Современный чародей физической лаборатории - Вильям Сибрук

Мои первые затраты были на покупку резины для рогаток и образцов минералов, которые продавались в магазине пособий по естественной истории в Бостоне, - для моей коллекции камней. Позднее мои покупки включали химикалии и материалы для фейерверков. Отек дал мне геологический молоток. Вооружившись им, я бродил по каменоломням вокруг Бостона в поискам минералов и окаменелостей. Результаты моих экскурсий, вместе с образцами, которые я время от времени покупал, составили в конце концов объемистую коллекцию.

Экспедицией, взволновавшей меня больше других, - была поездка на велосипеде в Брейнтри, в знаменитую каменоломню, где находят гигантских трилобитов Раradoxides harlani. Интересно, как крепко запоминаешь название лучших образцов своей коллекции. Я где-то прочел фантастическую историю об этих трилобитах, о том, что их нельзя найти нигде больше на всем земном шаре и что какой-то ученый-романтик выдвинул теорию о возможности их прилета на землю на метеорите. Я набрал такой тяжелый мешок этих трилобитов, что только с большим трудом мне удалось подвесить его к велосипеду.

Однажды я встретил молодого человека, у которого был кристалл аметиста, найденный, как он утверждал, в каменоломне. В кристалле были две каверны, наполненные жидкостью, прозрачной, как вода, и в каждой из них двигался маленький пузырек воздуха, если поворачивать кристалл. Я слыхал о кристаллах кварца с движущимися пузырьками, но никогда их не видал, а это был аметист с пузырьками! Есть ли другой такой на свете - хотел я знать. Он просил за аметист пять долларов, и я хотел получить его больше, чем что-либо другое в моей жизни. Я пилил и пилил отца, чтобы он позволил мне купить камень, так, чтобы не слышала мать. Но ему казалось, что цена немного велика, и он, я думаю, сомневался насчет пузырьков, двигающихся в жидкости внутри кристалла. Молодой человек жил в Бостоне, и отец сказал мне: "Скажи ему, чтобы он принес кристалл и показал мне". Однажды вечером молодой человек явился вместе с кристаллом. Однако он не намеревался снижать свою цену, и мой отец после некоторых колебаний наконец дал мне пятидолларовую бумажку, и я завладел кристаллом. "Не говори матери, сколько мы отдали за него", сказал он. Аметист до сих пор у меня, и пузырьки все еще двигаются. Когда я был маленьким мальчиком, мы всегда проводили часть лета в Кенибэнкпорте. Это было время, когда от Кенибэнка ездили в старом дилижансе, и на реке всегда строилась одна или несколько шхун. Однажды летом я придумал игру: написать записку, положить в бутылку, привязанную к длинному шесту или бревну, и угнать в морена буксире за змеем, когда ветер будет дуть от берега. В записке была просьба возвратить эту записку и сообщить при этом, где была найдена бутылка (одну записку действительно вернул житель Нантукета). Когда ветер дул не прямо от берега, я нашел, что если вбить гвоздь, к которому прикреплялась нитка змея, на два или три фута от переднего конца бревна, то оно поплывет прямо в открытое море, а змей будет тянуть под углом 45? или еще больше в сторону. Захватывающее зрелище было, когда в сильный, ветер видишь, как бревно несется по воде, как торпеда, без всяких видимых сил, толкающих его, и "с костью в зубах". Я часто интересовался: а что думают команды судов, когда им встречается это бревно - ведь нитку видно только совсем вблизи.

Затем пришла астрономия. Один из друзей отца дал мне на время прекрасный пятидюймовый телескоп, и я наблюдал небо каждой ясной ночью. Меня не интересовали созвездия и их названия. Это было вроде определения цветов. Но я бывал зачарован, глядя, как луны обращаются вокруг Юпитера, бросая тень на его диск, и увлекался кратерами и горами на Луне, кольцами Сатурна и туманностями".

Вернемся, однако, к хронологической последовательности. Сначала несколько слов о первоначальном формальном образовании Вуда. Мать Роберта надеялась, что в двенадцать лет он поступит в Роксберийскую латинскую школу, имея в виду Гарвардский университет как конечную цель. Но если бы он оставался в школе мистрис Уокер, он конечно не сумел бы туда по-. ступить. Поэтому мать взяла его из этого заведения и послала в школу мисс Вестон, в Роксбери. К радости и, может быть, удивлению матери, он сумел "пройти" эту школу и поступил в Роксберийскую латинскую. Его поступление сопровождалось обманчивым триумфом. 0н явился вместе с другими кандидатами. Директор школы, грозный Вильям К. Коллар, обычно именуемый "Дикки", стоял перед поступающими с ворохом бумаг в руках. Роб опасался, что он опять провалился или что если он и прошел, то в самом конце списка принятых. Доктор Коллар начал читать список и огласил:

"Первым из принятых является Роберт Вильямс Вуд".

Доктор Коллар намеревался прочесть лист принятых по порядку успешности, но, роясь в бумагах, перепутал листы.

Эта ошибка с первым местом в латинской школе скоро была исправлена. Он сразу же стал последним в классе, и оставался им весь первый год. В первые недели второго года он было стал одним из первых, но скоро опять пробил себе дорогу к последнему месту и в конце года был исключен.

Это было грустно. Но доктор Вуд-старший и мать Роберта настаивали на том, чтобы он следовал семейной традиции и, если возможно, поступил в Гарвард. Поэтому его послали в Классическую школу Никольса в Бостоне, которая специализировалась в латинском и греческом языках. Роб не интересовался ни латынью, ни греческим, а у мистера Никольса было глубокое отвращение ко всем другим наукам. Это отвращение еще усилилось и приняло слегка личный оттенок после эпизода на винтовой лестнице. Лестница в школе Никольса, на Темпль Плэйс, имела вид узкой спирали с перилами, привинченными к стенам каменного колодца, как внутри маяка. Все мальчики любят ездить по перилам, но здесь этого нельзя было сделать, потому что на них нельзя было сесть - они были слишком близко к стенке. Юный Вуд знал кое-что о центробежной силе и начал экспериментировать с лестницей. Беря старт с разбега вверху ступенек, чтобы набрать скорость, он садился боком на перила и скользил с возрастающей скоростью по спирали до самого дна. где со стуком приземлялся. Другие мальчики восхищались и безуспешно пытались повторить трюк, но Вуд не позволял им смотреть, как он стартует. Это было чудесно. Центробежной силой спину прижимало к стене, появлялась возможность твердо сидеть - и ты несся вниз. Вуд говорит, что он всю жизнь потом хотел найти такую же лестницу и повторить свой номер.

Наконец, он посвятил других в свою тайну - и в результате через день или два поток хохочущих и кричащих маленьких мальчиков скатывался по последнему завитку спирали лестницы - прямо на мистера Никольса, который входил с улицы.

Робу вручили письмо к отцу. На следующее утро он был вызван перед всеми школьниками, и директор спросил его - что сказал отец, прочитав письмо. Роб весело ответил, что отец сказал, что он счастлив, что не случилось чего-нибудь похуже.

Его растущее научно-фантастическое воображение достигало все новых и новых высот.

В результате этого он придумал две хитрые мистификации.

Одна из них прошла тихо, но другая была причиной сенсации во всей стране. Во время летнего визита к дяде, Чарльзу В. Дэвис, в Чикаго, он и юный Брэдли Дэвис вместе отправились искать окаменелости. Недалеко находилась каменоломня, богатая силурийскими раковинами и криноидами. Однажды, оставшись один, Роб нашел два больших плоских обломка песчаника, гладких с одной стороны. С помощью резца и молотка он высек на одном куске голову птеродактиля, а на другой контур огромного насекомого, вроде воображаемой доисторической дьявольской стрекозы. Потом Роб и его товарищи-заговорщики "посадили" их в каменоломне, и во время следующей экскурсии он хитро направил своего двоюродного брата Брэдли к спрятанному сокровищу.

"Он так разволновался от этой богатой двойной находки", - говорил Вуд - "как будто открыл золото в ранчо Саттера, в Калифорнии".

Роб сфотографировал "окаменелости" самодельной камерой, и выцветшие снимки до сих пор хранятся у него.

Вторая мистификация вызвала волнение во всей стране: это была чистая выдумка. Один из друзей отца дал ему на время большой телескоп, и он начал искать признаки жизни на Марсе и других планетах. Он конечно ничего не обнаружил, но 23 июля 1887 года в чикагской "Трибюн" появилась следующая удивительная статья, которую со своим неудержимым воображением сочинил Вуд:

"ПОСЛАНЕЦ СО ЗВЕЗДЫ"

СВЕТЯЩИЙСЯ ПОСЕТИТЕЛЬ ИЗ МЕЖПЛАНЕТНОГО ПРОСТРАНСТВА, ПОКРЫТЫЙ ВЫРЕЗАННЫМИ ЗНАКАМИ.

Клэйтон, 21 июля. (Специальное сообщение.)

Событие, не имеющее себе подобного в анналах астрономической науки, произошло здесь в один из дней прошлой недели. Оно будет, без сомнения, иметь огромную ценность для науки, так как оно бросает свет на невыясненный до сих пор вопрос об обитаемости планет. В 7.45 вечера вблизи города упал круглый металлический аэролит, на поверхности которого заметны вырезанные знаки, дающие положительное доказательство того, что аэролит отлит руками разумного существа. Доктор Сойерс, во владении которого находится сейчас это чудо, сообщил нам сегодня вечером: