Любвеобильные Бонапарты - Наталия Николаевна Сотникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ты счастлив или на мгновение печален, смоги излить свою радость или свое горе на груди твоей преданной жены; да не посетят тебя чувства, которые я не разделяю. Все мои желания сводятся лишь к тому, чтобы угодить тебе и сделать тебя счастливым… Прощай, Бонапарт, я никогда не забуду последнее предложение твоего письма. Я запечатлела его в своем сердце. Как глубоко оно отпечаталось там и с каким исступленным восторгом мое собственное сердце ответило ему! Да, о да, сие есть также мое желание – угодить тебе и любить тебя – или, скорее, обожать тебя…»
Театральные романы
Как бы ни уверяла Жозефина мужа в том, что любовь к нему составляет все счастье ее бытия, ей уже не было суждено знать покоя, ибо на жизненном пути ее супруга одна за другой возникали новые соперницы. Началось все вроде бы с несерьезных интрижек с легкомысленными служительницами подмостков сцены, каковые испокон веков увивались вокруг известных личностей и особой опасности их семейному счастью не представляли.
Первой стала известная итальянская певица Джузеппина Грассини (1773–1850), обладавшая чувственным контральто, глубоким, с бархатистым тембром, проникавшим до самого сердца, и, вдобавок, ярко выраженным актерским даром и броской внешностью. Диапазон ее голоса был очень широк, причем она с равным успехом выступала как в комических, так и в драматических ролях. Родилась Джузеппина в Варезе, в бедной итальянской семье, единственный соловей из 18 отпрысков. Получив азы певческого образования у церковного органиста, она по его рекомендации отправилась продолжать обучение в Милан. Там 14-летняя девочка нашла своего первого покровителя в лице графа Альберико Бельджойзо, способствовавшего не только совершенствованию ее природных данных, но и первым шагам на сцене. Она с большим успехом дебютировала в 16 лет в Парме и с тех пор делила свои ангажементы между двумя лучшими театрами Северной Италии – миланским «Ла Скала» и венецианским «Ла Фениче».
Перед знаменитой победой в битве при Маренго Наполеон, любивший оперу, посетил в Милане спектакль с ее участием. Хитрая певица решила пойти ва-банк и спела «Марсельезу», после чего была удостоена аудиенции. Там она откровенно напомнила Наполеону:
– Во время вашего первого пребывания в Милане, когда вся Италия была у моих ног и я пребывала в самом расцвете моих красоты и таланта, услаждая все взоры и воспламеняя все сердца, когда не утихали разговоры о моем выступлении в «Деве солнца»[6], лишь вы остались холодны! Но теперь, когда я недостойна вас[7], вы снизошли бросить взгляд на меня.
Певица сделала верный ход и стала его любовницей. По воспоминаниям Бурьена, «Наполеон был околдован восхитительным голосом мадам Грассини и, если бы его обязанности повелителя позволяли, он бы в экстазе часами слушал ее пение». Певица последовала за Бонапартом в Париж, где он поселил ее в небольшом доме наподалеку от улицы Победы, известной тем, что когда-то на ней находился особняк Жозефины, и снабдил денежным довольствием в размере 15 тысяч франков в месяц. Она с огромным успехом выступала в театре и на концертах во дворце.
Наполеон навещал ее лишь на короткое время и в обстановке большой секретности. Грассини, женщине бурных страстей, это быстро надоело, она изменила своему высокому покровителю со скрипачом Пьером Родом и отправилась гастролировать по Европе, время от времени возвращаясь в Париж. В 1806 году Наполеон призвал ее в столицу, даровав звание «Первой певицы его императорского величества». Она пела вместе со своим учителем, кастратом Джиролами Крешентини, получала жалованье 36 тысяч франков, 15 тысяч пенсии и доход от ежегодного бенефиса. Как-то в 1810 году пара пела в спектакле «Ромео и Джульетта» в Тюильри. Наполеон пришел в такой восторг от исполнителей, что пожаловал певцу высокий орден Железной короны, а Грассини послал клочок бумаги, на котором было написан приказ казначейству: «Выдать 20 000 франков. Наполеон».
Во время реставрации Бурбонов Джузеппина стала любовницей герцога Веллингтона, победителя Наполеона при Ватерлоо, назначенного послом Великобритании в Париже. Он настолько выставлял напоказ свое увлечение Грассини, что его бедная жена буквально сгорала от стыда. В 1823 году певица покинула сцену и делила свое время между Миланом и Парижем, где у нее был свой салон, в котором певица принимала музыкальных знаменитостей. Одетая пестро, как тропическая птичка, она на забавной смеси итальянского с французским откровенно потчевала посетителей историями своих успехов, подкрепляя их наглядными свидетельствами:
– Наполеон подарил мне сию табакерку для нюхательного табака как-то утром, когда я пришла повидать его в Тюильри…Он действительно был великим человеком, но не захотел послушать моего совета. Ему надо было договориться с этим милым Вилантоном. Кстати, сей мужественный герцог подарил мне вот эту брошь… А под Неаполем меня однажды ограбили бандиты, забрали все дочиста. Ну как может слабая женщина противостоять разбойникам с большой дороги? Я сказала: «Забирайте все, только оставьте портрет моего дорогого императора!» Они сломали и забрали медальон, а вот этот портрет оставили мне!
Грассини держала салон не только из любви к искусству, но также и для того, чтобы дать успешный старт карьерам своих племянниц, дочерей сестры Джованны: выдающимся певицам Джудитте и Джулии, а также балерине Карлотте Гризи. Джулия пользовалась репутацией одной из лучших певиц ХIХ века, примерно такого же положения достигла в царстве Терпсихоры Карлотта, для которой ее муж, хореограф Шарль Перро, поставил балет «Жизель», эту жемчужину балетного жанра.
Сохранилось одно из писем Жозефины ее старой подруге мадам де Крени:
«Я так несчастна, дорогая, каждый день сцены с Бонапартом, безо всякой причины… Я попыталась предположить объяснение и узнала, что Грассини провела в Париже последнюю неделю, явно, она есть причина всех моих неприятностей. Прошу узнать, где живет эта женщина и посещает ли он ее, или же она наведывается к нему сюда».
В 1802 году Наполеон счел нужным переместить свой двор из весьма скромного сельского особняка поместья Мальмезон в роскошно отделанный дворец Сен-Клу. Там Наполеон впервые решил спать в отдельной опочивальне. На Св. Елене он так высказался по поводу прав жены: «Мы были очень буржуазной четой, нежной и сплоченной, разделявшей спальню и ложе. Сие важно для супружеской
