Невидимая птица - Лидия Червинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я мечтаю часами, как дети…»
Я мечтаю часами, как детиСиротливые в доме богатом,Быть танцовщицей в кордебалете,Быть рабом, коммунистом, солдатом,Бурым гномом из северной сказки,Незаметным в счастливой развязке,Молчаливой гаремной женой,Не имеющей «имени-отчества»…
…Возвращаются с новой веснойМолодые мечты одиночества.
«Ни одного настоящего слова…»
Ни одного настоящего слова –Значит, нельзя, и не надо такого.
Все говорится цинично и нежно.Очень трагично. Очень небрежно.
Не лицемерие, не безразличие,Кажется, только простое приличие.
Да и при чем здесь рассветная грусть?Ни одного настоящего… пусть –
Тоже взаимность. Не в счастье, а в горе.Та, о которой молчат в разговоре.
«Не стоит уезжать и возвращаться…»
Не стоит уезжать и возвращаться,Не стоит на вокзале целоватьсяИ плакать у вагонного окна.Не стоит…Надоело притворяться:Бессильны деньги, и любовь скучна,Хотя и грустно в этом признаваться.
Как малодушно слушаться советов…Жизнь ошибается – судьба всегда права.И от всего кружится головаВ тревожности и нежности рассветов.
«Возвращаюсь домой на рассвете…»
Возвращаюсь домой на рассвете,Опустел и потух Монпарнас.В этом городе, в этот же час,Умирают. Рождаются дети.Засыпают подруги и жены.И, грустя, вспоминает влюбленныйО цыганах, о ней и о нас…
Вот цветы у дверей ресторана –– Уронили, не вспомнив потом –Выбирали любовно, вдвоем,Обещали хранить постоянно.
Очень странно. Особенно странноТо, что в странности прочно живем.
«Одно осталось: удивленье…»
Георгию Адамовичу
Одно осталось: удивленье –Без унизительных желаний,Без утомительной мечты.Неубедительною теньюВстает рассвет, бесцельно-ранний,Не побеждая темноты.
А карту бьет упорно карта…Уйти домой – но как заснуть?Куда уходят ночи марта,Которых сердцем жаль чуть-чуть…(Безропотно и безлюбовно).
Свобода… как это условно.Один – и очень узкий – путь.
Двенадцать месяцев (Париж, Рифма, 1956)
«Нет, не тебе, конечно, не тебе…»
Нет, не тебе, конечно, не тебея посвящаюслова о чувствах, слезы о себе,и мысли понемногу обо всем…
Но если, друг, когда-нибудь потомты, перелистывая медленно страницы,задержишься на них опять(где буду я? Кто это может знать –возможно, что на улицах столицы другого мира…)ты поймешь тогда,что мне давалось все не вдохновеньем мнимым,а твердым, как закон, чередованьемневыносимой боли и труда.Поймешь и то, что значит быть любимым,и то, что с каждым новым расставаньемправдивей, суше слово: навсегда…
Тому, кто целый мир любил в одном лицеи в целом мире только одного,кто верил в справедливость, но когоне покидали мысли о конце –далеким в жизни, близким по судьбея посвящаю…но не тебе, конечно, не тебе.
ЯНВАРЬ
«Когда-то были: мы — и бедняки…»
А.С.Б.
Когда-то были: мы — и бедняки(о них писали скучные поэты).Мы — и больные. Мы — и старики,любившие давать советы.
Когда-то были воля – и тюрьма:мы, жившие по праву на свободе –преступники, сидевшие в тюрьме…Когда-то были лето – и зима…
Смешалось все давным-давно в природе,сместилось в жизни, спуталось в уме.Не разобрать, кто молод, кто богат,кто перед кем, и кто в чем виноват,и вообще, что значит преступленье?
Когда-то были родина, семья,враги (или союзники), друзья…
Теперь остались только ты и я –но у тебя и в этом есть сомненье.
«День в сумерки, как оттиск бледный…»
День в сумерки, как оттиск бледныйс любого дня любой зимыв стране, где вместе жили мы.
На горизонте отблеск медныйсухого солнца января,а ближе, над домами, тень.
Мерцает поздняя заря…Мир невесомый, чистый, бедныйвновь воскресил, сгорая, день…
Смягчило время контур строгий,потухли краски с той поры…Но нет стыда, и нет тревоги,как в прошлом не было игры.
Мы не заметили начала,не будем подводить итог…Развязку жизнь нам подсказала,но кто ее предвидеть мог?
«С Новым Годом – и прощай до срока…»
С Новым Годом – и прощай до срока.Что с того, что нам не по пути…Каждая удача одинока,как моя любовь к тебе. Прости.
От стола на золотом паркетесловно тень огромного кольца.Каждый раз, когда на этом светебьются в общей радости сердца,ты еще дороже мне. И ближедаже то, что разделило нас.
Странно сознавать, что ты в Париже,той же ночью, в тот же часслышишь тот же голос из эфира:С Новым Годом … Тонкий бой часов…И далеким благовестом мира –звон цимбальный, еле уловимый,страсбургских колоколов.
С новым счастьем, друг любимый.
«Я помню о тебе, Татьяна…»
Я помню о тебе, Татьяна…Во мне еще жива любовь.Но, как за чтением романа,тревожна мысль, спокойна кровь.
Я разуверилась во многом,скупее слезы и слова –что это: гибель, благодать?Теперь, когда над эпилогомуже склонилась голова,чего еще от жизни ждать…Скажи, какого откровенья,каких мучительных побед?
Любви бесплодны вдохновенья.От них остался темный след:жуть суеверий, снов, гаданий,да ворох писем и бумаг…И яд мечты о том свиданьи,когда скажу спокойно я:Прощай, мой друг. Прости, мой враг.Сегодня очередь моя.
«Мы больше ни о чем не говорим…»
Мы больше ни о чем не говорим.Нам безразлично все и жалко всех.От жалости мы часто лжем другим(утешить этих, не обидеть тех –Какой же грех?)
От безразличия мы лжем себе:нет правды в мире, смысла нет в борьбе –о чем же спор?
Спор о любви. Той, что для всех одна.Той, что боролась с нами за свободу.Как можно жить, когда идет онав слезах, в лохмотьях, ночью, в непогодуна горе и позор…
Луч солнца из тюремного окна,твой поднятый навстречу солнцу взор,чуть дрогнувшая на плече рука –совсем не бред…и далеко не вздорстрах одиночества и смертная тоскапо тем, с кем оборвался разговор.
«Будьте вежливы с цветами…»
Будьте вежливы с цветами,с насекомыми, с мечтами,с книгой, со сковородой,с музыкой, машиной.
Будьте вежливы с водой,с горною вершиной.С лампой, звездами, луной…
Будьте вежливы с женой,с кошкой, с проституткой…
Будьте осторожны с шуткой.Равнодушные к судьбе,будьте вежливы в борьбеза существованье…
Будьте сдержанны: прощаньес тем, кто тяготится вами,только повод к раздраженью.
Будьте вежливы с цветами:с розой, ландышем, сиренью.
ФЕВРАЛЬ
