Фото мужчины в шляпе с улыбкой и чуть в профиль - Нина Еперина

Она опустила меня на что-то мягкое и теплое. Я немедленно и очень захотел, чтобы сейчас меня в это завернули, потому что моему тельцу стало холодно. Я даже весь покрылся пупырышками.

– Вы его заморозите! Срочно уносите его в детскую. – сказал кто-то.

Меня действительно завернули и куда-то понесли. В другой комнате, куда меня принесли, пахло лекарствами. Все эти воспоминания, как именно называются всякие вещи, запахи, определения, всплывали из памяти прошлой жизни и расставляли ориентиры для будущего.

Меня стали бережно вытирать влажными полотенцами нежные человеческие руки, и это было очень приятно, потому, что все тельце чесалось от той жидкости, в которой оно плавало, а потом оказалось без нее и стало на воздухе высыхать. Потом тело вытерли насухо и намазали чем-то влажным и с запахом. Запах был приятный. Я вспомнил, что это крем и им мажут тело. Значит, меня намазали кремом. Потом меня плотно замотали в материал, вытянув ручки и ножки вдоль тельца, отчего оно стало похожим на столбик, и уложили в корытце, где и оставили в покое. Эта поза столбика мне не нравилась, поэтому я крутил и своим тельцем и головой, пытаясь расслабить пеленки, но ничего поделать было уже нельзя….

В конце концов, я почти задремал, потому что устал от борьбы с пеленкой и от процедуры прошедших родов, хотя, на самом деле, ничего толком не помнил. Наверное, я и, правда, потерял сознание, как говорила толстая и ласковая тетка в белом халате, пока был зажат в узком проходе мышцами и не мог вздохнуть.

Не успел я немного вздремнуть и отойти от родов, как меня опять куда-то повезли прямо в корытце. Привезли обратно в белую, ярко освещенную палату и достали на обозрение. Меня подняли высоко над целой кучей народу. Я стоял столбиком и смотрел сквозь узенькие щелки своих глаз на всех этих людей, которые толпились вокруг. Они охали и ахали! Они умилялись и целовали меня в лобик все по очереди, а я не понимал, что им от меня нужно? Особенно старался мужчина с усами, которые щекотали в щеку и заставляли морщиться. Мужчина светился счастьем!

Он стал рассматривать меня внимательно каждым глазом по очереди, и так, и сяк поворачивая голову. Мне даже показалось, что он мне знаком, этот усатый мужчина. Но откуда, если я только что родился?

– Он смотрит на меня, как будто узнает! – обрадовался мужчина. – А глаза умные!

– Ну, а как же еще! – сказала худая дама в шляпе. – Ты же его отец! А я его бабушка.

Вот, оказывается, как! Это были бабушка и папа. Мужчина с усами был мой папа!!! А где же моя мама? Я стал крутить головой, потому что только мама могла понять, что я голодный! Я крутил головой и рассматривал остальных людей. На кровати лежала очень красивая тетя с ласковыми глазами. Я понял, что это и есть моя мама! Ура!

Но тут какая-то другая тетка в буклях, с крикливым и толстым голосом, вбежала в комнату и тоже стала меня тискать. Я морщился и не знал что сделать, и как сделать, чтобы все эти люди оставили меня в покое, а лучше бы покормили, потому что в животике у меня проснулся голод. Я помнил, что это такое. Это когда все внутри начинает сводить и булькать.

Но меня не кормили и только тискали все по очереди. Тогда я громко заплакал от обиды и жалости к самому себе. Руки и ноги были связаны, сделать что-то я не мог, а меня не хотели накормить. Я заплакал еще сильнее. Я вспомнил, что новорожденные дети именно таким образом требуют для себя еду.

– Миленький мой! – умилилась красивая женщина с очень знакомым голосом, моя мама. – Да он же голодный! Иди ко мне сюда, мое солнышко!

Она уложила меня рядом с собой и стала водить перед самым моим носом чем-то мягким и пахнущим едой и теплым молоком. Я стал ловить ротиком этот запах и поймал ТО, что было мяконьким и вкусным прямо губами, а потом втянул ЭТО к себе в рот. Из ЭТОГО тут же стало капать молоком, и я решил потянуть его в себя. Тогда молока стало много. Я стал его глотать и надавливать на ЭТО своими беззубыми деснами. Молока стало много, и я стал им даже давиться, не успевая проглатывать.

– В первый раз они все захлебываются, пока привыкнут сосать. Ты пальцами надавливай на грудь. Надавливай. Помогай ему. – подсказывала добрая тетка в белом халате.

– Можно еще за носик потрепать или даже зажать, тогда он точно начнет сосать. – говорила другая тетка тоже в белом халате.

Я слушал их разговор и не понимал, как нужно сосать. Но нужно было попробовать. И я попробовал потянуть молоко из соска изо всей своей силы, и оно перестало заливать ротик, а стало сразу попадать прямо в меня, потому что ЭТО, которое называлось сосок, оказалось глубоко во рту.

Как же это было вкусно! Это было мамино молоко! Я это понял! Я понял, за что мужчины любят женскую грудь с самого детства! Потому что она кормит их молоком!

Боже! Какие приятные воспоминания могут нахлынуть у края могилы! От этих воспоминаний стало тепло на душе, и скатилась материализовавшаяся слезинка. Я вытер ее тыльной стороной ладони, и это у меня получилось, а потом опять взялся анализировать то, что слышал.

Получалось, что родившись младенцем у человека нет никаких представлений ни о его поле, ни о том, кто он есть вообще. У него есть элементарное желание выживания и все. То есть, система питания должна быть налажена, комфортное тепло для тельца, плюс чувства, которые он получает из окружающего пространства в виде человеческих эмоций близких людей. То есть никаких гомосексуальных отклонений при рождении. Голенький, маленький человечек и всё! Давай будем анализировать дальше.

В какой же именно момент начинает что-то происходить с мужским человеческим организмом и почему? Вот что мне нужно уяснить и понять! И в какие сроки? Года? Месяцы? Поэтому перешагнем через несколько лет и вспомним то первое сексуальное чувство, которое проснулось в моем физическом теле, моем я!

А проснулось оно в мои три года, и было это, помнится, так:

Глава четвертая

Мы растем!

Я закрыл глаза, как бы опять открыл странную книгу моей жизни из Хроник и погрузился в дальнейшие прослушивания:

Хроники Акаши: «Сегодня у вас дома праздник! Вам исполняется три года! Вы стали совсем большим, и это событие было радостно отмечено всей вашей семьей».

Помню, когда мне исполнился один год, я научился ходить, правда, с разбегом и не далеко, но своими ногами. Совсем недавно перед этим я только ползал, и надо мной смеялась вся семья, потому, что я ползал задом наперед. Но зато очень быстро. А потом я стал ходить, правда, не так быстро, но стало не нужно вначале смотреть куда ползешь, а потом ползти, иногда промазывая и больно ударяясь об чего-нибудь.

А еще после моего первого дня рождения я научился говорить, правда, надо мной опять все смеялись, потому, что мало понимали, что я им рассказывал. Но многие слова они уже стали понимать. Взрослые очень смешные! Папа и мама громко спорили, когда я стал говорить, какое слово я скажу первое – папа или мама? А я сказал – ДАЙ! У них были такие лица! Смешно!

Тогда меня одели красиво в новый костюмчик, и мама очень просила не пачкаться. Хорошо говорить, а если ручки еще не умеют крепко держать чашку, или ложка все время падает в тарелку и производит фонтан брызг на окружающих, в этом я, что ли, виноват? Нужно надевать на меня платьице с кармашком впереди или передничек с сопливчиком на груди в виде кармашка, как мне надевают дома. В него столько каши и супа помещается, поэтому оно мне нравится, хотя и девчоночье, как говорит мама, а надевают его мне потому, что оно осталось от сестричек! Кармашек у него внутри непромокаемый, поэтому мама споласкивает его и чисто. И не надо меня ругать за перепачканные штанишки или рубашечку.

Хроники Акаши: «Сегодня все по-другому. Вы уже большой и на вашем дне рождении соберется вся семья, а она у вас не очень маленькая и не очень большая. Два дедушки, две бабушки, папа и мама, старшая сестра и младшая сестренка, а так же какие-то тетки, дядьки, племянники, племянницы, вы их еще не запомнили».

Как-то папа считал вслух для мамы, из кого состоит наша семья? Оказалось, из почти тридцати человек! Вот как много! Правда, еще никогда я их всех вместе не видел, но сегодня они собираются прибыть все.

Хорошо, что мой день рождения приходится на лето, я родился пятого августа, поэтому мы все поедем к деду с бабкой со стороны мамы на дачу за город. Я там уже был много раз за три года. Там очень хорошо.

Мой второй день рождения тоже отмечали у бабушки и дедушки на даче. Было очень много чужих детей, которых пригласил мой папа, потому что он хотел, чтобы с ними пришла тетя, которая в детском садике воспитательница и поэтому организовал к нам настоящий поход детей. Мама, правда, ругалась, но папа упирал на то, что мне скоро нужно будет в детский садик и нужно готовить ребенка и к общению с детьми, а так же, иметь в виду, что места в садике очень большой дефицит.