Сладкая неудача - Кевин Алан Милн

– Бывали и лучше. Но вернемся к моему вопросу. Что ты тут делаешь?

Гаррет наклонялся все ближе к ней; наконец между ними оказалась стеклянная витрина. Он смотрел на Софи, и его взгляд все больше смягчался. Его улыбка, ямочки на щеках исчезли, губы сложились в торжественную, серьезную линию.

– Я скучал без тебя, Соф.

Софи понадобилась лишь секунда, чтобы взвесить все варианты реакции на такое невероятное утверждение: презрительно расхохотаться и уйти с гордо поднятой головой; возликовать и броситься в его объятья; истерически закричать; блевануть; грохнуться в обморок; вызвать полицию; швырнуть ему в морду первую попавшуюся под руку миску с помадкой; сделать все вышеперечисленное одновременно, или…

Софи засмеялась. Просто засмеялась, словно показывая, что до сих пор не слышала такой несусветной глупости. Потом посмотрела в окно, чтобы убедиться, что сейчас к ней не собирается войти никто из ее клиентов.

Только тогда, убедившись, что посторонних нет, она заорала во всю глотку:

– Эвалинн Марион Мейсон-Мак! Немедленно сюда! Живо!

Где-то в глубине помещения отозвался слабый голос:

– Хм-м… минуточку.

– Живо! – неистово проорала Софи. – И убери свои грязные пальцы из теста с арахисовым маслом!

После небольшой паузы раздался чуть слышный возглас:

– Ты ведьма? Или у тебя в холодильнике скрытые камеры? – Через секунду Эви высунула голову из-за перегородки, отделявшей кухню от магазина. Потом сделала дурашливый книксен. – Вы кричали, миледи?

Софи протянула руку и вытащила ее за рукав.

– Объясни это! – процедила она сквозь зубы и указала пальцем на Гаррета, который уже не улыбался.

– Эй, осторожнее обращайся с беременной женщиной, – возмутилась Эвалинн.

– Я требую объяснений!

– Уймись, Софи. Я подумала… ну… возможно, тебе не мешает добавить чуточку искры к своему дню рождения.

– Искры? – взвыла Софи. – Ничего себе искра. Взрыв! Имплозия – взрыв, направленный внутрь. О чем ты думала?

– Я… я… – бормотала Эвалинн. – Кажется, я понимаю тебя. Но… честное слово, я думала… В общем, хватит меня ругать! Ты не способна увидеть в этом всем… ну… юмор? Своего рода юмор. Искры от старого пламени светятся ярче, верно?

Софи опять едва не сорвалась на крик, но невероятным усилием воли подавила в себе этот порыв.

– Так вот что за сюрприз… Прошло двадцать лет с самого плохого дня в моей жизни, и ты пригласила отмечать его парня, виновного во втором самом плохом дне в моей жизни. Очень тонко задумано…

Эвалинн пожала плечами.

– Раз ты все видишь в таком свете, то я…

– Подождите минутку, леди, – вмешался Гаррет, снова с серьезным лицом. Софи подумала, что с таким выражением он сообщает плохие новости своим пациентам. – Вы дадите мне слово? – Не получив ответа, он продолжал: – Софи, Эви тут ни при чем. Это я позвонил ей и сказал, что хочу тебя видеть. Она не разыскивала меня и не приглашала сюда. Говоря по правде, она даже посоветовала мне оставить тебя в покое. Но потом увидела, что меня не переубедишь, и решила приехать сюда, чтобы побыть с тобой. На всякий случай.

Софи всем корпусом повернулась к Эвалинн.

– Это правда?

Эви кивнула.

– Я прекрасно понимаю, – продолжал Гаррет, – что обидел тебя, причинил тебе боль. Я не собираюсь оправдываться, но знай, что мой поступок причинил боль и мне. Твой второй самый плохой день в твоей жизни оказался моим самым плохим днем. Вот почему я и пришел сегодня. Там были обстоятельства, о которых я тогда не был готов рассказать тебе, но я чувствую, что ты должна знать правду. Если ты дашь мне шанс, то ты узнаешь, что твой день рождения – самое лучшее время, чтобы выслушать то, что мне нужно тебе сказать.

С этими словами Гаррет протянул ей цветы и заглянул в глаза.

Красноречиво сверкнув взглядом, она неохотно взяла букет. Потом не менее сердито взглянула на Эвалинн и опять на Гаррета.

– Вы с ума посходили? Придумали тоже! Гаррет, честное слово, я не думаю, что нам нужно что-либо обсуждать. Прошел почти год. Ты оставил меня. У тебя были на это свои причины. Все. Конец фильма.

Гаррет помрачнел.

– Неужели ты не подаришь мне маленькое, короткое свидание? Мы просто посидим и поговорим, и я расскажу тебе, что…

– Но ты сказал, что просто пришел поговорить! Я не ослышалась? А теперь хочешь еще и свидание?

– Софи, – надавил Гаррет, – послушай. То, что я должен тебе сказать, очень важно. Возможно, тебе это не понравится, но важно, чтобы ты все равно меня выслушала. Можешь ты уделить мне один вечер, чтобы я сказал то, что должен сказать, чтобы мы оба как бы закрыли эту тему? – Он смотрел на нее умоляюще. – Пожалуйста!

Она строго повела головой.

– Нет. Этого не будет.

– Но я…

Она подняла палец.

– Нет.

– Только один вечер, – уговаривал он. – Я понимаю, что должен был действовать по-другому, но неужели ты не можешь уделить мне всего час своего времени, чтобы я сказал тебе то, что надо было сказать давным-давно?

Софи игнорировала его.

– Извини, но меня ждут дела. Эви, я буду тут в зале, а ты займись посудой, пожалуйста!

Эвалинн виновато кивнула и удалилась.

Гаррет стоял как побитый. Он с тоской взирал на красивую женщину, которая завладела его сердцем. С тех пор прошел год. Но он тоже владел ее сердцем, держал его в руках, словно сокровище, а потом, когда она меньше всего того ожидала, бросил его и растоптал.

– Что ж, раз я тут, – проговорил он со вздохом, – могу я купить у тебя шоколада?

Софи быстро прикинула, не кроется ли в его словах какой-то подвох.

– Ладно. Глупо пренебрегать платежеспособным клиентом.

Он уткнулся глазами в витрину.

– Есть что-нибудь новое с тех пор, как я был здесь в последний раз?

В уголках губ Софи появилась озорная усмешка, но она постаралась упрятать ее побыстрей.

– Разумеется. Ничто не стоит на месте. Вот моя козырная продукция, – с гордостью сообщила она, вытаскивая из-за прилавка корзинку с печеньем, глазированным шоколадом. – Это печенье с предсказаниями. Веришь или нет, но ты отчасти вдохновил меня на эту затею.

– В самом деле? – Он был явно польщен, но все-таки не очень верил ее словам. – Вид у них восхитительный. Сколько стоят?

– Три доллара.

– Отлично, одну штучку. Плюс полдюжины трюфелей на дорогу. Разных.

Софи выбрала трюфели и уложила в коробку, но «печенье неудач» оставила на салфетке. Она понимала, что это жестоко, однако надеялась, что он съест его до того, как уйти, и она посмотрит на его реакцию. Гаррет не разочаровал ее. Он достал бумажник, протянул ей деньги, потом схватил печенье и вонзил в него свои безупречные белые зубы. Софи ждала, ее ироничная усмешка расплылась шире.

Поначалу Гаррет неторопливо прожевал кусочек, чтобы его вкусовые луковицы оценили новый, странный вкус. Но вскоре глаза его округлились, он скривил губы.

– Софи, это… – пробормотал он, – это голое тертое какао…

Софи выпятила губы и изобразила на лице огорчение.

– Ой, тебе не понравилось. Я огорчена, можно сказать, раздавлена…

Он вытер горькую массу с губ и несколько раз сплюнул в салфетку.

– И что – есть покупатели на это… тьфу, тьфу… печенье? Неужели за него кто-то готов заплатить?

Впервые после того, как он вошел в магазин, она искренне улыбнулась.

– Разве оно не замечательное? Я назвала его «печенье неудач». Только самые жадные доедают его до конца. Многие покупают только лишь для того, чтобы прочесть предсказание.

Гаррет разломил печенье и без труда достал бумажную полоску. Его глаза пробежали написанное. И он прочел вслух, выделяя голосом каждое слово:

– «Ты уверен, что у тебя все в порядке с работой. Потерпи. Ничто не вечно!» И что же это значит?

Софи пожала плечами.

– Откуда я знаю, доктор Блэк? Я просто пишу…

– Это самое депрессивное предсказание, какое мне доводилось читать.

– Ну, купи еще печенья, – ответила она с лукавой искрой в глазах. – Найдешь что-нибудь и похуже…

На лице Гаррета застыло недоумение.

– Ты говоришь, люди приходят сюда ради этого вот печенья, чтобы прочесть предсказание? Но я не понимаю… Что в этом такого приятного?

Сияя, Софи выдала Гаррету сдачу.

– На первый вопрос отвечаю – да, а вот насчет второго мнения расходятся. Эви считает, что клиенты любят их за уникальность, потому что других таких нет. Но моя гипотеза – люди хотят иногда получить дозу реальности. Ведь жизнь – штука горькая, как этот вот шоколад, так зачем делать вид, что это не так?

Гаррет смотрел на нее и не знал, что сказать.

– Ох, – вздохнул он наконец, – пожалуй, Эвалинн права. Ты вправду несчастна, да?

Ее улыбка померкла. Она оглянулась через плечо, но Эви была за перегородкой.

– Она так сказала?

Он кивнул.

– Что ж, возможно… – Софи пожала плечами. – То есть я не грущу, и уж депрессии у меня точно нет. Но я не могу похвастаться тем, что я счастлива.