Прямой контакт - Велиханов Никита

Перемирие, как это ни странно, принесла с собой в Митяево советская власть, решившая особенно-то не забивать себе голову тем, кто истинный православный, а кто — не очень, и ссылавшая в Сибирь (это в лучшем случае) всех подозрительных, всех инакомыслящих и прочий контрреволюционный элемент вне зависимости от его вероисповедания. Общая беда, как это обычно бывает, объединила митяевцев, и стычки не то чтобы совсем прекратились, но стали случаться значительно реже.

Позже, уже в 1930-е годы, в Митяево был организован рыболовецкий колхоз «Красный рыбак». Работать в колхоз пришло и «гражданское» население села, и хлысты, поскольку кушать хотелось всем, а индивидуальный рыбный промысел новой властью, мягко говоря, не поощрялся. Хлыстовские старики, находясь в полной уверенности, что антихрист уже пришел и, стало быть, до конца света недолго осталось, втихую проклинали безбожную советскую власть, молодые на неё работали, постепенно приучались наравне с коренными митяевцами трескать водку, но на исповедь ходили исправно, возложенные епитимьи (кстати, не такие уж и суровые) выполняли с положенным страхом божьим — и им прощалось, ведь, как известно, не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не простится.

К началу 1990-х колхозное хозяйство пришло в полный упадок, деньги колхозникам выплачивались нерегулярно, выполнения плана на поставку рыбы от них никто не требовал, и вообще стало непонятно, кто теперь в колхозе хозяин и кому все это нужно. В это время и появились в Митяево шустрые граждане кавказской, как принято говорить, национальности, предложившие рыбакам реальные деньги за реальный товар. «Рыба ваша, икра ваша — бабки наша, да-а?». Платили эти даги-перекупщики не так чтобы много, но больше, чем государство, и митяевцы стали работать на дагов.

Потом стали появляться и другие претенденты на звание рыбного короля здешних мест; приезжали они на крутых тачках и тоже предлагали деньги за товар, но даги были начеку и разборки умели устраивать не хуже, чем в американских боевиках; и звучали, случалось, в мирном до сей поры Митяево выстрелы, и капала кровушка. Митяевцам, по большому счету, было все равно, кому товар продавать, лишь бы деньги исправно платили, но и они каким-то образом оказались втянутыми в эти бандитские разборки. И теперь митяевские мужики не ходили уже, как прежде, всем миром бить хлыстов, а воевали между собой за море, за места особые, рыбные, и чистили, приходилось, чужие сети, и мстили обидчикам за выпотрошенные свои.

Митяево, 26 мая 1998 года.

Старый милицейский УАЗик въехал в село, непонятно для чего сверкая мигалкой. Машина под восторженные крики и улюлюканья не избалованных милицейским вниманием митяевских мальчишек проследовала через всё село и, взвизгнув тормозами, остановилась у сельсовета. Из кабины резво выпрыгнул, несмотря на довольно приличных размеров брюшко, Павел Иванович Громыко, участковый милиционер, в обязанности которого входило появляться в Митяево как минимум три раза в неделю, и который осчастливливал здешних жителей своим присутствием — ну максимум — раз в месяц. Вслед за Павлом Ивановичем из машины появились ещё два гражданина в штатском — судя по многозначительному прищуру и какой-то, по всей видимости, особой мыслительной деятельности, постоянно испещрявшей их лбы глубокими морщинами, — следователи из райцентра. Делегация несколько минут потопталась на месте, торопливо смоля «Астру» и смачно отплевываясь, и под чутким руководством Павла Ивановича, двинулась в сторону домов мирных митяевцев явно с целью выявления и опроса свидетелей. Свидетелей, собственно говоря, нашлось немного. Из разговора с женами пропавших при невыясненных обстоятельствах братьев Гороховых выяснилось, что последние ушли на рыбный промысел 21 мая 1998 года около пяти часов утра, обещав вернуться на следующий день, то есть 22 мая, но ни в указанный день, ни в последовавшие трое суток не вернулись. О конкретном месте ведения своими мужьями рыбной ловли ни Дарья, ни Наталья Гороховы никакого представления не имели, что существенно затрудняло расследование.

Гражданин Ермолаев Михаил Александрович, возглавлявший сознательных односельчан, отправившихся на поиски вышеозначенных братьев Гороховых, сообщил следствию, что лодка, принадлежащая Гороховым, была обнаружена на берегу на одном из островов, находящихся приблизительно в десяти — двенадцати километрах от Митяево. Ни самих братьев Гороховых, ни каких-либо следов их пребывания на этом острове, по словам гражданина Ермолаева, обнаружено не было. Учитывая то обстоятельство, что лодка была не привязана, а просто вытащена на берег, следствие сочло сомнительным, что исчезновение братьев Гороховых, если таковое вообще имело место, произошло именно на этом острове или в непосредственной близости от него…

Опрос других односельчан Андрея и Михаила ничего принципиально нового следствию не дал. Врагов у пропавших вроде бы не было — ну так, по пьяному делу, может, и дрались они пару раз с Алешкой Кривоноговым из-за того, что тот, как считали Гороховы, совал нос не в свое дело, а иногда и не в свои сети, ну так этого с кем не бывает... А вообще они, то есть Гороховы, мужики не-плохие, степенные, порядок соблюдают. Пьют? Да не так, чтоб очень... Ну, пропустят стаканчик-другой по случаю праздника или так, чтоб душа, как говорится, развернулась, а больше — ни-ни... А вообще-то, по правде если сказать, случай этот в здешних краях не первый. Вот в позапрошлом году двое мужиков также вроде как пропали — так ничего, нашлись же потом, и прошлым летом такой же случай был... А всё потому, что зашли они в места заповедные, водяного то есть потревожили — хозяина здешнего — вот он их и наказал: затащил, значит, к себе, подержал для пущей острастки немного, да и отпустил. Попугал, стало быть, маленько. А потом мороку на них напустил, чтоб забыли они все и не возвращались уже на это место, чтоб не тревожили хозяина. Да... А Иван-то, ну который в прошлом году вроде как пропадал, с того времени не то что к воде, к людям-то добрым подойти боится, подался, вон, к хлыстам. Я, говорит, ангела Господня видел и с ним говорил, и он мне-де так велел... Крепко, видать, парень напугался... А другие два мужика не из нашего села, а из соседнего, из Клевенки, стало быть, будут. Но и в них, говорят, тоже крепко испуг сидит.

Районные следователи таким досужим вымыслам, разумеется, не поверили, но для порядка решили всё-таки, осмотрев предварительно предполагаемое место происшествия, поговорить, без протокола, конечно, с этим самым Иваном Кузьминым.

На острова решено было отправиться на гороховской лодке, из которой ещё вчера вечером предусмотрительный дядя Миша выгреб всю гнилую рыбу и закопал в сторонке — от греха подальше. Дядя Миша вообще не одобрял обращения в органы: что и говорить, больше половины митяевцев занималось незаконным промыслом, и встреча с милицией в их планы, естественно, не входила. Дядя Миша битый час пытался вдолбить в Натальину голову эту прописную истину, убеждал её, что Мишка, может быть, ещё и объявится (ведь нашелся же Ванька), а она собственными руками мужика под статью подводит, но на Наталию его уговоры не подействовали, и доблестные стражи закона всё-таки были оповещены о случившемся. Хотя, справедливости ради надо сказать, что и у здешней милиции, и у рыбнадзора рыльце, как говорится, тоже было в пушку: о незаконном рыбном промысле, естественно, все знали, но, получая время от времени «на лапу», закрывали глаза на это всеобщее браконьерство.

Остров, на котором мужики нашли пропавшую лодку, был даже не островом, а своеобразным архипелагом, состоящим из множества островков — больших и маленьких, — разъединенных узкими протоками, которые в некоторых местах можно было даже вброд перейти. Острова эти были, судя по всему, заливными, и от обилия влаги всякая растительность здесь так и пёрла — так что остров этот напоминал непроходимые джунгли какой-нибудь Амазонки. Тщательно исследовав метр за метром— насколько это было возможно — острова, опытные (как они сами про себя думали) в таких делах следователи пришли к выводу, что никаких конкретных следов пребывания братьев Гороховых здесь нет, как нет и ничего такого, что могло бы послужить уликами в этом запутанном деле. Покружив ещё для порядка вокруг близлежащих островов, экспедиция вернулась в Митяево. Заночевать решено было здесь же, в услужливо предоставленном для такого случая дорогим гостям доме бывшего председателя колхоза, тем более что один вид заранее накрытого стола, буквально ломившегося от всяких здешних деликатесов, не оставлял никакого сомнения в том, что для внесения хоть какой-то ясности в это запуганное дело следственной группе понадобятся ещё как минимум сутки.