Подставных игроков губит жадность - Эрл Гарднер

— Дональд, ты — прелесть. Теперь будь паинькой.

Я — мигом. Надо посмотреть бифштекс.

Выскользнув из моих рук, пошла на кухню, взяла вилку с длинной ручкой, перевернула бифштекс на решетке, положила вилку на место и с затуманенным взглядом и томно раскрытыми губами вернулась ко мне.

В дверях зазвенел звонок.

На мгновение в глазах ее мелькнули неуверенность и испуг.

— Нет, о Боже, нет, — прошептала она.

Звонок повторился.

Дорис подбежала ко мне. Схватила за руку, поднимая с кресла.

— Скорее, Дональд, — шепнула она. — Спрячься в стенной шкаф. Побудь там. Всего несколько минут. Да скорее же!

Я изобразил тревогу.

— Муж? — спросил я.

— Нет-нет. Я не замужем, дурачок. Это… быстрей сюда.

Она подтолкнула меня к створке шкафа. Открыла ее.

Шкаф был длинный, во всю стену. С одной стороны висела женская одежда, с другой — раскладушка.

Я спрятался среди одежды, и она прикрыла створку шкафа. Я услышал, как открылась дверь, и мужской голос спросил:

— Что поделываешь?

— Варю кофе, — смеясь, ответила Дорис.

Я расслышал, как он вошел и захлопнул за собой дверь. Шаги по комнате, потом мужской голос:

— Гляди-ка, кресло-то теплое.

— Конечно, теплое, — снова засмеялась она. — Сидела в нем. Я-то теплая, тебе ли не знать?

— Знаю, — обронил он.

Снова минутное молчание. Потом ленивый мужской голос:

— Как поживаешь, Дорис?

— Ездила вот за покупками.

— Что новенького?

— Пока ничего.

— Похоже, ждать осталось недолго.

— Ага.

Я слышал, как она ходит по кухне, до меня донесся аромат кофе. Стук чашки о блюдечко.

— Заметила, повысили вознаграждение?

— Какое вознаграждение?

— Вознаграждение свидетелю. Вчера — сто долларов.

В сегодняшней газете — двести пятьдесят.

— О! — удивилась она.

Повисло долгое молчание. Наконец мужчина спросил:

— Так ты ничего не слыхала?

— Конечно нет, Дадд. Сразу бы сказала, если бы что новенькое было.

Снова молчание. Потом мужской голос:

— Опасаюсь этой проклятой страховой компании.

Если они начнут совать нос куда не следует, испортят нам всю музыку.

— Думаешь, они продолжат расследование?

— Если что-то заподозрят, будут копаться до скончания века, — ответил он. — А времени у нас — в обрез.

Корову надо доить, пока дает молоко. Что толку доить, когда оно кончится… Что у тебя, черт возьми, горит?

— Горит?

— Да. Похоже, воняет горелым мясом.

— О Боже мой! — воскликнула Дорис.

Я услышал ее быстрые шаги, потом мужской голос прорычал:

— Какого дьявола! Что все это значит?

Запах подгоревшего мяса проник даже в шкаф.

— Какого черта ты там делаешь? — требовал мужской голос.

— Совсем забыла, — начала оправдываться она. — Готовила бифштекс. Оставила на решетке и забыла, когда ты вошел.

— Для кого готовила?

— Есть захотела.

— Кого ты пробуешь одурачить?

— Никого. Готовила и все. Могу я, черт побери, в собственной квартире поджарить себе бифштекс?

Послышались шаги. Тяжелые, властные, грозные. Затем мужской голос произнес:

— Ладно, лапочка. Сейчас посмотрим. Погляжу сам, что тут у тебя происходит.

Раздался звук открывшейся и закрывшейся двери. Послышался голос Дорис:

— Не надо, Дадд, не надо!

Стук тела, ударившегося о стену, вероятно, он ее оттолкнул.

Шаги приблизились к шкафу, где я прятался.

Я распахнул створки шкафа и вышел наружу.

Направлявшийся к шкафу крупный мужчина остановился как вкопанный.

— Не меня ли ищете? — спросил я.

— Ты чертовски прав, тебя, — сказал он, надвигаясь всем корпусом.

Я не двигаясь смотрел на него.

— Дадд, не надо, — попросила Дорис.

— Дадд, дай мне объяснить.

С искаженным злобой лицом он уставился на меня.

Я увидел поднятую руку, но не стал уклоняться. Все равно достанет следующим ударом. Принял удар.

Почувствовал, что валюсь на спину. Потолок пошел кругом, что-то стукнуло в затылок, и все померкло.

Когда я пришел в себя, в квартире все еще стоял запах горелого мяса. Дорис что-то быстро и испуганно тараторила. Слова доносились будто издалека. Я их различал, но смысл не доходил до моего сознания.

— Неужели не понимаешь, Дадд? Это как раз тот человек, какого мы ищем. Можно пустить его в дело.

Я его нашла и хотела познакомиться поближе. Хотела убедиться, что подойдет, а потом передать тебе. А ты полез напролом и все испортил.

— Кто он? — резко выкрикнул Дадд. В его голосе все еще было недоверие.

— Откуда я знаю? Зовут Дональд, вот и все. Только что из Сан-Квентина. Приехал сюда поискать работу в супермаркете. Один из кассиров сидел вместе с ним, и Дональд надеялся, что тот поможет, но парень не захотел иметь с ним дела. Я видела, как он отшил Дональда.

Тут появилась я и…

— Откуда знаешь, что он сидел в Сан-Квентине?

— Сидел, — заверила она. — Будь спокоен. Он отрицает, но, говорю тебе, никакого сомнения. Сидел, и на воле недавно. Соскучился по приличной компании.

— И такую компанию собиралась ты ему составить?

— Ладно. Если хочешь знать, я хотела помочь ему избавиться от одиночества.

— Уверен, это ты умеешь.

— Я намеревалась узнать о нем побольше и, если бы дела пошли хорошо, рассказала бы тебе.

— Почему думаешь, что он сидел в Сан-Квентине?

— По тому, как познакомились.

— Каким образом?

— Мою машину прижала на стоянке другая машина.

Он закоротил зажигание и отвел ее с дороги. Думаю, он профессиональный угонщик. Держит в кармане кусок проволоки, чтобы напрямую включать зажигание.

Наступило долгое молчание. Потом мужчина сказал:

— Проклятье, никогда не лезь сама! Говорил тебе, что мозгами в нашем деле шевелю я. Ладно, иди намочи в холодной воде махровое полотенце. Попробуем привести парня в чувство.

Их голоса по-прежнему слышались как будто издалека. У меня было ощущение, словно они обсуждают предмет, не имеющий ко мне никакого отношения.

Послышался звук мужских шагов, на лоб капнула вода, потом на лицо легло ледяное полотенце. Кто-то расстегнул молнию на моих брюках, сдернул их вниз, поднял рубашку и положил мне на живот мокрое холодное полотенце.

Мышцы живота невольно напряглись. Судорожно вздохнув, я открыл глаза.

Надо мной, с любопытством разглядывая меня, наклонился здоровый малый.

— О'кей, — сказал он. — Порядок. Вставай.

Я предпринял пару безуспешных попыток подняться на ноги, и тогда он, нагнувшись, ухватил меня под мышки, посадил и, обхватив огромной ручищей, рывком поставил на ноги. Оглядев меня, он вдруг расхохотался.

— В чем дело? — спросил я.

— Сунь рубаху в штаны и застегни «молнию».

Он поднял полотенце, с которого капало на пол, и швырнул его через всю гостиную к двери ванной. Оно тяжело шлепнулось о натертый пол. Дорис поспешно подняла его, скрылась за дверью ванной комнаты и тут же вернулась, испуганно глядя на меня.

— Ты… ничего, Дональд?

— Не знаю, — делая усилие улыбнуться, ответил я.

— Не держи зла, — сказал мужчина. — Я — Дадли Бедфорд. А как тебя?

— Дональд.

— А фамилия?

— Лэм.

— Еще раз.

— Лэм.

— Л-э-м-б? — переспросил он.

— Лэм. — Я повторил по буквам: — Л-э-м.[1]

Бедфорд на миг задумался, потом рассмеялся, откинув голову.

— Теперь дошло! — прорычал он. — Выходит, в бегах?

— Нет, — возмутился я. — Просто такая фамилия.

— Водительское удостоверение есть?

— Еще нет.

— Сколько времени на воле?

Я промолчал.

— Ну, — подтолкнул он меня, — как давно на воле?

Я отвел глаза.

— Я не сидел.

— О'кей, о'кей, будь по-твоему. Тогда какого черта ты околачиваешься здесь?

— Не знаю, — сказал я. — Девушка предложила угостить бифштексом.

— Садись там, — приказал Бедфорд. — Будет разговор.

— Что тут говорить? Я не знал, что она замужем.

— Она не замужем, — возразил Бедфорд. — Ее хватит и на тебя, и на меня, и еще на полдюжины таких.

Ни я ей не хозяин, ни она мне. Мы просто вместе работаем. Теперь вопрос: хочешь работать с нами?

— Нет, — ответил я.

— Что значит нет?

— Нет — значит нет.

— Ты же еще не знаешь, что тебе предлагают.

— Конечно, знаю.

— Откуда?

— Ты сказал.

— Что я сказал?

— Ты спросил, хочу ли я работать с вами двумя, и я сказал — нет.

— Понял, — протянул он. — Умник. Так, значит?

— Значит, так, — подтвердил я. — Я знаю, чего не хочу.

— Ладно, тогда чего ты хочешь?

— Хочу найти порядочную работу.

— Откуда ты знаешь, что мы предлагаем тебе непорядочную работу?

— Не с того бока подошел.