Маскировкой седину не скроешь - Сергей Алтынов

– Ясно, – только и ответил Ушаков.

А сам думал о том, какой несуразной бывает жизнь у офицеров спецназа. Готовишься воевать против террористов, вооруженных бандитов, а приходится иной раз сражаться с тонкошеими девчатами. Такой «противник» был уже однажды у Сергея Ушакова. Только тогда с Леней они были плечом к плечу…

Молодежное кафе «Улыбка». Пригород Грозного. Пулеметные точки на крыше. И несколько снайперских точек в соседнем здании. Спецназ ВДВ штурмовал этот пригород, превращенный в укрепрайон, совместно с СОБРом.

– На усиление прислали, – отрекомендовался старший группы СОБРа, он же Сергей Ушаков.

Шаинский ранее знал его. И прозвище, и радиопозывной. И то, что этот молодой офицер милиции имел солидный боевой опыт.

– Вот послушай, Адмирал. – Леня Шаинский протянул Сергею рацию.

– Эй, ну кто там? – послышался из рации женский голос. – Чего замолчали? Скучно без вас…

Адмирал вопросительно посмотрел на Леню.

– Хорошая девушка, – кивнул Леонид. – Точнее, целых две хорошие девушки – Таня и Люся. Да скажи ты им пару слов, Серега.

– Здорово, девчата, – проговорил в рацию Ушаков. – Чем порадуете?

– Смотри ты, еще один, новенький появился! Тебя как звать?

– Сергей.

– У меня братишка тоже Сергей. Я тебя поэтому убивать не буду, только руки-ноги отстрелю…

– Что?! – Сергей уже вторично вопрошающим взглядом уставился на Леонида.

– Хорошая девушка Таня, – пояснил десантник. – Мы на волну боевиков попали. И болтаем с девчонками уже целые сутки. Они вон там! – Леонид кивнул в сторону укрепрайона. – Тань, а с Люсей можно поговорить?

– Ну чего тебе? – послышался другой голос, более глухой и раздражительный. – Зае…л ты меня уже.

– Не надо грубить, Люся, – произнес Шаинский. – Лучше расскажи, какая ты из себя?

– Хороша, сил нет, – вновь послышался голос Тани.

В этот момент гулко ударило орудие, и по другой рации Леонид получил боевую команду.

– За мной, Адмирал, – скомандовал Шаинский.

– Среди этой болтовни кое-что я выяснил, – сообщил Леонид Сергею, когда они заняли надлежащую боевую позицию. – Это две снайперши. Не прибалтийки. Или соотечественницы, или с Вильной Вкраины, воюют автономно, без прикрытия. Точнее, одна работает, другая ее на этот момент прикрывает с тылу.

– С чего так решил? – уточнил Сергей.

– Будь с ними рядом кто-нибудь из мужиков, тем более из местных, не дали бы им столько болтать. Бывает, конечно, что выйдешь на их волну, перебросишься парой слов с этими повстанцами, но не более того… И засели они вон в том крыле! – Леонид указал в сторону дальнего строения.

Ни вспышек, ни бликов оптики разглядеть было невозможно.

– У меня уже троих подстрелили, – пояснил Шаинский. – В голову, насмерть. И у меня, знаешь ли, над самой башкой дважды свист был. Бить могли оттуда… Или третий, или четвертый этаж. Выше не пойдут, в случае чего сматываться дольше, да и обзор не тот. Прицеливаться придется с поправкой на высоту и низкорасположенную цель.

– Ликбез по контрснайпингу можно не проводить, – отозвался Ушаков. – Хочешь, чтобы я с ребятами их оттуда выкурил?

– Это не приказ, хоть ты сейчас и под моим командованием, – пожал плечами Леонид. – Сам-то что думаешь?

– Попробовать можно, – проговорил Сергей. – Для начала подойдем поближе, ну а потом… Как-нибудь они себя да и проявят…

– Как? Хорошо, если оптика сбликует, а если нет, фильтры у них германские по полторы штуки баксов каждый. Насчет рук-ног Таня пошутила, они обычно в другое место стараются бить. Или в голову, чтобы наверняка. Выбить их оттуда необходимо. Через два часа подойдут мотострелки с техникой. Чтобы взять основной укрепрайон. – Шаинский кивнул в сторону «Улыбки», приземистого здания, забаррикадированного со всех сторон, – мы должны будем развернуть основные силы именно в зоне обстрела, где эти две твари засели. – Леонид перестал называть снайперш «хорошими девочками». – Вряд ли дадут развернуться, нескольких офицеров как пить дать выкосят.

– Командир, есть план, – подал голос молчавший до сей поры высокий, скандинавского вида боец спецназа ВДВ.

– Говори, Рейн, – кивнул Леонид.

План Рейна не слишком вдохновил Сергея. Он и раньше слышал, что Композитор любит всякие нестандартные решения. Сработает ли выдумка этого эстонца? Кто знает, однако ничего другого никто не предлагал.

– Ну пошли, Рейн, – чуть подумав, согласился Адмирал.

До корпуса, в котором засели «хорошие девушки», Рейн и Сергей сумели добраться без особых проблем. На руку им сыграл утренний туман, развалины и остовы сгоревших автомобилей и автобусов. Трудно было поверить, что совсем недавно это был заурядный район типовой застройки. В окнах невозможно было что-либо разглядеть.

– Третий этаж, четвертое окно, – полушепотом произнес Рейн.

Ушаков же ничего не заметил.

– С чего так решил? – спросил Сергей.

– Окурки, – кивнул Рейн.

В самом деле, под окном на мерзлой позднеосенней земле лежали несколько окурков. Издали разглядеть их было непросто, но прапорщик Тамм оказался зорким.

– Снайперы из девок ничего получились, но вот насчет маскировки…

– Просто они аккуратистки, потому что бабы, – перебил Рейна Ушаков. – Не хотят мусорить на рабочем месте.

– Наверное, – кивнул прапорщик Тамм. – Ну, встаем?

Ушаков неопределенно усмехнулся. То, что снайперши в четвертом окне, это лишь предположение. Можно, конечно, подождать, когда из окна вылетит очередной окурок, но за это время «девчата» могут уложить еще нескольких бойцов.

– Встаем! – кивнул Ушаков.

Рейн шел первым и что-то отрывисто и эмоционально говорил на родном языке. Сергей двигался за ним, не сводя глаз с четвертого окна. Он прекрасно понимал, что для «девчат» самое простое решение – уложить обоих незнакомцев парой выстрелов. Для общего душевного спокойствия… Тем не менее не прошло и минуты, как сверху послышался женский голос:

– Кто такие?

Сперва вопрос прозвучал на русском, потом на чеченском. Рейн в ответ произнес короткую эстонскую фразу, затем добавил по-русски:

– В помощь вам, девушки! Русские сюда танк выдвинуть решили, радиоперехват сообщил. Уходить вам надо!

– А ты вместо противотанкового ружья? – поинтересовались из окна, но показываться при этом не торопились.

Теперь уже вне всяких сомнений голос звучал со стороны четвертого окна. «Молодец, Рейн!» – мысленно похвалил Тамма Ушаков. Рейн загородил Сергея своей широченной спиной, и тот сумел, будучи незамеченным, вытащить две чеки из наступательных гранат. Сам же при этом сделал вид, что достает сигареты. В следующее мгновение Рейн ушел с огневой линии, и Ушаков почти одновременно кинул обе гранаты. Одну в четвертое, другую в третье окно…

– Поднимемся? – спустя минуту спросил Рейн у Сергея, когда они уже находились на первом этаже.

Взрывы грохнули так, что у Адмирала слегка заложило уши. Прежде чем докладывать об уничтожении снайперской точки, надо было убедиться в этом на все сто. Ушаков кивнул, и, держа оружие наготове, оба поднялись на третий этаж.

– Ну вот и… – только и произнес Сергей и, не договорив, снял с головы черную шапочку.

Тело женщины, одетой в камуфляж, было изуродовано так, что опознать в ней кого-либо было невозможно. Ушаков имел немалый боевой опыт, но превращенную в такое вот месиво женщину видел впервые.

– Вторая! – неожиданно вскрикнул Рейн и дал несколько коротких очередей во все углы.

Сергей тут же упал на пол, готовый отразить возможное нападение с тыла. В самом деле, увидев труп снайперши, он совсем забыл, что где-то должна быть и ее напарница. Адмирал клял себя последними словами, что так «лажанулся» перед прапором из десантуры… Выстрелов, иных шумов не было. Выбравшись из здания и укрывшись в очередных руинах, Тамм вышел на связь со своим командиром и сообщил, что «снайперская точка» уничтожена. Несмотря на то, что они так и не нашли вторую снайпершу (Таню или Люсю?). Одна снайперская винтовка была изувечена взрывом, вторую Тамм прихватил с собой.

Спустя полтора часа при поддержке бронетехники и вертолетов укрепрайон под названием «кафе "Улыбка" был взят. Ушаков и его подчиненные-собровцы в самом штурме не участвовали, но затем зачищали весь освобожденный квартал.

– Смотрите, командир, кого нашли! – к Адмиралу подвели едва стоящую на ногах девушку лет восемнадцати, с наспех перебинтованной рукой. – Уж не ваша ли подопечная? – поинтересовался лейтенант-собровец, знавший, что уничтожена была только одна из снайперш.

Задержанная была совсем юная. Нет, не восемнадцать, дай бог пятнадцать с половиной ей, никак не больше. Перебинтованная рука вся в забуревших пятнах крови. Собровцы выловили ее в развалинах. Как сказал тот же лейтенант, будь она несчастной беженкой, вряд ли прятаться стала. Лейтенант был еще молод, не понимал, что на войне мирный житель одинаково боится и так называемых «своих», и «чужих».