Война в Ираке глазами украинского миротворца. Без цензуры и прикрас - Phantom695

Было ясно, что те, кого мы искали перед нами. Они, видать, сунулись в деревню, а там им дали отпор. Перестрелка продолжалась минуты две, после чего машина с потушенными фарами двинулась по полевой дороге в сторону трассы. Нас охватил азарт! Вот уж поистине на ловца и зверь бежит! Они должны были выехать на трассу метрах в трехстах впереди нас. Но в голой как стол пустыне мы не могли долго остаться незамеченными, поэтому действовать предстояло решительно. Мы предложили план: подъехать к ним метров на 100–150 пока они нас не видели (личный состав сзади за броней наверх за башню стрелка на случай попытки противника применить гранатомет), ослепить фарой-луной установленной на стволе башенного пулемета, врезать справа-слева парой очередей из КПВТ, чтобы не рыпались, и вынудить сдаться. В случае оказания сопротивления взвод на двух БТРах с полным вооружением, гранатометами и крупнокалиберными пулеметами просто разрезал бы эту легковушку пополам. Как бы ни так!

Наше командование в лице командира взвода и начальника штаба явно не горело желанием ввязываться в стычку, даже имея подавляющее превосходство в силе. Поэтому вместо приказа продвигаться вперед начальник штаба бросил фразу, ставшую потом анекдотом: «Стоим, стоим, они сами к нам сейчас подъедут!». Произошло то чего и следовало ожидать. Не доезжая метров десять до выезда на трассу, они нас заметили и начали разворачиваться. Мы бросились в погоню. Ситуацию осложняло то, что наш БТР стоял мордой в другую сторону и нам предстояло еще развернуться. А БТР второго отделения под командованием НШ умудрился проскочить место поворота на полевую дорогу и умчаться по трассе метров на четыреста вперед. Машина бандитов успела отъехать уже метров на двести обратно в поле. В ночник было прекрасно видно, как с потушенными фарами на одних габаритах она медленно продвигается вперед.

Видя, что и наш БТР чересчур разогнался и вот-вот проскочит поворот я начал орать об этом Коту, но тот меня не сразу услышал. Свернув на полевую дорогу, мы начали медленно сокращать расстояние. Я видел, как машина встала, видимо застряв метрах в трехстах впереди. Слева от нас протекал арык, справа чей-то огород. Надо было поднажать, но наш КВ дал команду остановиться.

Дальше, не поедем, дороги нет — в наглую соврал он, не желая продолжать погоню. Взбешенный я слез в люк, чтобы он не слышал моих матов. Сидящий рядом Саня Коновалов поставил диагноз: «Зассали!»

Мы потратили минут десять пока Кот сдавал задним ходом, чтобы выбраться на трассу. В ночник я прекрасно видел стоявшую в поле машину с потушенными фарами. Наверное, бандиты ее бросили и дальше бежали пешком. К печальным размышлениям об исходе этой погони добавлялись невеселые мысли мы о том, как мы будем воевать под командованием людей, не способных справиться даже с элементарной боевой ситуацией.

Но наши приключения на этот раз не закончились. У моего товарища Димы Забирова скрутил живот. Он жаловался на боли весь день и на выезд не поехал. Под вечер ему стало хуже, и санинструктор роты, заподозрив приступ острого аппендицита, связался с базой и вызвал медицинский вертолет. Нам надлежало вернуться и обеспечить для него безопасную площадку. Площадка была прямо на пустыре рядом с базой, то есть в городе, что означало, по умолчанию, безопасной быть не могла. Мы образовали периметр и перекрыли улицы, ведущие к пустырю. Через несколько минут, словно призрак с погашенными огнями прилетел американский «Черный ястреб»[20]. На подходе вертолета мы запустили пару сигнальных ракет, и бросили на место посадки пару сигнальных огней. Как потом оказалось этого делать не следовало, американцы летают исключительно с приборами ночного видения, знали, где нас искать и прекрасно нас видели и без ракет, наоборот мы на время ослепили их, и они на секунду включили прожектор. Сходу, безо всяких виражей и кругов над площадкой вертушка села, из десантного отсека выскочила группа прикрытия, заняв позиции вокруг вертолета. Димона усадили в вертушку, и она отбыла, пробыв на месте эвакуации не больше минуты. Лихость, с которой все это было выполнено в кромешной темноте, меня удивила. Это был первый раз, когда я наблюдал их вертолетчиков в деле.

А диагноз оказался ложным. Димон просто объелся американской жратвы, и прокатился на халяву.

Неделю спустя, когда во время разгона беспорядков на автозаправке местные из толпы подстрелили водилу 3 взвода Валерку Митина по кличке «Бобер» они прилетели снова. Накачанный обезболивающим Валерка шутил, когда его грузили в вертушку, на этот раз среди бела дня, в присутствии толпы местного населения. Это были наши первые боевые потери.

Из огня да в полымя

К концу марта обстановка в стране сильно обострилась. Все чаще нам запрещали покидать территорию базы, и мы занимали там осадное положение. Потом начались слухи о последующем выводе нашего подразделения из Аль-Хая на основную базу в городе Аль-Кут. Особенно напряженными были последние дни в Аль-Хае. Все наши силы были брошены на охрану базы, вся наша деятельность за ее территорией была свернута. В первых числах апреля пришла информация о крупной атаке боевиков «Армии Махди» на базу то ли испанского, то ли итальянского контингента (точно не помню). И тогда же офицеры, приехавшие из Аль-Кута, сообщили, что атакованные союзники просили помощи у украинского контингента но наше командование отказало. Это были всего лишь слухи, но слышать их было крайне неприятно. Но дальнейшее развитие событий, к сожалению, показало, что это вполне могло быть правдой.

Наш вывод из Аль-Хая был намечен на пятое апреля. Несмотря на обострившуюся обстановку, мы не были этому особенно рады. В Аль-Хае командовал Дольф, он не задрачивал личный состав никому не нужными построениями, проверками, и прочей херней. Была только работа, к которой он относился очень требовательно, в свободное от работы время нас никто не трогал, единственное, что приходилось иногда делать дополнительно — это заниматься укреплением обороноспособности базы и повышением живучести БТРов. В Аль-Куте всем правил комбат, что накладывало свой отпечаток на жизнь на базе Дельта. Он обожал различные построения, ежечасные переклички, походы строем, сборы, наклеивание бирок, и прочие прелести наших вооруженных сил, после выполнения которых, не остается ни времени не сил на боевую подготовку. Больше всего нас раздражало, что все эти «загоны» процветали на фоне полного отсутствия у него профессиональной подготовки и способности управлять людьми на войне.

Все местные к тому времени уже знали, что мы покидаем город. Бойцы роты ICDC спрашивали нас про это практически каждый день. Последнее время мы заступали в наряд по охране базы вместе с ними, стажировали. Постоянное присутствие вооруженных арабов у нас спиной заставляло нервничать. Не было уверенности, что во время нападения они не ударят нам в спину. Если бы это произошло, наше подразделение было бы уничтожено за считанные минуты. Утром 5 апреля я стоял на посту на Крыше-2. Часов в семь утра, из машины крутившейся по району, мы услышали голос усиленный громкоговорителем. Из потока непрерывной арабской речи можно было разобрать только слово «Юкрайниа» что означало украинский. Стало ясно, что речь идет о нас. Напротив нас находилось две школы — мужская и женская, и я обратил внимание, школьники не идут в школу в обычное для этого время. Это были явные признаки надвигающейся угрозы. Спустя полчаса после появления машины напротив базы начала собираться толпа, что-то гневно выкрикивающая. В сторону базы полетели первые камни. Зазвенели разбитые стекла. Мы не стреляли. Командование запретило что-либо предпринимать. Для поддержки нашего вывода с базы Дельта прибыло подкрепление, во главе с замкомбрига полковником Хмелевым, и несколькими офицерами штабы бригады. Разумеется, приехал наш комбат. Но даже прибытие многочисленного подкрепления не остудило рев толпы. Каменный град нарастал. Низкий забор не мог защитить от него. Спустя несколько минут на базе не осталось ни одного целого стекла. На 129-ом БТРе камень повредил прицел пулемета. Загрузив под каменным дождем свои вещи, мы начали готовиться к выезду. В толпе были явно видны лидеры руководящие процессом. В конце улицы появились какие-то автобусы, судя по всему собираясь перекрыть нам путь. Вообще этот беспредел, показывающий нашу «никчемушность» сильно бил по самолюбию. Проходя мимо группы старших офицеров 6-й бригады, я услышал, как один полковник сказал: «Сюда бы взвод ОМОНА», но он забыл добавить что таком взводу, прежде всего понадобятся офицеры способные отдать команду «Фас!», а там бы мы и без ОМОНа разобрались, толпа то была, главным образом подростки лет четырнадцать. Вместо этого они попытались направить парламентера с коробкой сухпаев, что бы задобрить толпу. Консервные банки арабы презрительно вернули нам вместе с камнями.