Амур с оптической винтовкой - Галина Романова

– Роман! – громко позвал Леха.

Высокий черноволосый парень выглянул из-за спин сотрудников, которые его опрашивали.

– Иди сюда, – повелел Леха.

Парень подошел. Под метр девяносто, узкий в кости, но с великолепно вылепленной мускулатурой. Видимо, чем-то занимается, решил Артем, тут же поджимая живот, чуть провисший за последние полгода.

Как-то так само собой получилось, что он перестал ходить в зал. Почему? Это же было для него святым: три раза в неделю на тренажеры. Наталья запрета не вводила, упрекнуть ее нельзя. А почему ходить-то перестал?

Он поймал ядовитую Лехину ухмылку и, как пацан, покраснел. Гад, догадался обо всем сразу!

– Рома, мать последнее время пила? – спросил Леха.

– Третья неделя насухо, – ответил парень, старательно не глядя на тело матери, над которым все еще стоял на коленках Шарик.

– Уборку делала?

– Да. Позавчера. Мена на диван загнала с ногами, со шваброй по всей квартире бегала. – Рома опустил голову, прерывисто задышал. Потом еле выдавил: – Это не она.

– Что – не она? – Леха с Артемом привычно переглянулись.

– Она не могла с собой это сделать. – Рома прижал к глазам большой и указательный пальцы правой руки. Замотал головой. – Она не могла, понимаете!

– Хочешь сказать, ее убили?! – фыркнул один из тех, с кем Роман говорил до этого, подошел к ним. И чуть не со смехом повторил: – Хочешь сказать, ее убили?!

– Хочу, а что?!

Роман вскинул голову, и взгляд его, обращенный на их коллегу, Артему не понравился. Очень опасный взгляд был у мальчишки. Пацану хорошо если было восемнадцать, а взгляд взрослого мужика и дерзкий до невозможного. Артем снова понимающе переглянулся с Лехой.

– Если ее убили, то кто? Кого подозреваешь? – уже с откровенной издевкой спросил коллега Артема и Лехи. Он скрестил пальцы в паху и качнулся на каблуках. – Кого из ее собутыльников подозреваешь, сынок? Кто у кого стакан отобрал?

И дальше…

Они с Лехой даже ничего толком не поняли. И едва сумели потом вспомнить, что пацан – да, точно – вскинул руку и коснулся какого-то места на шее их коллеги. Не ударил, нет. Просто коснулся, будто погладил. И, оп-па, – коллега уже сидит на заднице, привалившись спиной к стенке. Коленки разъехались, рот приоткрыт. Глаза в одну точку.

– Ты чего, гад, сделал??? – завопил второй коллега, которого Артем не очень хорошо знал. – Нападение при исполнении!!! Да я тебе…

Леха спокойно перешагнул через коленки отключившегося остряка, подхватил его спутника под руку и поволок из спальни. Артем слышал, как его друг настойчиво шипел про превышение должностных полномочий и нарушение процессуального порядка на месте происшествия.

– Стас! – позвал Артем эксперта, продолжающего возиться с телом покойницы. – Что с ним?

– Все в порядке, не переживай, – зевнул Шарик и глянул на парня с опаской: – А ты профи, сынок…

Поговорить с Романом им удалось лишь спустя полчаса. Пока паковали и выносили тело, пока шел опрос соседей, сын погибшей сидел на кухне. Сидел на табуретке возле окна спиной к двери. Когда Артем с Лехой вошли, он, не поворачиваясь, спросил:

– Когда можно будет ее похоронить?

– Мы сообщим, – ответил Алексей и потребовал: – Повернись.

Роман приподнял ноги и крутанулся на табуретке, очутившись к ним лицом. Хмурый, осунувшийся, глаза пустые, губы плотно сжаты.

Леха вытащил табурет из-под стола, сел напротив парня. Артем остался стоять возле двери.

– Расскажи, – произнес Леха. – Расскажи о матери.

– Что интересует?

– Как давно она пила?

– Последние пять лет. Сразу после того, как отец…

Его болезненный взгляд метнулся к отрывному календарю, на котором замерла дата, – тринадцатое августа пятилетней давности.

– Отец умер? – уточнил Артем.

– Пропал.

– То есть как пропал? – Друзья переглянулись.

– Без вести. – Губы Романа предательски затряслись. – Ушел из дома и больше не вернулся.

– Он не сбежал? Нет? – продолжил приставать Леха.

– Нет. Хотя я так думал какое-то время. Но пару дней назад… – Он судорожно вздохнул. – Мать заявила, что отец умер. Откуда она знала – понятия не имею. И мне ничего не говорила. Могилу я его не видал.

– Понятно…

Леха вопросительно приподнял брови на Артема. Тот пожал плечами. Семейка, в которой сегодня утром обнаружился суицидальный случай, оказалась с секретами.

– А с чего ты решил, что мать не могла сама, а?

– Она пить бросила пару недель назад. Все говорила, что сильно виновата передо мной. И я тут пару дней назад разговор один ее подслушал.

– С кем?! – спросили друзья одновременно.

– Не знаю. Она по телефону говорила.

– По мобильному?

– Да. Хотя понятия не имею, откуда он у нее. Свой она… – Он поискал слова и соврал: – Потеряла. Давно. А тут я возвращаюсь с улицы, а она в своей спальне говорит с кем-то по телефону. Резко говорит, на нервах…

– Имена называла?

– Нет. Часто замолкала. Я решил, что собеседник ее перебивает. Потом она закончила разговор. Странно закончила. – Широкие плечи парня зябко поежились.

– Что показалось тебе странным?

– Не могу сказать дословно, но она сказала, что, типа, знает, под каким могильным камнем он его похоронил.

– Он?! Его?! – не поняли друзья.

– Ну да. Она так своему собеседнику сказала: «Я знаю, под каким могильным камнем ты его похоронил». И спросила: сказать место безымянной могилы?

– Считаешь, разговор шел о твоем отце? – сощурился Леха.

– А о ком еще?! Больше мать на моей памяти никого не хоронила. Родни ее не помню вообще. Об отце говорили точно. – И он снова с тоской посмотрел на пожелтевший листок численника с черной цифрой «тринадцать».

Леха встал с табурета, шагнул к раковине, пустил холодную воду. Дождался, пока сольется, достал из сушки чистый стакан, налил себе доверху. Залпом выпил. И Артему тут же захотелось. В горле все еще стоял приторный вкус странного сока, приготовленного Натальей. Друг понял без слов. Налил снова и протянул ему. Артем выпил, благодарно кивнул и коротко в знак примирения улыбнулся. Но Леха подачи не принял, насупленно отвернулся. И тут же снова пристал к парню с вопросами.

– Телефона мы в комнате не нашли никакого. И нигде в квартире – тоже. Где он? Или она с твоего звонила?

– Нет. Не с моего. Мой всегда при мне в кармане штанов. Даже когда душ принимаю, с собой его беру. – Рома похлопал себя по заднему карману. – И в тот день, когда я выбегал на улицу, он был при мне. И где она взяла мобильник – ума не приложу.

– И куда потом дела…

Задумчиво потер Леха стремительно зарастающий щетиной подбородок, хотя он мог побриться и на ночь, собираясь рано поутру на рыбалку.

– Да, именно! – подхватил Роман. – И куда потом дела? Я всю квартиру перерыл потом – нет мобильника. И при себе у нее не было. Халатик старый, ветхий, карманы просматриваются…

И тут голос ему изменил. И выдержка взрослого бывалого мужика тоже. Плечи дрогнули, голова упала на грудь, пальцы зажали глаза. Парень заплакал.

Леха побледнел. И поспешил с кухни. В дверях проговорил не очень уверенно:

– Если что-то узнаешь, звони. Мало ли… И это, Михалев, ты бы был поосторожней. Замки, что ли, поменяй. Не могу сказать, что не верю в самоубийство, но… Всякое бывает. Если кто-то в самом деле убил ее, то как он вошел? Сама его впустила? Или ключи у него были? Ты, значит, был в отъезде, так?

– Так, – кивнул Рома, насухо вытер глаза, поднял голову на друзей. – Только я не Михалев, я Ростовский. Михалева – фамилия матери. Я носил фамилию отца. Я Ростовский Роман Игоревич, вот так.

– Что-о-о???

Леха привалился спиной к дверному косяку. Лицо сделалось бледным.

– Твой отец, получается, Игорь Ростовский?!

– Ну да.

– Тот самый Игорь Ростовский, который…

Закончить Леха не успел, его предусмотрительно остановил Артем, дернув сзади за полу куртки. И дружище закончил иначе:

– Который пять лет назад выехал на встречу со своим деловым партнером в ресторане и пропал?

– Я не знаю обстоятельств. Помню… Хорошо помню тот день. – И еще один тоскливый взгляд на стену, где мотался старый численник, постоянно напоминая о скорбном дне. – Он веселым был. С утра завтракали, он двенадцатое число оторвал. Шутил. Потом портфель взял, телефон, ключи от дома и машины и… И ушел. И больше мы его не видели. Я долго верил, что он вернется. Не вернулся.

Друзья снова переглянулись. Леха сделал шаг назад со словами:

– Если что узнаешь, звони. Заходи.

По подъезду и до машины они шли молча. Потом Артем предложил Лехе ехать на его машине, и началось!

– Есть! Есть все же Бог на свете! – ликовал с кривой ухмылкой Леха, усаживаясь с ним рядом на пассажирское сиденье. – Он не позволил тебе отдохнуть! Не позволил с Наташенькой в коечке весь день проваляться! Ты друга кинул? Кинул! И Господь тебе следом – работку! Да какую! Это тебе, брат, не просто суицид! Это суицид со значением! Семейка-то как ларец с секретом! Ай-ай-ай, сказала Наташенька, почему так? Я же так ловко отключила звук на мобильном, чтобы мой возлюбленный проспал. Так ловко все придумала, чтобы заполучить любимого в выходной к маме с папой на дачу… Собиралась ведь тебя туда тащить, признавайся, гад?