Четыре с половиной - Алекс Норк

Оттого, что время бежит?

Нет, скорее радует, что его прошло очень мало.

А взгляд все равно упирается в часы.

— Ага...

Щелчки приостановились, и человек сказал второе «ага» — теперь сменив интонацию на слегка вопросительную.

И снова коридор — оставалось еще осмотреть «розовую», располагавшуюся по другой стороне.

Оказавшись внутри, человек вдруг задумался, и даже, чуть склонив голову, положил правый указательный палец вдоль носа до переносицы.

Простоял он так, впрочем, недолго.

А возвратясь в прежний режим, начал быстро открывать створки шкафов и ящичков, встав на колени, заглянул под постель, потом, быстро поднявшись, проследовал в туалетный блок.

И тоже пробыл там недолго.

Вернувшись, приостановился и поглядел на часы — такие же, как в соседней комнате, только другого цвета.

— Несанкционированный обыск?

— А вы хотели санкционированный? — человек не повернулся к дверям.

— И удалось что-нибудь?

— Скажите, Елена, вы знали об этой жеребьевке?

— Нет, разумеется.

Теперь он обернулся в пол-оборота.

— А ваш муж?

Она дернула плечиками.

— Не думаю.

Ответ показался немного странным, а на лице нарисовалось неудовольствие.

— Я, кажется, просил дожидаться меня в баре.

— А я, прогуливаясь по зимнему саду, заметила, как вы подошли к дому, но потом не появились.

Человек качнул в ответ головой, но не ей, а, по-видимому, каким-то мыслям в себе, сложил было средний и большой палец, но удержал себя от пощелкиваний.

— Ладно, пошли к остальным.

Он первый устремился на выход и, лишь вспомнив о любезности в коридоре, подождал выходящую даму и прикрыл за ней дверь.

Понуждая ее идти быстрым шагом, человек, адресуясь назад, спросил:

— Вы сами, Елена, вчера вечером в каком состоянии были?

— Что? Ах да... нет, я была вполне под контролем.

Свернули от коридора вбок, где начиналась небольшая лестница вниз прямо к бару.

— А Владимир?

— Так, — в голосе прозвучала неопределенность, — крепкого он, кажется, вообще не пил.

С последних ступенек лестницы кроме двух сидящих в креслах людей обнаружился еще один — охранник, но не Макар, а другой, которого гость мало знал. Знал только, что парень получил лет шесть назад сильную контузию при спецоперации на Кавказе, Алексей подобрал его, бедствующего почти, и они с Макаром относились к нему очень заботливо.

Двое за столом, показалось, изучали нечто похожее на ресторанную карту, а Аркадий делал отметки ручкой.

Оба сидящих подняли головы и Владимир, несколько виноватым голосом, произнес:

— Мы заказываем обед.

Как-то выскочило из головы, что в этом доме никогда не было повара, и обед и ужин заказывался в недалеком отсюда очень хорошем загородном ресторане — система, стало быть, продолжала работать.

Охранник вежливо ожидал в стороне, там за креслом, недавно покинутым гостем, где стоял недопитый наполовину стакан с темным терпким «Бордо». Человек прошел к своему месту, однако не сел, а взяв стакан, отправился к бару и оттуда уже, увидев, что прочие закончили процедуру выбора, проговорил, зная наперед имевшееся в постоянном выборе:

— Язык в молочном соусе, крабовый салат, ну овощи, само собой... — он вскинул глаза, показывая наверх: — И ему то же самое.

Темные зрачки Елены мелькнули в его сторону с благодарностью за догадливость, упущенную, конечно же, остальными.

Все же такого вкусного вина больше нигде не выпьешь, и человек, прежде чем долить полный стакан, не удержался и допил остававшееся.

А возвращаясь к своему креслу с полным уже, приостановился, глядя вслед удалявшемуся с отметками в меню охраннику. С этой позиции, у красноватого деревца, можно было проследить сквозь зелень его движение до конца. Деревце это или куст?.. Много здесь всякой мудреной растительности. Он повернул голову к сидевшим за столиком, уже приоткрыл рот... но замер, и как-то осторожно потом возвратил голову в прежнее положение. Охранник как раз добрался до выхода.

Человек простоял так, со стаканом в руке, еще с полминуты и отправился к креслу, лишь когда глазастая Елена сообщила всем громко, что видит охранника уже снаружи. Круглые часы на верхней панели бара показывали, что с момента его ухода отсюда прошло всего двадцать девять минут.

Аркадий тоже вслед этому взгляду посмотрел туда на часы.

— Сколько мы можем еще так тянуть? Нехорошее ощущение — мы не в одно так в другое вляпаемся.

Гость, показалось, и согласился, и не вполне:

— Ну, экспертиза вообще определяет смерть с погрешностью. Считайте, что она произошла на час позже, однако торопиться надо, Аркадий прав.

— Кроме того, — включилась его жена, — мы можем сказать... что вы улыбаетесь, Сергей Петрович?

— Хорошо соображаете, сударыня. Можно сказать: он неважно себя почувствовал и заявил, хочет пару часов поспать. То есть, мы его еще не обнаружили.

— Браво! — муж хотел поцеловать жене руку, но та воспротивилась.

— Что «браво», дело-то на нуле. Или нет, Сергей Петрович?

Тот уклончиво повел головой, посмотрел на приятно полный стакан...

— Значит, Олег вчера к ночи находился под сильным градусом, хотя вам, Елена, показалось, что он более вменяем, чем выглядит, и старается использовать опьянение, чтобы уйти от разговора на неприятную тему, так?

— Ну, я не очень настаиваю.

— Ты, Аркадий, как я понял, и не можешь ни на чем настаивать.

— Не могу!

— А вы, Владимир?

— Я тоже был немного в тумане.

— Но Олега вы все же побеспокоились спать уложить.

— Да, вместе с Аркадием.

— Ха, это я, в общем, помню, — тот продолжал находить в пьяной истории юмор.

— А на ночь, дали ему, вы говорили, снотворное?

Владимир закивал головой:

— Да, Аркадий нашел где-то в аптечке.

— А почему была необходимость в снотворном?

— Собственно... — Владимир посмотрел на молодого человека, развалившегося в кресле, — это, помнится, была твоя инициатива.

— Моя? Н-нет, не помню. А, наверное потому, что мы хотели все-таки обсудить без него наши требования, выработать, так сказать, цифровые позиции. Лен, ты еще сказала: «Снотворное ему что ли дать»? Когда он начал петь «конфеты-бараночки»...

— Не мели ерунды. К тому времени уже было ясно, что обсуждать с вами что-либо совершенно бессмысленно. Сергей Петрович, вы задаете сейчас вопросы по существу? Простите, мне кажется, дело висит в воздухе без всякого плана.

— Ну, — человек потянул руку к стакану и задержал ее там, — если я буду предварительно объяснять смысл каждого моего вопроса... — он затруднился сразу сказать, чем не подходит подобная процедура и проговорил о другом: — Кое-что прояснится, когда Алексей привезет мне некоторые дополнительные средства.

Женщина нервно поморщилась.

— Время, оно течет, как тот проклятый песок.

И Владимир беспокойно добавил:

— Минут через тридцать доставят обед, и мы должны будем разбудить, э, «покойного». Сколько у нас останется после этого?

Но племянник оптимистично ответил:

— А я, допустим, постучал громко в его дверь — там не ответили. Ну и решили — спит человек, лучше часок еще не тревожить. Так ведь, Сергей Петрович?

Нельзя сказать, что нехитрое предложение очень понравилось, но подумав чуть, тот кивком согласился.

И снова спросил, словно подтверждая подозрения в отсутствии реального плана:

— Он что, Олег, все же вел себя неспокойно?.. Снотворное выпил не сопротивляясь?

Женщина громко выдохнула, и в звуке расслышался легкий стон, Владимир отрицательно помотал головой, а племянник Аркадий поделился еще одной несложной идеей:

— Мы вот тут сидим-мучаемся, а у него, возможно, просто произошел сердечный приступ — банальный случай. Экспертиза смерть от остановки сердца обязательно сумеет определить?

Человек на своем председательском месте приостановил движение стакана ко рту.

— Сумеет, это они всегда распознают. Но, — он сделал глоток, погонял немного вино по рту и одобрительно кивнул ему вслед, — но маловероятно, что Олег был сердечником.

Глаза женщины не сумели скрыть — это ей не понравилось.

— Как вы это установили?

— Просто. В боковом кармане его сумки есть пакетик с лекарствами. Там у него аспирин, слабительное, флакончик с нафтизином, — он отчего-то приостановился, — укрепляющие капли для глаз. Вывод простой: Олег аккуратно собирался в дорогу, а ехать сюда на поезде всего с небольшим одни сутки — к организму своему, стало быть, относился внимательно. Однако никаких сердечных лекарственных средств он не взял.

Последние слова прозвучали с немножко вопросительной интонацией.

Женщине опять не понравилось — эта ли информация или что-то еще...

— Сергей Петрович, может быть, погуляем во дворике на свежем воздухе?