, в марте — апреле, рост протестных выступлений рабочих приобрел более динамичный и устойчивый характер. Так, мощный взрыв недовольства в середине апреля произошел на заводе братьев Бромлей, который, как не без плохо скрываемого торжества писала газета московских меньшевиков "Вперед", издавна слыл твердыней большевизма. Рабочие-бромлеевцы протестовали против экономической политики правительства, и, как с тревогой отмечалось в официальных документах тех дней, среди них "с каждым днем" росло "сильное контрреволюционное движение". Апрель стал месяцем, когда вновь напомнила о себе Тула, где бастовали рабочие крупнейших в городе Оружейного и Патронного заводов, а также железнодорожники. Еще раньше, в середине марта 1918 г., властям пришлось столкнуться с оппозиционными настроениями железнодорожников города Коврова Владимирской губернии. На своем собрании 12 марта 1918 г. они потребовали перевыборов в Совет. Последовавший за этим арест одного из участников собрания спровоцировал в городе массовую демонстрацию железнодорожников, которую властям пришлось разгонять при помощи оружия. Широкие протестные настроения в это время затронули и другие отряды рабочих. Свое недовольство сложившимся в стране положением, высказывали, например, печатники. В ряде городов, в частности в Ярославле, вспыхивали забастовки печатников. Следует отметить, что выступления печатников часто приобретали ярко выраженный политический характер. Причиной этому было то, что нажим большевиков на оппозиционную печать существенно ослаблял их самостоятельные профессиональные организации и увеличивал безработицу среди всех профессий печатного дела. Печатники выражали свой протест против роста безработицы, а также политики национализации типографий. Как писала об этом газета "Дело народа", "связь между большевистским режимом и безработицей в такой степени ясна, что у печатников большевизм потерял всякую почву". И хотя на самом деле часто речь шла не о большевизме как таковом, а о бюрократическом перерождении режима, сама тенденция развития умонастроений рабочих-печатников весьма показательна.

Некоторая скрытая нервозность продолжала сохраняться и в "колыбели революции" — Петрограде. Рабочие были недовольны перебоями с выплатами зарплаты. По сообщению Жукова с завода Речкина, на их предприятии в марте 1918 г. начались перебои с зарплатой. Когда рабочие попытались получить заработанные деньги, ответ был краток: "Обратитесь в "Учредиловку", вы за нее голосовали, пусть она вам и платит". По сообщению Абрамова с Невского судостроительного завода, остро стоял вопрос об эвакуации. Не хватало вагонов. Это вело к волнениям среди рабочих, пытавшихся вывезти хотя бы семьи. Однако все попытки оппозиции использовать вялотекущий протест в рабочей среде в этот период плодов не приносили.Рабочие внимательно слушали оппозицию, но тем не менее с их стороны какой-либо "готовности к выступлению не обнаруживалось", сообщал, к примеру, представитель Городской электростанции. И такая картина, как замечает С.В. Яров, была в марте — апреле 1918 г. типичной.

Но настоящий накат протестных выступлений рабочих, в том числе стачек, на подконтрольных большевикам территориях начинается с мая 1918 г. Своим размахом рабочий протест этого времени намного превзошел все те отдельные выступления рабочих, которые вызывали озабоченность властей в предшествующие несколько месяцев. Знаковым событием, своеобразным предупреждениям властям в те дни становятся колпинские события. По оценке историков Г. А. Бордюгова и В.А. Козлова, сценарий того, что произошло в Колпино, со всей наглядностью продемонстрировал, как вскоре станут развиваться события по всем городам России.

Ситуация в Колпино развивалась следующим образом. Еще 7 мая в городе начали ощущаться перебои с продовольствием. По решению властей все имевшиеся в городе запасы продуктов были свезены со всех магазинов в один ларек. В день начала беспорядков, 9 мая, отпускать хлеб по каким-то причинам начали с часовым опозданием. Домохозяйки, стоявшие в очередях, заволновались. Администрация лавок объясняла, что все запасы ими переданы, а новых поступлений в эти два дня не было. Тогда женщины начали требовать председателя продовольственной управы, но того не оказалось. К 11 часам большие толпы народа стали собираться на городской площади, появившиеся отряды красногвардейцев пытались разогнать разъяренных женщин. В этот момент произошел инцидент, направивший развитие событий в трагическое русло. Группа негодующих женщин направилась к пожарному депо. Они намеревались дать сигнал всеобщей тревоги, но встретили самый суровый отпор со стороны красногвардейцев, врезавшихся в толпу и ударами прикладов ставших разгонять ее. После этого властями для наведения порядка было применено оружие, среди рабочих появились жертвы.

Колпинские события эхом отозвались по всей стране. В Москве, Нижнем Новгороде, Ярославле рабочие выражали свой протест. Рыбинские железнодорожники прислали движению уполномоченных Петрограда специальную резолюцию, в которой высказали негодование по поводу произошедшего и потребовали передачи власти в руки объединенной демократии. Но особенно бурно колпинские события были встречены все же в Северной столице. Уже 10 мая забурлил традиционно оппозиционный по отношению к власти Обуховский завод. На нем состоялся большой общезаводской митинг. Поводом к его проведению послужило прибытие делегации рабочих Ижорского завода. Посланцы колпинских рабочих сообщили обуховцам о произошедшей драме. Обуховцы решили поддержать рабочих Ижорского завода и сформировали делегацию в составе 20 человек для установления связей с другими рабочими Петрограда. В тот же день под воздействием Колпинской и Обуховской делегаций мощный митинг прошел на Путиловском заводе.

На следующий день, 11 мая, беспорядки в Петрограде приобрели еще больший размах. В этот день выступления рабочих шли на Русско-Балтийском заводе, на заводе "Сименс-Шуккерт", "Арсенале". По сообщению оппозиционной прессы, "серия митингов, начавшихся в связи с голодом и репрессиями", перекинулась и на другие заводы. На них повсеместно принимались "резолюции, направленные против большевистской политики". Так, на заводе Речкина рабочий митинг постановил: "Правительство, расстрелявшее рабочих, носит имя рабочего правительства. Мы призываем всех рабочих потребовать от большевистской власти снять с себя наше имя, которым оно прикрывается". В последующие несколько дней волна протестов поднялась еще выше. К акциям протеста подключились рабочие Карточной фабрики, Гильзового, Охтинского и других предприятий.

Особенно бурно проходил двухтысячный митинг на Семянниковском заводе. Такой характер ему придала делегация Обуховского завода, доклад которой о событиях в Колпино вызвал взрыв негодования против большевистских властей. Попытавшемуся выступить после обуховцев большевику Лисовскому долго не давали говорить. Лишь настойчивые уговоры меньшевиков возымели действие, и его наконец стали слушать. Но когда Лисовский заявил, что "если во имя социализма придется расстреливать, то советская власть будет расстреливать и впредь", его вновь заставили замолчать. Часть наиболее разгоряченных рабочих бросилась к оратору с явно угрожающими намерениями. Правда, другая часть собрания не позволила учинить расправу. Была немедленно сформирована группа примерно в 40 человек, которая стала на защиту Лисовского от сильно возбужденной толпы. Митинг закончился требованиями увеличить хлебный паек, немедленно созвать Учредительное собрание, установить рабочий контроль над всеми правительственными учреждениями, переизбрать Петросовет, распустить наемную армию и заменить ее всеобщим вооружением рабочих.