Почем фунт лиха - Людмила Милевская

Сосед что-то говорил, злоумышленник что-то отвечал, но определить тему их беседы я не имела возможности, поскольку старательно грохотала кастрюлей. В конце концов они о чем-то договорились, потому что преступник сиганул через забор и был таков, а сосед, выразительно покрутив у виска пальцем, сплюнул в мой сад и закрыл окно.

Я еще раз-другой лениво стукнула половником о кастрюлю, и наступила тишина. В этой тишине вдруг раздалось пение птиц и линия горизонта вспыхнула ослепительным оранжевым светом.

Я рухнула на стул, громко стуча зубами и пытаясь понять, приснился мне этот ужас или я действительно пережила его наяву. Схватив телефонную трубку, я вновь осознала, как осложнилось мое положение — телефон молчал.

«Что ждет меня?» — подумала я, и в этот момент раздались новые настораживающие звуки, доносящиеся со двора.

Подняв над головой разделочный топорик, я на цыпочках прокралась в столовую и уже оттуда услышала скрип калитки. Но кто, кто мог открывать мою калитку в пятом часу утра?

Напряжение достигло тех крайних пределов, когда все нипочем. Я храбро выскочила в холл и, увидев мелькнувший в окне силуэт, притаилась за дверью. Ковыряние ключа в замке казалось вечностью, хотя длилось не больше десяти секунд. Наконец входная дверь, жалобно визгнув (надо смазать петли), распахнулась. В то же мгновение я решительно выступила вперед с занесенным над головой разделочным топориком и…

Жуткий, нечеловеческий вопль оглушил меня. Пожарная сирена — мертвое молчание в сравнении с этим ревом. Я присоединилась к нему, причем заглушила без всякого труда, поскольку мои до предела взвинченные нервы очень располагали ко всему подобному.

Бог знает, как долго мы так орали, безумными глазами глядя друг на друга и приседая от усердия, Когда же, наконец, поняли, что для паники особых причин нет, тут же замолчали и бросились обниматься.

— Боже, какое счастье, что ты жива, что ты жива, — целуя и тиская меня, приговаривала Алиса.

— Как я рада, как я рада, — без устали повторяла я, бросив топорик на пол и нервно цепляясь за ее плечи.

— Ты же могла раскроить мне череп, раскроить мне череп…

Бедняжка дрожала и слегка заикалась. Это и понятно, в злоключениях своих я уже закалилась, а ей с непривычки пришлось несладко. Открывая дверь, она предполагала застать меня спящей в постели, а никак не скачущей с топориком в руках. Да и я находилась в том состоянии, когда легко перепутать и ангела с сатаной, не то что Алису с преступником. Просто чудо, что она осталась жива. А ведь она, после Нелли, вторая моя любимая подруга. Не представляю, как можно пережить такую утрату.

— Но почему ты решила нагрянуть ко мне? — не без причины поинтересовалась я.

— Это все Нелли, все Нелли. Она звонила всю ночь, но телефон не отвечал. Тогда она испугалась и разбудила Нину Аркадьевну и потребовала, чтобы та сейчас же мчалась в Сестрорецк. В Сестрорецк. Нина Аркадьевна позвонила мне, поскольку знала, что ты оставила у меня вторые ключи от дачи. От дачи. Я позвонила Нелли; Нина Аркадьевна все время ссылалась на нее. Нелли сказала, что твоя жизнь в опасности, и потребовала, чтобы я, бросив все дела, ехала в Сестрорецк. А какие могут быть дела в четыре часа ночи? В четыре ночи. Я разбудила мужа, мы прыгнули в автомобиль. И вот мы здесь, и вот мы здесь.

— Так ты с Германом? — изумилась я. — И он отправил тебя одну в таящий опасность дом? Как это по-мужски!

— Он понятия не имеет, что здесь происходит, впрочем, как и я, как и я. Нелли так путано все объяснила. Из ее рассказа можно было сделать лишь одно заключение…

— Какое же? — нетерпеливо перебила я.

— Что ты напилась и забыла выключить газ, забыла выключить газ.

— Узнаю нашу Нелли. Да это она сама напилась в драбадан и все перепутала. Так где Герман?

— Герман помчался обратно в Питер. Ему к семи в аэропорт встречать какого-то важного представителя, важного представителя, — сообщила Алиса, после чего я пришла в бешенство.

— Нет, это черт знает что такое! — завопила я. — Всю ночь сражаюсь с преступниками и даже не раз простилась с жизнью, а Герман поехал в аэропорт. Ты знаешь, я ума не приложу, как живой добраться до Питера. Вас с Германом мне сам бог послал, как же после этого можно ехать в аэропорт?

Алиса вдруг рассердилась и даже топнула ногой.

— Не кричи! — пискнула она и тут же схватилась за сердце. — Скажешь ты мне, что тут происходит? Что тут происходит?

Ее взгляд блуждал по холлу, и вообще она была необычно бледна.

— Пойдем в столовую, — предложила я.

— Да, надо срочно присесть, — согласилась Алиса, — и чего-нибудь выпить, а то в горле пересохло. В горле пересохло, — по обыкновению повторила она конец фразы.

Глава 3

Мы переместились в столовую, и, пока варился кофе, я, не упуская подробностей, поведала про скрип полов в библиотеке. Потом мы чинно сидели на диване и, подкрепляясь коньяком, гадали об источнике этого скрипа.

Удостоверившись, что Алиса успокоилась и может трезво воспринимать действительность, я приступила к главному и рассказала о событиях, предшествовавших ее появлению.

Алиса слушала меня, широко распахнув свои и без того огромные глаза, ярко-синие с длинными, загнутыми до бровей ресницами. Я невольно залюбовалась ею.

Что поделаешь, раз Алиса так красива. Все, буквально все отступает на второй план перед ее экзотической красотой. Честное слово, не видела женщины прелестней. И как ей удалось приобрести столь ослепительную яркость в этих суровых северных условиях? Наверняка, если хорошенько покопаться, среди ее предков обнаружится какой-нибудь мавр не хуже Пушкинского. Или, в крайнем случае, араб.

Глядя на ее бледнолицых родителей, остается только гадать, из каких генетических закоулков извлекли они пастельно-бронзовый загар Алисы, с которым она не расстается круглый год. Когда я увидела ее впервые, еще маленькую девочку, хрупкую бронзовую статуэтку с неожиданно синими глазами и волосами цвета спелой пшеницы, я прямо задохнулась от восхищения и сразу же захотела с ней дружить. Так и дружу по сей день.

Несмотря на то, что наша дружба исчисляется не годами, а десятилетиями, Алиса (к жуткой зависти Нелли) по-прежнему молода, стройна и красива. Годы не властны над ней. Ее бронзовая кожа так же юна, как и мозги. Счастливая в браке Алиса умудрилась до сорока лет сохранить инфантильную наивность. Может, именно в этом кроется секрет ее молодости?

Конечно, в этом, но еще и в безграничной глупости. Но справедливости ради надо сказать, что временами и на Алису находят секунды просветления. Тогда она говорит вполне связно, разумно и (для несведущего) выглядит вполне нормальным человеком. В основном же Алиса пребывает в том загадочном состоянии, которое в народе принято называть легким помешательством. Впрочем, очень возможно, что она его удачно симулирует и полностью вошла в образ.

В связи с этим могу сказать, что анекдот про человека, купившего дверной «глазок», не анекдот вовсе. Битый час мы с продавщицей хозяйственного магазина объясняли Алисе принцип действия этого «глазка». Бедняжка только дивилась и растерянно хлопала своими длинными ресницами, не в силах что-либо понять.

— Так в двери придется делать дырку? — всполошилась Алиса, когда мы иссякли и замолчали.

— Да, — подтвердила продавщица, вдохновляемая моими энергичными кивками. — Иначе вы не вставите «глазок».

Алиса посмотрела на продавщицу как на пациентку психиатра и с чувством превосходства заявила:

— Но если я сделаю дырку в двери, зачем тогда нужен «глазок»?

Случай с «глазком» не самый тяжелый в биографии Алисы, зато самый типичный. Я могла бы рассказывать о подобных курьезах долго, но, во-первых; в основном все они уже известны из анекдотов про чукчей, а во-вторых, тогда это будет совсем другая книга.

Так вот, охваченная ужасом Алиса внимала, а я бойко рассказывала о перипетиях прошедшей ночи, одновременно недоумевая, как я, нервная и слабая женщина, могла так стоически пережить весь этот кошмар да еще сохранить присущий мне разум.

— Зря я отпустила Германа, — прочувствованно сказала Алиса, когда я полностью исчерпалась и замолчала. — Ему тоже было бы крайне интересно послушать твою историю. Твою историю.

От такого заявления у меня зачесались кулаки. Ну чем она отличается от того преступника, что всю ночь не давал мне спать? Хотя чего еще ждать от моей глупой Алисы. Она срывается из теплой постели, когда светит луна, хватает мужа, тащит его из Питера в Сестрорецк, отпускает непонятно зачем, а потом еще и жалеет несчастного, как он там в аэропорту без моих жутких историй.

У любого нормального человека возникла бы, наверное, сотня вопросов: почему, например, он сидит здесь, а не лежит в теплой постели, зачем ему все эти мои ужасы, когда и собственные ночные кошмары снятся, чего от него, нормального человека, в конце концов хотят и так далее, и тому подобное.