Останутся только носители - Кристофер Сиб

– «Указания руководства»? – я выступил вперед, на мгновение забыв о страхе. – Ты поубивал кучу людей, поганый ты ушлёпок!

Челюсть Сорок пятого с силой сжалась, превратив губы в неровный шрам.

– Это война. Мы бьёмся за каждого, в ком нет заразы.

– Да ты…

– Хватит! – Сорок пятый вступил в круг желтого света, заставив меня шагнуть назад. – Больше нечего обсуждать. Ты едешь со мной. В аэропорту Кургана наша временная база. Оттуда тебя отправят в резервацию, к остальным.

– К остальным?

– Я уже три года исследую города, ищу выживших.

Значит ты мне гнал насчет «единственных чистых»?!

– Я останусь здесь, – твёрдо заявил я, нащупав рукой топорик.

– Ну что за люди?! – горько усмехнулся спецназовец. – Даже под страхом вымирания вы неспособны соблюдать элементарные правила! Нашей верхушке тогда, три года назад, не хватило яиц, чтобы ввести жёсткие меры – посадить заразившихся в такую глухую изоляцию, чтобы те света белого не видели, пока не очистятся – а сейчас мне приходится убеждать таких баранов, как ты, что ваша жизнь чего-то стоит.

Я приготовился отбиваться, но Сорок пятый просто смотрел мне в лицо, словно не замечая, как напряглись мои руки, да и сам я весь подобрался. Прошла минута, может больше.

– У меня нет инструкций на этот счет, – шумно выдохнув, заявил он. Затем развернулся, натянул шлем и завёл мотор. – Главное, не уходи из города.

Сорок пятый перекинул ногу через мопед, газанул пару раз, и затарахтел к дороге. Я ожидал чего угодно, кроме этого.

8

Ночевал я на улице – кормил комаров в парке Победы на лавочке. Заснул, когда небо начало светлеть, а проснулся, когда солнце припекало из зенита. Всю ночь я размышлял над услышанным, прикидывая, насколько это правда. Не мог перестать думать об этом. Всё перебирал и перебирал в голове сказанное Сорок пятым.

Вряд ли он стал бы врать в такой ситуации.

Отчасти я его понимал. Я помню то время, когда впервые рассказали о Старичке Си. Тогда мало кто парился по поводу нового гриппа. Объявили карантин, ввели штрафы, выбесили всех устраивая панику по ТВ – типа сидите дома, протирайтесь спиртом и носите маски в общественных местах. Никто не воспринимал С-4 всерьёз, потому что смертей почти не было. Ну и на периферии особо не предохранялись – очаги-то были далеко, в Китае, да в Европе. А вирус, пока ученые изобретали вакцину, «пробовал на вкус» наш белок, изменялся и учился нас убивать. Тогда-то и появились носители. Уж не знаю, Старичок Си их выбрал или так случайно получилось, но они не умирали и переносили С-4 бессимптомно, заражая ничего не подозревающих друзей, родных и просто встречных. А потом бомбануло…

Раз за разом этой ночью я возвращался к въевшемуся в мозг воспоминанию – вспышка огня и вылетающие из окна ошмётки вещей Алёны.

Едва пришел в себя после сна, одиночество и пустота навалились с новой силой. Я слишком привык к этим людям, к носителям, пусть и никогда не видел их вживую (ну, кроме Алёны). Что бы там ни говорил этот спецназовец, они не виноваты, что заразились и не умерли. Никто не виноват…

…кроме, разве что, того урода, что в зараженный город поехал, да тех, кто собирался эпидемию намеренно устроить…

Невыносимо горько было осознавать, что я снова один. У меня внутри будто одеревенело всё, потеряло чувствительность, отмерло. Я смутно ощущал, что эта корка скрывает нечто живое, но готовое прогнить до основания. Надежду на прежнюю жизнь грубо вырвали, повредив нутро. Впервые в жизни я почувствовал, что Старичок Си стоит позади, занеся свой грязный топор над моим затылком.

Ветер перебирал первые опавшие листья, как ребенок, играя с ними на центральной аллее. Сидя на скамейке, я согнулся пополам, опустив ладони к земле. Внизу, рядом с порванной кроссовкой, копошилась жирная муха. Непонятно почему, она не могла взлететь – только жужжала, переворачиваясь с крылышек на лапки и обратно. Минут пять я наблюдал, как она без устали кружилась, ползая в пыли. Она напоминала меня в первый день возвращения из «горного отпуска». Мне было так же страшно, и я не понимал, что вообще происходит.

Я протянул палец к букашке, и та задергала лапками, пытаясь убежать от неминуемой смерти. Осторожно, будто прикасаясь к хрупкому мыльному пузырю, я поднёс подушку пальца, позволив ухватиться за нее.

– Теперь ты будешь жить со мной, – ласково произнес я, посадив муху на плечо.

Она в ответ благодарно зажужжала, стряхивая с прозрачных крылышек дорожную пыль.

– Назову тебя Машкой. Что скажешь?

Муха, естественно, промолчала, ощупывая хоботком лёгкую болоньевую куртку.

Тогда я еще не знал, что мне не придётся коротать век на пару с насекомым, что Алёна осталась жива после взрыва – так торопилась на встречу со мной, что выскочила из квартиры сразу, как отметилась в чате – что Сорок пятый отправил за мной команду из трёх человек, которая без шума и пыли должна вырубить меня, и увезти подальше от Кургана (да только получится ли у них?)…

В тот момент, держа крупицу жизни на плече, мне было всё равно, кто возьмёт верх. Я хотел одного – чтобы жизнь продолжалась.