Рисорджименто - Олеся Шеллина

— Ты совсем меня не знаешь. В более подходящей обстановке мы поговорим с тобой по-родственному, можешь не сомневаться. — Продолжала я ему шептать на ухо.

— Рим — моя семья, — процедил он, не отрываясь, глядя на меня снизу вверх.

— Очень жаль, что ты так считаешь, в противном случае, мы смогли бы договориться…

— Катерина! — я вздрогнула, резко поворачиваясь в сторону Ивана. Нет, я не сумасшедшая и не разговаривала с призраком, и князь действительно здесь, а его дружина должна стоять за городом, и ей плевать на все указания Святого Престола, может быть, поэтому Асканио такой на редкость сговорчивый? Краем глаза я заметила, как напрягся кардинал, глядя на витязя с обнаженным мечом, который стоял один в окружении наемников, охранявших вход в зал. Он был зол, это ясно видно по сжавшимся в тонкую линию губам. И в тоже время Иван излучал собой такую властную силу, какую я видела до этого только у Риарио, но, как бы я ни любила мужа, я не могла не признавать, что его власть, в большей мере, была обусловлена страхом, сейчас же перед собой я видела нечто совсем другое. Словно все поколения великих полководцев и не менее великих князей сплелись сейчас в одинокой фигуре, застывшей в окружении вооруженных наемников, излучая ту самую ауру властной силы, которая заставляла людей штурмовать стены Константинополя вслед за своим князем, и стоять с его потомком на Угре под прицелом тысяч луков Орды, без надежды на то, что придет помощь, просто веря ему. И сейчас это ощущалось особенно сильно. Стоило только взглянуть на мнущихся наемников, которые совершенно не представляли, что им делать, но даже не пытались как-то его задержать. Да они даже оружия не обнажили. И Асканио, как никто другой, уловил эти нюансы. Я выпрямилась и вышла из зала, оставляя кардинала одного. — Что ты творишь? — Ванька вогнал меч в ножны, схватил меня за локоть и потащил к выходу, не обращая внимания на продолжающих переминаться с ноги на ногу наемников, словно их вообще тут не было, и мы были одни.

— Просто дала некоторые ценные указания на период отсутствия мамочки. Не хочу, чтобы они похерили то, что удалось мне сделать с городом. — Я не собирала вырываться, успокаивая разогнавшееся сердце, которое пустилось в пляс в тот момент, когда я увидела Ваньку и поняла, что он настоящий. Почему-то мне не хотелось перед ним выглядеть истеричной психопаткой. Скорее всего, именно это чувство спасло и Асканио, и меня от ошибки, на которую я уже готова была пойти. — Ваня, у меня проблемы. — Я остановилась и выдернула руку из слабого захвата мужчины, прислоняясь к стене и закрывая глаза.

— Я знаю о твоих проблемах, поэтому пока твоя голова, вроде бы, на месте, хотя я боялся, что увижу в зале несколько трупов, включая твой и кардинала, мы уезжаем отсюда.

— В Милан? — отлипнув от стены, я открыла глаза.

— Нет. Во Флоренцию. И ты останешься там, пока не родится ребенок.

— Но…

— Катя, нет никаких, но. Пошли, пока твой конь не устроил массовый геноцид. Не заставляй меня поступать так, как ждут от северного варвара, и утащить тебя отсюда, перекинув через плечо. А я так и сделаю, ты меня знаешь.

Стоило мне отлучиться всего на пятнадцать минут, и Катька умудрилась сбежать. А же отлучился, чтобы переговорить с Васькой, который приехал поинтересоваться, жив там еще их князь, или можно начинать штурм города, чтобы за него отомстить? Шутники, мать их. А с другой стороны — эти могут. И, если они внезапно ворвутся в город, закрыв за собой ворота, не пропуская внутрь раскинувшиеся лагерями рядом с ними другие армии, то весело станет всем. Велев ждать, пообещав, что скоро мы уезжаем обратно во Флоренцию, где скорректируем наши планы, я уже собрался было уходить, но меня остановил Милославский.

— Мы остаемся здесь? — Васька опустил бармицу, открыв лицо. Я смотрел на него в этот момент и думал о том, а собственно почему те же койфы не вытеснили бармицы, и сам же ответил на свой вопрос, да потому что так удобней. Тем более, что уже через полвека доспехи вообще будут уходить в небытие с развитием огнестрельного оружия, так что, здесь, я тоже ничего менять не собираюсь. Прищурившись, я смотрел на молодое серьезное лицо, отмечая, что которая по счету служанка, прошмыгнувшая мимо, стрельнула заинтересованным взглядом в Васькину сторону, опять поразившись, что на себя я такой реакции почему-то не замечал. Покачав головой, я ответил.

— Мы постараемся здесь остаться, если у нас получится. Тем более, что летописи говорят о том, что Рюрики от императора Августа свой род ведут, который правил здесь когда-то. И его дружина от лучших воинов римского императора пошла, так что, если уж совсем далеко заглядывать, то я имею определенные права на эти территории, — думал ли я об этом раньше, когда несся сюда скорым маршем? По правде говоря, нет. Эта мысль впервые промелькнула, когда я подъезжал к Венеции. А ведь я видел переписку Ивана Грозного с королем польским, когда Иван все по полочкам поляку разложил, указывая на то, что такой родословной, как у него, похвастаться мало кто может. — Но, я все еще в раздумьях. В любом случае во Флоренции мы долго не пробудем. Устроим сеньору Сфорца, и поедем обратно в Горицию. Нам нужны воины, Вася, чтобы пробовать осуществить задуманное, и я, кажется, знаю, где их можно нанять.

— Добре, княже, — он кивнул и потянул кольчужную сетку, привычным жестом закрывая лицо. — Предупрежу князя Михаила Дмитриевича, что выступаем скоро.

— Ступай, — я жестом отпустил его, и некоторое время смотрел, как он идет по коридору палаццо. Кто-то останавливался и смотрел ему вслед, кто-то шарахался в сторону, ну, что же теперь поделать, если доспех был чем-то похож на ордынский.

Вернувшись к Катиной спальне, я обнаружил, что ее на месте нет, а перед дверями стоят этот ее телохранитель и да Винчи. Вот тут я, наверное, впервые почувствовал с момента попадания в это время, как на меня накатывает плохо контролируемая ярость.

— Где она? — я вперил взгляд в Леонардо, но тот только пожал плечами.

— Уехала на этом страшном животном Риарио, подозреваю, что к ратуше. Больше, вроде бы, ей ехать некуда.