Если завтра случится - Анна Джолос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ещё обязательно меня проведать пришёл бы отец. Совестно признаваться, но в детстве, преследуя именно эту цель, я частенько заболевала нарочно. Ела мороженое на холоде или ходила без шапки в мороз.
Видеть папу рядом с собой почаще. Вот и всё, чего я хотела…
Непроизвольно вздрагиваю, когда слышу скрип и скрежет. На этот раз точно.
Обняв себя за ноги, жду того момента, когда кто-то войдёт в эту маленькую комнату. А потом вдруг резко мозг взрывает горячая мысль: какого чёрта? Я должна попытаться что-то предпринять. Нельзя просто сидеть и мириться с тем, что меня украли.
Врубаю фонарик на всю. Направляю пучок света в нужную точку. Вскочив с постели, хватаю табуретку, стоящую у тумбочки, и прячусь в угол за дверь.
Слушаю, как по ту сторону раздаются шаги. Поднимаю вверх табуретку и покрепче сжимаю дрожащими пальцами ножки.
Руки трясутся, сердце оголтело колотится в бешеном ритме.
Ударить и сбежать отсюда. Примерно таким я вижу свой спонтанный и необдуманный план.
Зажмуриваюсь от света фонарика.
Секунда. Две. Три.
Распахнув глаза, рвано выдыхаю.
Вошедший, прикрыв лицо рукой, проходит вперёд.
Не мешкая, замахиваюсь и бью изо всех сил.
О Господи! Ударила человека, я ударила человека! Прямо по голове.
Пострадавший не падает, но заминка случается. Воспользовавшись его дезориентацией, выбегаю в соседнее помещение. Направляюсь к массивной, металлической двери. Тяну на себя и не могу поверить в собственное везение.
Открыто! Открыто! Открыто!
Внезапно словно второе дыхание открывается. Почувствовав прилив адреналина и невероятной эйфории, бегу по тёмному коридору так быстро, как умею.
Дверь.
Ещё одна.
Спотыкаюсь. Судя по всему, наконец выбираюсь к лестнице, однако едва это происходит, меня тут же безжалостно сшибают с ног. Лицом вниз лечу на бетонные ступеньки, в последнее мгновение успев выставить руку вперёд.
— Нет-нет-нет! Отпусти! Помогите! — кричу. Сопротивляюсь. Дерусь руками и ногами. — Отпусти меня! Отпусти!
Молча тащит назад, и мои надежды в очередной раз превращаются в пыль.
— Нет… Не надо, прошу… — грудь разрывает от кипящей досады. — Отпусти!
Конечно он в разы сильнее и мои жалкие потуги бороться с ним — курам на смех, однако я не оставляю попыток. До тех самых пор, пока не оказываюсь всё на той же кровати.
— Сволочь! Какая сволочь! Нелюдь! — сморгнув слёзы с ресниц, ругаюсь громко.
— Успокоилась! — приказывает, стиснув мои запястья.
На лице балаклава, глаза полыхают злобой и недовольством.
Боюсь и одновременно с этим испытываю дискомфорт оттого, что он так близко. Опускаю взгляд. Непроизвольно замираю, замечая крупный шрам на правом предплечье.
Затихнув, пытаюсь рассмотреть получше. Почему-то мне кажется, будто где-то я его уже видела.
— Откуда это у тебя? — осмеливаюсь спросить.
Ослабив хватку, отпускает. Отступает назад. На секунду мне кажется, что он растерялся.
— Ещё раз выкинешь нечто подобное, — игнорируя мой вопрос, кивает в сторону валяющейся на полу табуретки, — пожалеешь.
— Кто вы такие?
— Свет забираю с собой.
— Нет, пожалуйста, только не это! — выдавая свой страх, почти умоляю.
Ползу, чтобы схватить фонарик, но он меня опережает…
Глава 3
Два месяца назад
Данила
— Чуешь, Клим? — Денис машет руками и шумно втягивает носом воздух.
— Чё?
— Чё-чё, — раздражённо цокает языком. — Запах своей свободы чуешь?
— Ты про это, — срываю травинку и зажимаю её губами.
— Ну конечно про это! Считанные дни — и ты свалишь отсюда. Счастливый блин человек! — он расстроенно вздыхает.
Счастливый ли?
— Что делать будешь? Мыслишки есть? — толкает меня локтем в бок, хоть и знает, что я терпеть этого не могу.
— Куда-нибудь на море двину.
— Море, пфф, — повторяет Ивонин, качая головой. — И чё там хорошего? Я вот ни разу его не видел и как-то не страдаю. Не тянет совершенно.
— Не тянет, потому что ты там не был.
— Ну может, — пожимая плечом, соглашается он неохотно.
— Так и знала, что вы здесь! — приближаясь к нам, вопит на всю поляну Маринка.
— О, явилась. Швец, ты чё опять юбку надеть забыла? — кричит ей Денис.
— Очки протри, имбецил.
Девчонка вытягивает руку и демонстрирует ему средний палец.
— Шлэндра, — подытоживает он, облизывая взглядом её фигуру. — Но хороша, зараза.
Тут не поспоришь. Швец у нас в негласном мужском рейтинге по всем параметрам номер один.
— Давно запал? — ухмыляюсь, глядя на него.
— Не пори херню. Это же Швец.
— Ну так подкатил бы. Всем даёт и тебе даст.
— Я не ты, мне не перепадёт, — бросает он, насупившись.
— Ивонин, ты себя видел? Естественно не перепадёт, — фыркает Маринка, козой скачущая по траве.
— Да нужна ты мне триста лет, — заливаясь краской, резонирует он.
— Ну вот и закрой свой рот. Гланды простудишь. Клим, я за тобой, — запыхавшись, останавливается напротив. — Тебя Глотка ищет. Велела немедленно явиться к ней.
— Зачем? Насчёт драки? — даже не двигаюсь с места.
— Вроде как брат твой объявился, повариха растрепала по секрету.
Мой взгляд, сосредоточенный до этой секунды на голых Маринкиных ляжках, быстро ползёт вверх и фокусируется на её лице.
— Что ты сказала?
— Идём говорю, — тянет меня за руку, вынуждая подняться с травы.
Десять минут спустя я стою у кабинета директора нашего детского дома. Стучу кулаком по деревянной поверхности и в нетерпении открываю дверь.
— Здрасьте, — вхожу без приглашения.
— Климов, ты почему не на консультации? — начинает орать с порога Глотова. — Завтра экзамен по математике, ты в курсе?
— В курсе, — отражаю спокойно. — Вы меня искали?
— Сядь, — недовольно поджимает губы. Стучит маникюром по столу. — Новости для тебя есть.
— Начните с плохой, — закидываю ногу на ногу.
— За драку с Зуевым тебя ждёт наказание. Берёшь метлу и помогаешь Ивану Алексеевичу. С пяти до семи утра, — сообщает она строго.
— И как долго?
— Пять дней подряд!
Приплыли… Да и плевать.
— А как насчёт хорошей новости, Ольга Сергеевна…
— Через две недели едешь домой. На поезде. Вот твой билет, — кладёт передо мной лист А4, на который я растерянно смотрю. — Там на вокзале тебя встретит Егор. Сегодня он звонил мне.
Через две недели ты едешь домой. На поезде. Вот твой билет.
Офигеть. Не верится даже.
— Паспорт получишь в день отъезда, пока пусть побудет у меня. И Дань… Совет дам один. Может и не осталось у тебя никого кроме брата, но будь с ним поосторожнее.
— Сам разберусь, — выдёргиваю лист из её пальцев и поднимаюсь со скрипучего стула.
— Оступиться очень легко, Климов.
— На что намекаете? — прищуриваюсь.
— Вы не виделись семь лет. Шесть
