Пламя Магии. Принцесса 2 - Валерия Маркова-Бабкина

Невольно я закрыла глаза и начала магическим зрением искать летунов. Вдруг мы сможем переждать и пройти через цепь оазисов? Но не прошло и минуты, как за спиной стали слышны хлопки крыльев и испуганно открыв глаза, я посмотрела на Вихря.

Марл решительно сделал шаг вперед и держа ладонь на его шее я боязно прошла сквозь обжигающе горячую стену. Стоило нам пройти, как воздух за нами заискрился и золотистые барханы начали плавно исчезать, пока совсем не растворились в воздухе. Теперь в любую сторону, в какую бы я не посмотрела простиралась белая каменная равнина до самого горизонта.

Утреннее солнце вдруг оказалось прямо над головой и определить стороны света для маршрута было просто невозможно.

От изумления я открыла рот. Я бывала в блуждающем лабиринте, видела всякое в стране Тысячи Озер за этот месяц, но такого еще не было…

Вихрь виновато посмотрел на меня.

— Ладно тебе, еще неизвестно, что хуже пустыня или лаорийцы, — покачала я головой.

Закрыв глаза я пыталась магией найти направление воздушных потоков. Но проходила минута за минутой, а я совершенно не чувствовала никакой магической силы. Вообще. Как будто моего дара вообще не существует в этом мире.

Обернувшись в панике начала смотреть по сторонам, пытаясь найти хоть что-то для ориентира. Ничего. Просто белая равнина до самого горизонта.

— Твою же мать… Даже летуны были бы сейчас кстати… Как понять в какую сторону идти?

*****

Оуэн Акар, герцог Кеоский.

Главный охотник за магическими артефактами короля Лаори. Больше известный под именем Сен.

Оуэн спрыгнул на золотистый песок и сложив крылья за спиной, принялся час за часом, прочесывать место, где упало чудовище несколько часов назад. И снова на песке ничего. Как и на всем участке суши от моря до белой пустыни.

— Три провала за месяц мне король уже не простит…

Мало того, что его обвинили в смерти союзника короля Лаори, лорда Лаена Алифа и мужа принцессы северного континента — Рэял-Су Ануи Талание.

Нет, появились проблемы серьезнее.

Оуэн раздобыл карту поиска амулета Целэа, да вот толку от нее? Он так и не нашел, где именно начинается "Путь Силы" — маршрут к амулету Целэа, который так желал король Лаори.

Символов на карте, указывающих путь вместо координат, больше нигде в мире не было. Место из видения в лабиринте Талание не было началом пути.

Рассматривая песок под ногами, он никак не мог избавиться от ощущения катастрофы каждую минуту. С тех пор как он вышел из лабиринта, жизнь стремительно летела в пекло.

— Еще и этот Джаджарей…

Именно его винил король Лаори в появлении неизвестного ужаса из Лаорийских гор. Весь мир стоял на ушах от того, что некто разрушил гору. По всему среднему континенту расползались слухи и споры откуда взялось чудовище.

Люди говорили, что это кара магам за то, что они убивали носителей дара огня и совершали над ними зверские ритуалы ради получения силы. Политики в кулуарах спорили о том, какие секретные эксперименты проводят Лаорийцы и чем это грозит миру. Крайне настороженно относясь к его дяде-королю Лаори, который создал монстра.

Не говоря уже о том, что и так его жизнь висела на волоске. После того, как он пытался обвести "дорого" дядюшку вокруг пальца и украсть у него и принцессу Рэял-Су Ануи, и карту поиска амулета Целэа. Его не казнили только потому что именно он был в лабиринте Талание и видел начало Пути Силы.

Но без четкого маршрута…

Оуэн еще более рьяно начал рыскать в песках Аоса, последнего надежного союзника Лаори.

Нечто отдаленно напоминающее меленького Джаджарей или призрачного дракона из древних легенд, вполне бы подошло ему в качестве подарка, чтобы немного вернуть расположение короля. Мир бы успокоился и не сомневался в силе королевства Лаори, а дядя в его способностях и верности.

Это сейчас он командир, у него есть корабли и верные люди. Но судя по тому, что происходит в столице, в любую минуту дядя может отдать приказ казнить его и он станет очередным покойником из-за чувств к северной принцессе Рэял-Су.

— Ладно, пока она пленница во дворце Эль-Соньеро, нужно сосредоточиться на деле, а там… Придумаю что-нибудь, чтобы она меня простила. Все равно по нерушимому договору, который заключил мой отец десять лет назад она моя жена, а несостоявшийся брак с Алифом по сути ошибка из-за лжи о моей смерти.

Дав команду своим людям, он резко раскрыл крылья и с силой оттолкнувшись от земли поднялся в воздух.

Медленно они облетали прибрежную зону, и он все чаще ловил себя на мысли, а что если все-таки маленький Джаджарей пробрался во время бури в Белую пустыню? Не может же он и правда быть призраком как и говорится в легендах. Он же попал в материальное существо, которому было больно от перебитых крыльев.

Достав из под рубашки артефакт в форме глаза с зеленым камнем вместо зрачка, он закрыл глаза и прошептал:

— Яви мне путь во тьме и неизвестности…

Несколько секунд ничего не происходило, пока воздух вдруг не стали окутывать зеленые нити. Медленно они вели его по пустыне, уводя за горизонт именно туда, где начинались Белые Пустоши.

За годы службы, он много раз бывал в Аосе и знал одно, цепь оазисов единственное место, где в пустыне вообще есть что-то живое. Белая Пустыня — это настоящие мертвые земли на несколько недель пути.

Без воды и какой-либо живности. Над ними не летают ни маги, ни птицы, ни корабли.

Все маги воды знали, что воду там не раздобыть и не притянуть силой. Ее там просто нет на много-много недель пути пешком.

— Ты что и правда призрак? — вырвалось у него и на него тут же снизошло озарение. — Или это и есть тот самый символ "Пути Силы" из лабиринта Талание?

Поддаваясь какому-то необъяснимому провидению, он отдал приказ своим людям лететь к белеющему горизонту.

— Обойдите все мертвые земли. Нам нужно найти Джаджарея. Живым.

Глава 2 — Пустыня желаний

Оуэн, главный охотник за магическими артефактами.

Закрывая лицо от пыли специальной маской, Оуэн упрямо шел вперед по белым каньонам. Губы пересохли и потрескались до крови. Да, и вся кожа казалось вот-вот слезет с него живьем от этого обжигающего солнца. Он всегда хорошо выносил любой, даже самый тяжелый климат, но эта жара была хуже смерти. Даже в погребальном костре было бы прохладнее.