Слепое пятно - Виктор Ночкин

Мне заспанный Карман сварил кофе, а Вандемейер попросил «Non Stop». Наш бармен и тут не сплоховал, продемонстрировал высокому гостю навыки — извлек откуда-то из-под стойки высокий бокал, влил из баночки энергетик, жестом профессионального фокусника присовокупил дольку лимона и этаким особенно элегантным движением выставил перед учёным. Не знаю, произвел ли Карман впечатление, Вандемейера мучила жажда, так что быстро схватил бокал и тут же наполовину осушил… но мне это представление понравилось. Я пару раз сдвинул ладони, чтобы изобразить бурные аплодисменты, взял свой кофе, и мы отправились в угол — за мой любимый столик.

Когда Дитрих слегка очухался, я напомнил, что он вчера собирался рассказать о своем заказчике.

— В какой области вы проводите исследования? Чем заниматься-то будем?

— Ну… э-э… счислением ангелов, — пробубнил Вандемейер и с тревогой глянул на мое лицо — врубаюсь ли?

— На острие иглы? — Я не ударил в грязь лицом, продемонстрировал похвальное владение предметом.

— Вроде того… — Трезвый Вандемейер говорил чисто, почти без акцента, но очень уж уныло. Похоже, беседа о предстоящей работе не доставляла ему удовольствия. — Организация, которая меня наняла, называется «Взыскующие слова». Это религиозная группа…

— Что-то вроде Свидетелей Иеговы?

— Нет, Свидетели — попса, — он так и сказал: «попса», — а Взыскующие выглядят более респектабельно. У них как-то солидней, что ли, и работают не с массовым слушателем. Не то чтобы это была какая-то закрытая ложа, но… словом, они обычно обрабатывают людей с положением, и стараются, чтобы участие в их организации выглядело привлекательно, элитарно. Благодаря такой тактике Взыскующие обзаводятся высокими покровителями.

Ага, понятно. Я за модой не слежу, поэтому о Взыскующих не слыхал, да и они мной не интересуются. А вот был бы я генералом или миллионером…

— Вообще их название — от фразы «В начале было слово, и слово было Бог». Вот этого слова они и взыскуют, понимаете?

— Ну, ладно, мне это ни к чему, каждый забавляется как умеет. А конкретно — что вас интересует в Зоне?

Есть такой анекдот. Идет по улице сталкер Петров, подлетают к нему Свидетели Иеговы: Господь говорит с нами! Господь говорит с нами! Услышь и ты его голос в своей душе! Господь говорит со всеми! Петров им в ответ: а вы его гранатой попробуйте, с контролёрами это первое дело! Большинство анекдотов про сталкера Петрова не смешные, зато верно ухватывают суть. Я сам придумал несколько штук, и они вполне успешно гуляют по Зоне.

А Вандемейер задумался. Наконец, медленно подбирая слова, начал:

— Вы, конечно, знаете теорию о происхождении Зоны? Прокол в континууме, прорыв ноосферы в…

— Слышал. — Ещё бы, об этом все слышали.

— Так вот. Взыскующие полагают, что ноосфера — это проявление Господа. Святой Дух. В таком случае наиболее характерные мутанты Зоны несут осязаемые частички Его, то есть они — что-то вроде ангелов.

«Характерные мутанты» — неплохо звучит.

— Ничего себе…

— Нет-нет, не подумайте, я не разделяю этих убеждений! Я не адепт, а наемный работник, платят Взыскующие неплохо, к тому же они оформляют отличные страховки, поскольку работа в Зоне — большой риск.

— Вы, наверное, даже не представляете, насколько большой. Вандемейер, ваши Взыскующие не оригинальны. В среде сталкеров большой популярностью пользуется теория, что Зона — прорыв инферно в наш мир, а всякие кровососы, полтергейсты и контролёры — это бесы. Понимаете? Не ангелы, а бесы!

— Взыскующие хорошо платят…

Этой фразой Вандемейер подвел итог нашему так и не состоявшемуся религиозному диспуту. Итог закономерный — и, кстати, он меня вполне устроил. Дальше разговор пошел более конкретный:

— Речь идет о следующем. Пси-излучение, ментальное воздействие и тому подобные штуки — это не то чтобы фикция, но, во всяком случае, больше теория, чем практика. Если нет специального оборудования, то измерению и контролю поддаются только электромагнитные колебания. Институт, который финансируют Взыскующие, уже несколько лет занимается сбором и классификацией статистики. Пока что выводы таковы: любому так называемому пси-воздействию соответствуют определенные электромагнитные колебания. Я не возьмусь утверждать, что пси — профанация, возможно, электромагнитные возмущения лишь побочный эффект. Но не менее вероятно и обратное! Вот это мне предстоит проверить: не является ли пси-эффект реакцией организма на электромагнитные возмущения.

— Погодите, Вандемейер, а при чем здесь ангелы?

— Потому что эксперименты я смогу провести только в непосредственной близости от мутантов, обладающих пси-возможностями. Полтергейсты, бюреры, контролёры — нуда вы лучше меня знаете!

— Знаю… в основном теоретически. — И никогда не стремился проверить свои знания на практике. Эти «ангелочки» Зоны — такая сволочь!.. — Меня как-то не тянет знакомиться с контролёрами поближе.

— Пси-воздействия измерению не поддаются…

— А я слышал, поддаются.

— Мои наниматели не уверены, что сообщение о работе с пси соответствуют действительности. Не забывайте, они не совсем учёные, у них иной подход. Честно говоря, они попросту не располагают необходимым оборудованием, чтобы работать с пси, потому и пошли иным путем и изучают то, что могут.

— От бедности, значит?

— Ну, на гонорары и страховку у них средств достаточно, а остальное меня не волнует. Я просто выполняю работу, за которую платят.

Святые мутанты! Впрочем, если за этот бред платят, то почему бы и нет?

После двенадцати мы отправились в «Управу», оформлять бумаги. Нам выдали временные удостоверения, комплекты НЗ, «макаровы», по паре обойм на рыло, кроме того, Дитриха снабдили полным набором барахла, какое таскают учёные… А на следующее утро мы загрузились в армейский джип, и унылый, непрерывно зевающий ефрейтор повез нас к Периметру. Вандемейер облачился в оранжевый защитный комбез, а я, его персональный Сусанин, в привычные шмотки.

Потом мы двинули от блокпоста по отчетливо выделяющейся тропе в глубь Зоны… и меня все время подмывало обернуться — очень уж неуютное чувство, когда солдатики глядят тебе в спину. И поглаживают автоматы — я же знаю, что поглаживают! Дитриху этого чувства не понять, ему-то небось парни с блокпоста представляются друзьями и союзниками… Пока мы шагали по тропе, Вандемейер рассказывал о предстоящих опытах. У него имеются результаты статистических выкладок и кое-каких лабораторных экспериментов… какой сигнал может привлечь зверя, а какой, напротив, отпугнуть. Мне трудно вообразить что-то, способное отпугнуть, к примеру, кабана — тупая скотина прет напролом, кабан неудержим. Или, к примеру, голодный кровосос. Эта тварь умная, хитрая, но какой сигнал его обманет?

— Не отпугнуть, — поправился Вандемейер, — я неточно выразился. Радиосигнал сообщит кабану и кровососу, что там, где находимся мы, ничего нет. Слепое пятно, понимаете?

Я понимал. Из-за болезни я знаю об устройстве глаза несколько больше, чем обычный, здоровый, человек. Там, где зрительный нерв подключен к сетчатке, отсутствуют чувствительные элементы, этой точкой глаз сигнала не воспринимает — но расположены слепые пятна так, что мы их не замечаем, поскольку зримая область второго глаза перекрывает слепое пятно первого… Французский король Людовик XIV играл со слепым пятном — закрывал один глаз и видел придворных, как будто у них нет головы. Интересно, как можно имитировать королевскую забаву при помощи радиоволн?…

Потом, когда мы удалились от Периметра, я велел Вандемейеру сосредоточиться и беспрекословно следовать моим приказам — мол, пока я не добрался до тайника со снарягой, мы в серьезной опасности. Дитрих заткнулся… однако, когда мы обходили кабанчика, играющего в кустах, он точно что-то включил! Провел, значит, первые полевые испытания. Я не стал спрашивать, какой сигнал он запустил. Может, дал знать скотине, что мы — две аппетитные сексуальные свинки? Или что мы — много вкусненького? Впрочем, не буду повторяться, финал этой истории вы знаете. Кабанчик сделался жертвой науки, а мы с Вандемейером засели на дереве в нескольких десятках метров от пирующей своры — невидимые для псов, будто голова придворного — для изобретательного короля Людовика. Дитрих забавлялся с приборчиком, собаки чавкали так, что даже в нашем гнездышке было слыхать, и я задремал под их заунывные «о-хо-хо-хо».

Когда спишь на дереве, расположившись в не слишком надежном гнёздышке, а под боком питается стая слепых псов — сон не крепок. Я то погружался в забытьё, то, встрепенувшись, прислушивался к завываниям мутантов. Дитрих все так же деловито трещал клавиатуркой своего шикарного ПДА. Экранчик в руках ученого светился холодным сиянием. Наконец я не выдержал: