Фреска судьбы - Евгения Грановская

Отец Андрей улыбнулся.

— Вы всегда так напыщенно выражаетесь? — осведомился он.

Марго покачала головой.

— Нет. Только когда хочу произвести впечатление на мужчину. Кстати, можно мне посмотреть книги?

Марго думала, что дьякон заартачится и опять начнет нудить про то, что книги ему не принадлежат, а значит, он не имеет права и т. д. и т. п., но отец Андрей повел себя как вполне нормальный человек. Он поднял с пола тяжелый пакет, вынул книги и положил их на стол.

Марго пододвинула к себе альбом Джотто, откинула тяжелый бархатный переплет и стала неторопливо листать роскошные мелованные страницы с репродукциями фресок великого итальянца.

— Черт! — воскликнула она вдруг.

Отец Андрей нахмурился и глянул на книгу. Марго держала в пальцах небольшой листок бумаги. Она протянула его дьякону:

— Батюшка, вам нужно на это посмотреть!

Дьякон взял листок. На белом листе размашистым почерком было написано:

ПОМОГИТЕ!

Отец Андрей поднял на Марго удивленный взгляд.

— Что это значит? — спросил он.

— А вы не поняли? Тихомиров ничего не перепутал, он прислал вам книги сознательно! Он просил у вас помощи, понимаете?

Дьякон пребывал в явном замешательстве.

— Но… каким образом я могу помочь? — растерянно спросил он.

Марго дернула острым плечом.

— Понятия не имею. Знаете что… Вы пока подумайте, а я пойду попудрю носик. Никуда не уходите.

В туалете Марго достала из сумки мобильный телефон, быстро пробежалась пальцем по кнопкам и прижала его к уху.

— Слушаю вас, — раздался в трубке недовольный, картавый голос редактора Турука.

— Алло, Турук. Вы, конечно, слышали, что профессор Тихомиров погиб.

— Конечно, — сказал Турук.

— Мое интервью стало для него последним.

— Похоже на то.

— Разве после его смерти мои «акции» не поднялись в цене?

— Не думаю. В вашей статье нет ничего, что пролило бы свет на тайну его гибели.

— Я думаю, что Тихомирова убили из-за его рукописи.

— И вы можете это доказать?

— Я журналист, а не сыщик.

— В таком случае я найду сыщика и поручу эту работу ему.

Марго нервно облизнула губы.

— Что будет, если я добуду вам эту информацию? — спросила она.

Турук выдержал паузу и ответил серьезным, строгим голосом:

— Я помещу вашу статью на первую полосу.

— Я не об этом, — нетерпеливо сказала Марго. — Я хочу знать, на какой гонорар могу рассчитывать?

— Ах, вот вы о чем. — Турук снова помолчал. Затем четко и ясно проговорил: — Если материал будет сенсационным, я заплачу вам в три раза больше обычной ставки.

Марго прикинула в уме цифру и сказала:

— Ловлю вас на слове.

Она отключила связь и бросила телефон в сумку, тихо проговорив: «Чтоб тебя три дня пучило, старый дурак».

Когда Марго вернулась к столику, отец Андрей по-прежнему задумчиво разглядывал записку.

— Ну как? — поинтересовалась Марго, усаживаясь за столик. — Все буквы знакомые или нашлись неизвестные?

Дьякон поднял на Марго спокойный взгляд, посмотрел на ее нос, словно и впрямь ожидал, что он будет в пудре, для чего-то нахмурил брови и строго сказал:

— Марго, вы запомнили, какую страницу Тихомиров заложил этим листком?

— Конечно! — Марго взяла альбом, быстро его пролистала в поисках нужной страницы, затем перевернула и пододвинула к дьякону: — Вот на этой.

— Вы это точно помните?

В ответ Марго лишь усмехнулась.

На репродукции была изображена сцена поклонения волхвов. Старец Иосиф и Мария с младенцем Иисусом сидели под деревянным навесом. По левую руку от Марии стоял ангел. Первый волхв, седовласый и седобородый, опустился на колени и благоговейно прикоснулся губами к пеленке младенца. Младенец Иисус смотрел на незнакомца спокойно, без всякого страха. Остальные два волхва ждали своей очереди, сжимая в руках дары. Слуга за их спинами успокаивал волнующихся верблюдов.

— «Поклонение волхвов», — медленно проговорил дьякон. Затем поднял взгляд на Марго и спросил: — Вы помните, какое время показывали часы в доме Тихомирова?

— Конечно, помню. Я же не склеротик. Девять одиннадцать.

— Девять одиннадцать, — негромким эхом отозвался дьякон. — Мне кое-что пришло в голову. У вас есть перо?

— В смысле — ручка? Конечно. Я ведь журналистка.

Вооружившись ручкой, дьякон что-то быстро нацарапал на салфетке и протянул ее Марго. На салфетке было начертано:

IX–XI

— Это что? — не поняла Марго.

— Время, которое показывали часы в квартире Тихомирова, записанное римскими цифрами. Девять одиннадцать. Вам это ничего не напоминает?

— Нет. А вам?

Отец Андрей слегка смутился.

— Ну мне это слегка напоминает инициалы Иисуса Христа, — сказал он.

Марго снова посмотрела на салфетку. Хмыкнула.

— Значит, остановив часы, профессор Тихомиров намекнул нам, что вся эта история как-то связана с Христом?

— Записка с просьбой о помощи косвенно это подтверждает, — сказал дьякон. — Ею была заложена страница с репродукцией «Поклонение волхвов». А это евангельский сюжет.

— Ну да, я знаю. А как насчет Ницше? Зачем он прислал вам книгу Ницше?

Отец Андрей задумчиво сдвинул брови.

— Вообще-то, у меня есть одна идея… — пробормотал он. — Вы готовы прогуляться?

— Да. Только допью вино.

— Допивайте скорей. Я должен вам кое-что показать.

Бодрый вид и такой же бодрый тон голоса давались Марго нелегко. Четыре месяца назад она порвала отношения с любовником, связь с которым продолжалась так долго, что Марго начинала даже подумывать: «А что, если мы…» Тут в ее ушах звучал марш Мендельсона, а перед глазами проезжал длинный кортеж белоснежных лимузинов, украшенных разноцветными лентами.

Марго однажды уже была замужем, давно, лет пять назад. Прожив в браке около года, она вдруг поняла, что супруг ее — полное ничтожество и к тому же — совершенный болван. Разбросанные повсюду вещи, вечный футбол по телевизору, пиво по пятницам в компании пошляков-сослуживцев, звучная отрыжка после сытного ужина и воскресная сигара, неистребимая вонь от которой, несмотря на отчаянные усилия кондиционера, стояла в квартире аж до среды… Поначалу все это забавляло Марго, но в конце концов стало страшно ее раздражать.

«А может, он просто дурак?» — все чаще стала думать она, глядя на самодовольную и пустую улыбку мужа. И в конце концов решила — да, точно дурак. А решив, тут же подала на развод.

И вот теперь, спустя пять лет, густо насыщенных любовными приключениями и незамысловатыми романами, она снова стала подумывать о браке.

По всей вероятности, мысли о браке, даже если женщина не говорит о них вслух, отчетливо отображаются на ее лице. И характер избранника Марго, довольно успешного бизнесмена и веселого человека, стал стремительно меняться в худшую сторону. Улыбка все реже появлялась на его губах, шутить он стал как-то однобоко и скучно. Его уходы становились все более продолжительными.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — сообщал Марго любезный женский голос из трубки, и в этом голосе журналистке все чаще слышалась скрытая насмешка, словно их произносила не виртуальная барышня-робот, а вполне реальная соперница, сидящая на коленках Ее Мужчины и весело с ним перемигивающаяся. Не в силах больше это терпеть, Марго решила раз и навсегда расставить все точки над «i».

— Если хочешь уйти, я тебя не держу, — сказала Марго своему избраннику в один из вечеров. — Мы спим вместе так долго, что давно друг другу надоели.

— Ты правда так думаешь? — тревожно спросил избранник.

«Ага, клюнул», — с удовлетворением подумала Марго, а вслух сказала:

— Конечно. А ты разве нет?

Несколько секунд он напряженно вглядывался в лицо Марго, словно подозревал в ее словах подвох, и только убедившись, что она говорит искренне (как же все-таки глупы эти мужики!), облегченно вздохнул и сказал:

— Как хорошо, что ты сама об этом заговорила. А я все думал, с чего начать…

Потом он еще что-то говорил про то, что их отношения зашли в тупик, что любой мужчина полигамен по сути, что Марго, конечно, великолепная девушка и классная любовница, но на свете слишком много женщин… Ну и так далее. Марго его почти не слушала. Она сидела на диване, с бесстрастной улыбкой глядя на его шевелящийся рот, и думала:

«Вот и все».

И чем больше она об этом думала, тем тоскливее делалось у нее на душе. И когда он спросил:

— Значит, без обид?

Марго ответила спокойным голосом, почти не сознавая того, что говорит:

— Конечно, без обид.

— Вот и отлично! Позванивай мне иногда, хорошо?

— Хорошо, — ответила Марго.

Он поднялся с кресла, поцеловал ее в щеку холодными губами и ушел, жутко довольный собой и тем, что разрыв был таким несложным и почти приятным. А Марго… Марго достала из бара бутылку «Мартини», выпила ее в полном одиночестве, а потом легла в постель и проревела всю ночь горькими, пьяными слезами; душа ее была полна ненависти к жестокому миру и жалости к себе.