Великие загадки истории - Юрий Пернатьев

Что же было дальше? Здесь мы вступаем на зыбкую почву легенд и преданий вплоть до XIV в., когда плащаница уже ста­ла фигурировать в хрониках. Однако еще с первых веков, хрис­тианства существовало множество рассказов о «нерукотворном» образе Христа. Известно, например, о житии святой Вероники, благочестивой иерусалимской женщины, подавшей Иисусу на его пути к Голгофе свое головное покрывало, которым он якобы отер пот и кровь С лица и на котором запечатлелся его лик. Существует также история о царе независимого государства Эдессы Абгаре V Великом, которому Христос якобы послал плат со своим нерукотворным образом и тем самым исцелил прави­теля от проказы. Правда, в подобных легендах всегда говори­лось о лике Христа, но нигде не упоминалось о погребальных пеленах. Вполне возможно, что за этими преданиями стояло нечто реальное, а именно: это те пелены, о которых говорится в Евангелии от Иоанна и которые ученики наверняка унесли с собой. Правда, по иудейским законам предметы, находившие­ся в соприкосновении с умершим, считались нечистыми. Но ведь Иисус для учеников не умер — он воскрес, а значит, был живым, и пелена с чудесным отпечатком его тела — убедитель­ное тому подтверждение.

Если обратиться к церковным преданиям православной церк­ви, то можно обнаружить свидетельства XI—XII веков о том, что в те времена плащаница хранилась в Константинополе в храме Святой Софии и выставлялась для поклонения на Страстной неделе. И вдруг она бесследно исчезает из Константинополя во время взятия города крестоносцами в 1204 г. Правда, сохрани­лись воспоминания некоего французского рыцаря, участвовав­шего в походе, о том, что он сам видел плащаницу в храме, но ее дальнейшая судьба ему неизвестна. Если реликвия, как и многие другие святыни, была захвачена крестоносцами и увезена в За­падную Европу, то где она могла находиться 150 лет?

Многие историки не без основания полагают, что все это вре­мя плащаница хранилась у тамплиеров, представлявших хрис­тианский военизированный орган, основанный в XII в. Исследо­ватели обратили внимание на одно странное совпадение: глава ордена тамплиеров Нормандии, казненный во времена гонения на них королем Франции Филиппом в 1314 г., носил имя Жофре де Шарни, точно такое же, как и первый официальный обладатель Туринской плащаницы, в собственность которого она перешла от предка в 1353 г. Надо заметить, что в крестовом походе 1204 г. на Константинополь участвовали рыцари из Италии, Франции и Нормандии, они-то как раз и свидетельствовали о том, что в храме поклоняются изображению некой таинственной голове с рыжей бородой.

Кстати, в 1951 г. в Англии при реставрации здания, некогда принадлежавшего тамплиерам, было обнаружено изображение этой таинственной головы. Под штукатуркой на потолке нашли доску с изображением лика, похожего на образ с Туринской пла­щаницы. По своим размерам эта доска вполне могла служить крышкой деревянного ковчега, в котором тамплиеры хранили реликвию. Можно предположить, что Жофре де Шарни был близ­ким родственником того тамплиера, которому в годы гонения на орден и передал на хранение святыню, захваченную 150 лет назад. Тогда становится понятным нежелание де Шарни-второго объ­яснить тайну приобретения им плащаницы — прошло всего 40 лет после казни тамплиеров, и они все еще продолжали оставаться вне закона.

Если дело обстояло именно так, тогда мы не только имеем возможность проследить историю покрывала на 150 лет в глубь событий, но и найти недостающее звено, связывающее повест­вование о Туринской плащанице с преданием о покрывале из храма Святой Софии в Константинополе. Правда, в Византии была хорошо известна и почитаема другая святыня — Неруко­творный Спас, или по-гречески Мандилион, из Эдессы. Это, по-видимому, тот самый плат, о котором писали евангелисты.

Для освобождения Мандилиона из Эдессы, ставшей к тому вре­мени мусульманским городом, был предпринят военный поход, который успешно завершился в 944 г., когда весь Константино­поль праздновал внесение Нерукотворного Спаса. А вот плаща­ница появилась в Константинополе как-то незаметно. Но извест­но, что в XI — XII веках она уже выставлялась в храме Святой Софии. До недавнего времени считалось, что это две разные свя­тыни. Одна размером с плат, другая — покрывало, т. е. на одной изображен только лик, на другой же — все тело. Внимательно изучив исторические сведения о Мандилионе, ученые пришли к выводу, что Туринская плащаница и плат — это один и тот же предмет, но в разные периоды своей истории. Сохранены впечатления импе­ратора Константина Багрянородного в изложении его царского писаря. В 944 г. Константин, будучи еще мальчиком, при свечах рассматривал развернутый Мандилион. Главной неожиданностью было то, что образ оказался монохромным, а не цветным, как пред­полагалось. На нем явственно различался лик Спасителя. Архи­диакон храма Святой Софии Григорий высказал предположение, что Нерукотворный Образ возник буквально «из-за испарины смер­ти на лице Христа». Подтверждение этому эпизоду можно найти в манускрипте XII в., в котором обнаружено изображение, иллюс­трирующее преклонение императора перед развернутым Манди­лионом. Примечательно то, что его размеры соотносимы с разме­рами Туринской плащаницы: его держат на весу два человека.

Историкам Византии хорошо было известно, что Мандилион из Эдессы имел и другое греческое название — Тетрадиплон. Зна­чение этого слова — «сложенный вчетверо» — было неясным. Если же мы обратимся к Туринской плащанице, то смысл этого названия  станет понятным. По следам от пожара, в котором четырех­метровая плащаница сильно пострадала, можно определить, что она была сложена вчетверо так, чтобы лик оказался посередине и на поверхности сложенного полотна, высота которого составля­ла в; таком виде пятьдесят сантиметров. Именно в сложенном со­стоянии, к тому же под окладом, плащаница хранилась в Эдессе, Поэтому Нерукотворный Спас из Эдессы был известен именно как образ только лика Спасителя, и как Нерукотворный Образ он попадает в Константинополь. Только спустя некоторое время было установлено, что Мандилион есть погребальное покрывало Иису­са Христа, после чего в православной церкви сложился чин пок­лонения Святой плащанице в Страстную неделю — чин, который совершенно отсутствует в католической церкви.

Если дело обстояло так, как предполагают историки, если Турин­ская плащаница и православный Нерукотворный Образ из Эдес­сы — один и тот же предмет, то мы можем проследить историю плащаницы вплоть до 525 г., когда святой Мандилион был найден спрятанным в стенной нише над городскими вратами в г. Эдессе на севере Месопотамии (ныне г. Урфа, Турция). Это событие радикаль­ным образом повлияло на канон изображения Господа Иисуса Хрис­та, поскольку до VI в. его изображали круглолицым, без бороды и с короткими волосами, наподобие императоров или греческих богов. Ученые находят более двадцати признаков, по которым мож­но отождествить образ на иконах Нерукотворного Спаса, списанных с Мандилиона, с образом на Туринской плащанице.

Так или иначе, но священное покрывало, связанное с именем Жофре де Шарни, возвращает нас к 1353 г., моменту его достовер­но зафиксированного обретения. Надо сказать, что факт этот от­нюдь не вызвал восторга у клерикальных властей. Перед Церковью и всем христианским миром встал тот самый роковой вопрос, ответа на который нет до сих пор: что же такое Туринская пла­щаница? Собственно говоря, ответов может быть только три, и церковным владыкам XIV в. это было ясно не хуже, чем по­томкам в XXI в. Либо плащаница действительно является под­линной погребальной пеленой Иисуса, хранящей отпечаток его тела, след чудесного воскресения, либо она — художественное воспроизведение этой пелены, созданное неким иконописцем, либо ее следует считать подделкой, имитацией, делом рук ловких фаль­сификаторов, имевших целью ввести верующих в заблуждение.

Положение оставалось неопределенным до тех пор, пока в 1389 г. сын Жофре де Шарни, заручившись поддержкой Папы Климен­та VII, попытался снова выставить плащаницу в городском храме. Реликвию поместили в специально выстроенной церкви в Ли­рее — владениях де Шарни близ Парижа. Но этому воспротивил­ся местный епископ Пьер д'Арси, официально объявивший, что изображение на полотне - дело рук художника. Собственно, его меморандум и является первым документом о Туринской плаща­нице, которым располагают историки.

Спустя год Папа Климент VII вынес вердикт: плащаницу мож­но показывать в церкви, но при этом разъяснять прихожанам, что это не настоящее полотно, в которое Иосиф Аримафейский завернул тело Христа, а «его художественное воспроизведение — икона». А в 1452 г. уже внучка де Шарни Маргарита передала или продала плащаницу герцогу Савойскому. Она хранилась сначала в соборе французского города Шамбери, а затем была перенесе­на в Турин, где с 1578 г. и поныне хранится в специальном ков­чеге в соборе Джованни Батиста.