Миллион долларов до конца света - Олег Айрашин

Идём дальше. Калугина Елена. Учительница английского, а рождена быть писателем. Что общего между беллетристикой и английским? Низкая, низкая совпадаемость.

Остаётся Михаил Петрович. Тёмный лес душа его. Кстати, земляк мой. Профессия – не приведи господь. Не думаю, что Михаил Котов рождён сталь варить. А для чего?

М-да, компания пёстрая. Лебедь, рак и щука с мойвой. В одну корзину класть неможно на яйца сверху серп и молот. Откуда? А, чёрт, от Леона инфекцию подхватил. Разные, на удивление они разные. А тип интеллекта? Ну-ка, ещё разок.

Игорь Вараксин. Академический плюс практический. Так и должно быть, от одной грамотности проку мало. Образованщина: всё знаем и ничего не делаем. Чистые аналитики не прорываются, разве что кроссворды хорошо разгадывают.

В старой ленте с Володей Высоцким, «Вертикаль», альпинисты погибают, вся группа. И оставляют записку: «Нечем открыть консервы». Чего проще, перетереть жестяную банку о землю. А эти… Не отвлекайся. Вараксин ещё и практик, отсюда и деньги. А вот творческой составляющей нет. Ну не всем же.

Татьяна. Хм, творческий ум. У женщин гость не частый. Обычно талантливые изобретатели, композиторы, художники – мужики. А удел женщины – патентовед, искусствовед. Здесь исключение. Да ещё практическое мышление. О как! Талант и импресарио в одном флаконе. Тут можно ждать сюрпризов.

Елена: академический и творческий. Это ж надо, снова женщина с творческим умом. Чувствуется, людей подбирали не абы каких. Во, у Пушкина было такое же сочетание. Величайший поэт России – из долгов не вылезал. А наша Елена? Точно, дезадаптант. Будь ты хоть семи пядей во лбу, но без практического… Как говорят американцы: если ты такой умный, где твои деньги?

И наконец, Михаил. Практический плюс… Ну, блин, наконец-то! Эмоциональный интеллект. Дружелюбные и общительные всегда в цене, им даже мозги не нужны. Дорого то, что в дефиците. И тогда…

Тогда понятно, как их подбирали. Ни одного – с интеллектом успеха, чтобы все четыре ума, да в одной голове. И не надо, у нас группа. Нет игрока сильнее, чем команда. Их надо объединить, и я тайный режиссёр.

Ни фига, прорвёмся.

Сергей задерживается. Что он ещё говорил? Ах да, дислокация. Люди из разных городов, а встречаться придётся не раз и не два. Здесь? Не-а. Суетно, соблазны, дорого. Удобно лишь Вараксину. А если у него? Ага, точно:

– Где вы будете жить?

– В вашей квартире.

Нет, в Москве нехорошо. Стоп, вот оно. Обнинск. Идеальное место, в двух часах от столицы. Лес, парки. И контора на примете подходящая: ЦИПК, Центральный институт повышения квалификации атомщиков, с гостиницей. Через Академию оформим краткосрочные курсы, для прикрытия.

А вот и Сергей.

– Ну и как?

– М-да. Папочка, прямо скажем… Ты уверен, что всё мне отдал?

– Больше и не понадобится. Сказано ведь, работаешь в полевых условиях. А что не ясно?

– Есть мелкие вопросики.

– Давай, давай.

– Вот земляк мой, как его?..

– Михаил, предназначение? Слушай, там непросто, мы не успели. Попробуй сам вычислить.

– И насчёт олигарха этого, Вараксина. Скажи, биржевой трейдер – это кто? Спекулянт или инвестор?

– Совмещает. Но он не олигарх, ни в коем случае.

– А богатый?

– Где-то миллионов семьдесят.

– Долларов?!

– Франков, швейцарских франков. Плюс в ценных бумагах миллионов сорок, если считать в у. е. Акции там, фонды всякие. Да ещё в драгметаллах около тридцати.

– Что, слитки?

– И в слитках тоже. Но больше опять же в бумагах, фьючерсы-уючерсы. Игорь Маркович предпочитает палладий. Да, ещё недвижимость, в Москве и Британии. Но считает себя обездоленным.

– Это как?

– Искренне. До девяносто восьмого активов было в разы больше. И процветал свой бизнес, производство катализаторов.

– А что случилось?

– Кредиты брал в валюте и слишком доверял государственным обязательствам. С тех пор наш трейдер почти не улыбается.

– Серьёзно?

– Сам увидишь. Кстати, у него широ-о-кие связи в деловых кругах.

– Слушай, а как же такой крутой с нами-то будет? Что ли с охраной?

– Как простой смертный. О безопасности мы позаботимся.

– А вот ещё… э… Калугина. Так сказать, будущая Донцова.

– Не надо иронии. Во-первых, не будущая, у неё роман почти готов, рукопись вылизывала годами. Во-вторых, не Донцова, куда круче. Уровень Людмилы Улицкой. Судя по отметкам в библиотечном формуляре, любимый автор.

– Тогда тем более. Вопрос в другом: я-то чему смогу её научить?

– Не должен ты никого и ничему учить. А Калугина… Подведи её к стадии осознанной неполноценности. Она ведь считает себя учительницей. Впрочем, ученики её обожают. Нетрадиционные методы педагогики, видео, живые диалоги. Таких учителей почти не осталось, – он помолчал. – А с местом определился?

– Да. Обнинск, ЦИПК.

– Знаю. Хорошая мысль, организацию беру на себя, – он потёр лоб. – Кстати, спасибо за подсказку. Стоит застолбить там поляну и для других групп, ты же у меня не один. А?

– Место посадки обозначим кострами. Подожди, Сергей, а насчёт нашей четвёрки? Их же надо пригласить, собрать.

– Вот и соберёмся в Обнинске в понедельник, в десять ноль-ноль, – он задумался. – Главное, о нашей Академии они не то что знать – догадываться не должны. Не говоря уже о проекте. Иначе…

– Мэмэнто мори. Моментально – в море. Или в грунт, на минус полтора.

– В любой шутке…

Глава 10

«Из деревни – в педерасты»

И вот мы уже в Обнинске…

– Ничего определённого им не сказали. Дескать, серьёзная болезнь, и если не лечить, то прогноз угрожающий. Но есть новейшая методика, в подробности посвятит специалист. Специалист – это я.

– Подожди, Сергей, а я тогда кто же?

– Один из немногих исцелившихся. Живой пример, готовый поделиться опытом. Между собой они не знакомы, – он взглянул на круглые настенные часы. – Да, Леон утвердил твою командировку в Штаты.

– Вот за это спасибо.

– Не спеши благодарить. Летишь с группой, для единения. Понятно, ты за старшего; если что, тебе отвечать.

– Не впервой, прорвёмся. Калугина владеет английским; считай, лёгкая прогулка. Подожди, а под каким предлогом…

– Конференция. На следующей неделе, международная, под эгидой ООН, – Сергей достал из папки брошюрку. – «Геополитические и военные риски на пути прогресса».

– Круто.

– Но для нас главным будет закрытый конвент.

– Под эгидой Академии?

– Ты на редкость догадлив. Да, оба отделения, наше и американское. От России четверо: шеф, ты, я и Ратников. Но Леон прилетит лишь на конвент. Держи, загранпаспорта и суточные.

– Здесь только три паспорта.

– У тебя и Вараксина уже имеются. А вот билеты, «Дельтой» полетите.

– А вы с Ратниковым разве не с нами?

– Нет, позднее. Да, на Котова и Калугину оформили больничные по месту работы, на две недели.

– Настоящие?

– Более чем.

– А остальным? Ах, да.

– Вот именно. Вараксин и Татьяна люди самодостаточные, от государства независимые. Знаешь, как это по-научному?

– Ну тебя, Сергей, замучил совсем.

– Автоатрибуция называется. Главное качество для успеха в России.

– Спасибо, просветил. А вот…

– Потом, уже идут.

Послышались грузные шаги.

В аудиторию заглянул солидный мужчина с небольшим кейсом.

– Скажите, здесь…

– Да, вам сюда, – Сергей взял быка за рога. – Игорь Маркович?

– Да, Вараксин. Здравствуйте, – пахну́ло хорошим одеколоном.

Ясно. Олигарх, стало быть. Точнее, неолигарх.

– Здравствуйте. Давайте знакомиться. Ваш товарищ по несчастью, Александр Павлович. А я – Сергей Олегович, специалист по таким несчастьям.

Пожатие Игоря Марковича оказалось крепкое, но короткое. Чтоб остальные миллионы через руку утащить не успели.

Я немного разбирался в рукопожатиях. Главное тут вовсе не сила или длительность процесса. Взгляд. Отводит ли его человек? – вот где момент истины.

Вараксин смотрел твёрдо. И ни тени улыбки. Сергей прав: «Я разорён! Пиф-паф!».

Внешность Вараксина располагала. Хорошая, крепкая комплекция; килограммов пять лишних, не больше. Курчавые тёмные волосы, небольшие залысины; прямой нос, говорят, указывает на ясное мышление и твёрдый характер.

– Присаживайтесь, Игорь Маркович, – Сергей указал на свободное кресло.

Вараксин осторожно опустился, едва уловимо изогнув спину. О, это нам знакомо.

– Остеохондроз?

Он коротко взглянул на меня.

– Да, поясничный.

– Сочувствую; поясничный – самый прилипчивый.

– Это мы переживём.

– Несомненно.

Брюки из тонкой шерсти, светло-зелёная рубашка. Туфли фирменные, но ни пиджака, ни галстука. Небрежность? Нет, ему так удобно: шея дышит. На руке часики интересные: золото в сочетании с белым металлом. Как хорошо быть олигархом.

Каблучки за дверью: тук-тук-тук, шаги приближаются.