Коктейль для Барби - Штеффи Вольф

Это какое-то безумие. Я пытаюсь спросить его, не предоставит ли фирма «Грюнштих» в качестве подарка для наших слушателей пять радиоприемников со встроенным CD-плеером, но он только фыркает:

— Если это все, что вам нужно, то доброй ночи.

Но мне позарез нужны эти приемники, и я, не ведая, что творю, предлагаю ему помощь, обещаю поговорить с его женой.

— Какое там, она только и делает, что валяется в постели со своим любовником, — рычит Оскар в бешенстве. — Ну, хорошо, хорошо, я дам вам номер.

Этого мне только не хватало. Как это меня угораздило сказать такое? Я обещаю Оскару, что после разговора с женой я сразу ему перезвоню.

Благодаря мне через четверть часа их брак спасен. Ильза так рада, что я позвонила. Она, пожалуй, снова сможет полюбить Оскара. Она просто хотела показать ему, что вить веревки из себя она ему не позволит, и все такое прочее.

— А Норби (новый друг) только и умеет, что заниматься любовью, да и то не ахти как, по вечерам он постоянно где-то шляется со своими приятелями и потом будит меня посреди ночи и заставляет готовить ему омлет с зеленью (интересно, Геро и Том этому уже научились?) или смотреть с ним по видику какую-нибудь кассету. А я терпеть не могу Рутгера Хауэра, — говорит она. — А дети, дети! Я ужасно по ним скучаю, и по Оскару тоже. Все из-за моей неуступчивости, и вообще все это так ужасно, так ужасно. Извините, а кто вы? — наконец спрашивает она.

Я, конечно, могла бы из вредности сказать: «Ну, я новая подруга Оскара, и если вы разведетесь, мы поженимся». Но тогда не видать мне радиоприемников как своих ушей. Вот я и рассказываю ей, как все было, и эта Ильза-гильза спрашивает, не могу ли я еще раз позвонить Оскару и спросить, можно ли ей вернуться сегодня вечером домой. А уж она как-нибудь все уладит. Я соглашаюсь и звоню Оскару. На душе у него становится легко, он начинает плакать и даже не знает, как ему загладить свою вину. Вся эта история кончается тем, что мы не только получаем пять радиоприемников со встроенным CD-плеером, но и мне лично вручают в подарок авторадиоприемник фирмы «Грюнштих» со встроенной навигационной системой.

Собственно говоря, я не имею права принимать такие подарки, но я часто поступаю опрометчиво.

— И если этого будет недостаточно, — говорит Оскар, — наша фирма переведет на счет радиостанции двадцать тысяч евро.

Проговори я с ним еще две минуты, я бы, наверно, получила машину. Или поездку в Вест-Индию с полным пансионом. Оскар еще раз говорит, как он мне благодарен и что он прямо сейчас пошлет мне по факсу все необходимые бумаги.

Мы оба счастливы и прощаемся друг с другом в самом лучшем расположении духа. Почему не все наши партнеры переживают семейную драму?! Я бы помогла ее разрешить. Тогда бы мы просто захлебнулись от обилия призов, подарков и денег спонсоров.

В половине восьмого я стою у входа в «Шорш». Подходят Геро и Том. И почему эти двое всегда одеваются как близнецы? («Ну как же, Каро, это чтобы все видели, что мы пара, а то еще женщины приставать начнут».) За ними идет Питбуль. Вот это да. На сей раз он даже не в барахле марки «Харлей Дэвидсон», на нем приличные джинсы и рубашка.

Первое, что предстает нашему взору, когда мы входим в «Шорш», — это Маузи с заплаканным лицом и бутылкой яблочного вина. Увидев нас, она снова начинает хныкать:

— Каро-о, ну вот и вы-ы, это ужасно, ужасно, я вам сейчас расскажу…

Ну, что там у нее на этот раз? Может, она продала кому-то вместо копченой колбасы салями с курицей, а человек этого не заметил? Маузи завывает так громко, что все уже оборачиваются на нас, и даже сам Шорш за стойкой качает головой.

— Ну, Маузи, выкладывай, — говорю я, отпивая вина.

— Я просто офигеваю, — говорит Маузи. — Знаете, что мне тут сказал Малыш Джо? Он хочет, чтобы я училась петь его дебильное кантри, чтобы покрасила волосы, чтобы сделала себе улетные сиськи (тогда они будут круто смотреться), да в придачу впрыснула какую-то гадость в губы. Тогда они станут большими-пребольшими, и я стану похожей на ту телку, что все время сидит в седле и поет. А еще я должна напялить эту ужасную шляпу.

Вот оно что.

— А что за телка все время сидит в седле и поет? — задаю я дурацкий вопрос. — Памела Андерсон?

— Да она же из «Спасателей Малибу», — с укоризной говорит Геро.

Точно. Ее губы едва ли уступают по своей толщине многослойному пирогу. Но чем Памела хуже? Если будет гореть дом, то мисс Андерсон в лежачем положении может прекрасно подойти на роль батута, ее губы и непомерно большая грудь обеспечат мягкую посадку всем, не важно, с какого этажа люди прыгают. Если она будет лежать на спине, дети могут подумать, что перед ними какой-то горный хребет.

— Ну и кто же это тогда? — спрашиваю я.

— Малыш Джо имеет в виду Долли Партон, — говорит Питбуль.

Маузи кивает, она в отчаянии. Я не могу понять Малыша Джо. У Маузи и так пышная грудь. Могу поспорить, 9 °C или что-нибудь вроде того, неужели ему мало? Я обещаю Маузи как-нибудь поговорить с Малышом Джо. Она ужасно боится, что он ее бросит из-за отсутствия слуха и объема груди, не дотягивающего до Долли Партон.

Дверь открывается, и в «Шорш» входит женщина. Питбуль вскакивает с места, его лицо сияет.

— Привет, Марго! — кричит он ей в эйфории.

Я тут же поворачиваюсь в ее сторону и разглядываю эту особу. Марго подпадает под категорию женщин, о которых говорят: «Прежде она была миловидной, но жизнь ее потрепала». Она направляется к нашему столу. Ну и походка! Как у мужика! Вместо того чтобы нормально с нами поздороваться, она ударяет кулаком по столу:

— Ну, будем знакомы, и лучше мы будем не на одной короткой ноге, а сразу на двух, так оно устойчивей, ха, ха, ха. — Потом она хлопает меня по плечу и говорит: — А ну-ка, подружка, подвинься!

Как вам это нравится? Марго два раза была замужем и теперь снова в разводе. У них с братом фирма по изготовлению половичков. Марго отчасти сама придумывает их дизайн, чем она очень гордится. Больше всего ей нравятся половички, которые похожи на страницу из комиксов, где маленькие слоники приглашают вас войти.

— Вы когда-нибудь такое видели? — спрашивает меня Марго. Услышав мой отрицательный ответ, она делает кислую мину и спрашивает, лежит ли хоть какой-нибудь половичок у меня перед дверью. Честно говоря, я даже не знаю, есть ли у нас половичок. С этого момента Марго перестает меня замечать, но я не особо расстраиваюсь на этот счет. Я лучше побеседую с Геро и Томом о том, совместимы ли медитации с блюдами, готовящимися в микроволновке.

Когда я возвращаюсь домой, Мариус уже ждет меня, и мы выпиваем по бокалу вина. Как хорошо, что Мариус и я вполне нормальные люди.