Дорогой Одина. Волчица - Сайра Вервольф

Разбить карманное зеркало и как маленький Кай собирать фигуры. Треугольники, квадраты, ромбы. Слова не получались. Для этого нужно много кусочков. Мама сердится, что приходится ходить на рынок и покупать зеркальца.

– Заработай деньги, а потом бей сколько влезет. Ишь, мастер – ломастер нашлась. Ремнём бы тебя выпороть вдоль хребта, чтобы не повадно было.

Думай. Ответ рядом! Ты же знаешь их тайны. Сколько раз ты всматривалась в обманчивые глубины и гуляла по запутанным коридорам, открывала одни двери только для того, чтобы закрывать другие. Вспомни.

Из последних сил, вытекающих из тела, девочка приподняла голову и посмотрела на зеркало, на котором лежала.

И как она сразу не заметила эту странность! Оно не смеялось, не двигалось, не подавало никаких признаков жизни. Обычное стекло с отражающей поверхностью, которых полно в каждом доме, в каждом магазине. Её спасение. Выход из жуткой комнаты.

Она обернулась, чтобы убедиться, что Клоун не смотрит на неё.

Да он и не смотрел. Он так сильно был захвачен мыслью о том, что получил её в свой плен, что не замечал ничего вокруг, кружась в диком танце. Он бы не заметил, даже если бы одно из зеркал упало и разбилось рядом с ним.

Дрожащая рука коснулась груди, сжала кельтский крест. Она сможет, не подведет Отца. Пальцы не слушались. Не хотели двигаться. Но она упорно боролась с застежкой на цепочке, пока та не поддалась. Быстрый взгляд в сторону мучителя. Не заметил… Благодарю…

Её трясло. Судорога затрагивала каждую клеточку существа. Дрожало сердце… Дрожала Душа… В глазах всё расплывалось, сливалось в большое чёрное пятно. Ватное тело беспомощно клонилось на пол, не в силах сопротивляться навалившемуся грузу. Казалось, вся тяжесть Вселенной легла на плечи, вся боль планеты терзала изнутри и снаружи… Обессиленная, она повалилась на гладкую поверхность…

Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы поднять непослушную руку с зажатым в ладони крестом и ударить по стеклу остриём. Маленький удар…

«Пожалуйста, папа! У меня не осталось сил!»

Из глубины сердца поднялась волна ярости и обиды. Ярость на эту ряженую куклу, ярость на зеркала, которые держали в ловушке. Девочка колотила и колотила по полу, не замечая, что осколки ранят руки, лицо, что шёпот перешёл на крик, полный отчаяния и боли. Не замечая, что Клоун перестал смеяться и теперь смотрел на неё удивленным взглядом. Он так и не понял, как она нашла выход. Не успел понять. Потому что в следующую секунду зеркальный пол взорвался осколками стекла и закружился в сумасшедшем вихре вокруг окровавленной фигуры девочки, неподвижно лежащей на уцелевшем островке.

«Птицы», – прошептала Волчица и зеркальные осколки превратились в огромных чёрных воронов, повинуясь тихим словам.

Ясные зелёные глаза смотрели на Клоуна без страха и жалости. В них он прочитал свою Судьбу и впервые за тысячу лет вздрогнул.

«Умри…»

Глаза Волчицы закрылись. Она уже не видела, как вороны с ликующим криком накинулись на её обидчика. Не видела, как они рвали его плоть на мелкие куски. Не видела, как они дробили его кости. Не видела, как его кровь заливает все вокруг. Она уходила в Мир Смерти.

Вороны ничего не могли сделать, чтобы помочь. Они были бессильны в загробном царстве. В зеркальной комнате воцарилась тишина…

Волки надрывно пели песню. Хриплые, полные отчаяния голоса будили в сердцах людей первобытный страх и заставляли их плотнее кутаться в одежды.

Старый друид спрятал изрезанные морщинами руки под плащом, чтобы никто не видел как они дрожат.

«Где ты, Волчица? Где ты?»

Почувствовав, что слёзы наворачиваются на глаза, а к горлу подступает комок, старик торопливо отвернулся и вздохнул. «Если ты слышишь меня… Ещё слышишь… Вернись…»

Холодное изумрудное свечение освещало помещение. Девочка огляделась по сторонам.

Высокий потолок. Каменные стены. Длинный ледяной мост перекинут через озеро и упирается в каменные ступени. Их было всего три. А дальше – ворота с резной дверью. И две статуи древних богов Смерти по бокам охраняли вход внутрь.

Волчице холодно. Лёгкое белоснежное платье в пол не могло согреть. Босые ступни не чувствовали опоры. Иней покрыл кожу и волосы. Облачко пара от дыхания говорило о том, что она ещё жива.

Жива…

Дверь бесшумно открылась. Высокая фигура в тёмном одеянии пошла навстречу девочке.

«Хель…»

Теперь она поняла. Если до этого сомнения терзали юное сердце, то теперь всё встало на законные места. Девочка поняла, куда попала.

Повелительница мира мёртвых замерла на том конце ледяного моста и протянула руку. Смерть ждала, когда человеческая дочь сделает последние шаги, отделяющие мир живых от мира мёртвых. Хель не торопилась. Она никогда не торопилась. Всё равно все придут к ней. Рано или поздно. По своему или по чужому желанию. Это не имело никакого значения. Всё это временно. Смерть – вот что существовало и будет существовать всегда. От начала времен и до их окончания.

«Неужели это конец?»

Девочка с мольбой посмотрела на неподвижную фигуру женщины, но не смогла рассмотреть лица под низко надвинутым капюшоном.

«А как же Он? Мой Возлюбленный и Предначертанный мне Судьбой?»

Смерть не отвечала. Не считала нужным отвечать на эти вопросы. Люди так глупы… Вместо того, чтобы благодарить её за избавление от боли и возможность жить в Царстве покоя и красоты, они продолжают беспокоиться о таких мелких вещах. Любовь. Деньги. Слава. Ничтожные, пустые слова. Жалкие изорванные Души и сердца, сияющие в её владениях яркими красками. Алмазы и бриллианты. Она всех их излечивает и возвращает им первозданную красоту. А они, неблагодарные жалкие твари, смеют обвинять её.

Малышка последний раз оглянулась назад и с опущенной головой пошла навстречу Хель по прозрачному мосту через озеро заблудших Душ, не попавших в её Царство. Их крики и стоны о помощи эхом отдавались в голове, заставляя страдать ещё больше. Кто-то пытался остановить ребёнка, но был тут же отброшен рукой Смерти. Кто – то цеплялся за её ступни и подол платья. Но всё было бесполезно. Смерть не дает поблажек никому.

Тень Твоего тепла коснулась моего затухающего сознания, вырвала из темноты, куда я уже готова была уйти вслед за звёздами. Ты смотрел на меня, такую беззащитную и маленькую, потерявшую себя в череде воспоминаний. Потерявшую себя в царстве Смерти. Ты смотрел и Твои глаза согревали меня, воскрешали, держали мою слабую Душу, не давая ей сделать последний шаг в пустоту. Я и не думала, что Твои глаза обладают такой властью.

«Ты нужна мне».

Тени замелькали перед глазами, большие и маленькие, страшные и холодные. Крик раненого животного рвал грудь, поднимаясь к горлу, сдавливая, ломая. Откуда-то из глубины подсознания выполз первобытный страх. Тело мучительно сражалось с этим незваным гостем. Но страх, помноженный на боль, не отступал. Он подминал под себя, нашёптывая жуткие вещи и показывая дикие картины.

Чужие руки касались моего лица. Родной голос звал домой. Вздох… Выдох… Я вижу, как Ты удаляешься, отступаешь в тень, улыбаясь своей завораживающей улыбкой. Не уходи… Но Тебе нужно идти… Да и мне пора возвращаться в тело. Но сердце не хочет понимать, не хочет отпускать… Ещё рано.

«Не уходи!»

Мягкая ладошка друида коснулась моей щеки. Открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Только одну фразу он произнес. Только одну.

– Ты ещё увидишь его, обещаю.

Слёзы жгли глаза. Она не могла поверить, что всё кончилось. Весь этот ужас остался позади. И больше никто не причинит такую жуткую боль.

– Выпей, Волчица.

Старый друид настойчиво предлагал ей большую глиняную чашу с целительным напитком. Девочка слышала его голос. Слышала боль, сквозившую в нём. Но она очень устала. Не было сил отвечать. Тело стало чужим. Не послушным. Тяжёлым.

– Только два глотка. Пожалуйста.

Глаза матери были как два глубоких колодца, в которых девочка видела своё отражение. Бледное. Заплаканное. Лохматое.

Через силу разлепив искусанные губы, Волчица глотнула ароматную жидкость. Закашлялась. Жидкий огонь опалил внутренности. Она чувствовала, как раскалённая лава лекарства текла по её горлу, груди, обволакивая желудок и живот. Мягкое тепло разлилось по телу. Закрыв глаза, девочка вздохнула и стала погружаться в целительный сон без кошмаров.

Когда она заснула, старый друид взял её на руки и сам понёс в дом, чтобы уложить в кровать и зажечь лавандовую свечу в изголовье. Осторожно ступая, чтобы не споткнуться и не упасть, он нёс лёгкое тело. Она казалась ему невесомой. Хрупкая Снежинка. Девочка с сильной волей закалённого в боях воина. Белая Волчица без своей стаи. Их не существует. Но эта Волчица реальная. Настоящая.