Пришедший из вечности - Мино Милани

Он говорил, ни разу не сбившись -- не сказав "туника" вместо "комбинезон", и мне трудно было просто слушать его, не то, что следить за сутью его рассказа. Я опять, как и прежде, обливался холодным потом. Мне так и хотелось крикнуть: "Расскажи лучше о Леониде, а не о Луне!" Но, разумеется" я не сделал этого, а только спрашивал себя: "А может, мне все это приснилось?". И продолжал испытывать какое-то странное волнение, едва ли не ужас, время от времени согласно кивая и поддакивая:

-- Да, да, конечно, интересно...

Наконец я встал, собрал бумаги с поспешными и совсем ненужными записями:

-- Ну, Джек, вы рассказали мне немало интересно, -- поблагодарил я.

Он улыбнулся:

-- Хватит?

-- Вполне! Да, послушайте, Джек... а какое у вас впечатление... -- я поколебался, не решаясь задать свой вопрос, -- какое впечатление осталось от вашего перехода к тому участку, который называется Фермопилы? -- Я произнес это название, преодолев страх. Кто знает, может, это слово поразит его, заставит вспомнить, приведет...

Куда?

Нет, ничего, на что я надеялся, чего опасался, не произошло.

-- Какое впечатление? -- переспросил он. --Да никакого! Я, ведь натренировался еще здесь, на Земле. Это было совсем нетрудно. .

-- Согласен. Но я не это имел в виду. Я хотел сказать...

-- Все было запрограммировано до секунды. Я не хочу сказать, что я и в самом деле превратился в почтовую посылку, но...

-- Я хотел напомнить про Фермопилы...Знаете, при всех исторических описаниях, при всем том, что там случилось...

-- Случилось? -- Он едва ли не с недоверием посмотрел на меня. -- Что могло там случиться?

-- Нет, Джек, не там, не на Луне. Есть такое место, которое называется Фермопилы... -- я вдруг по, чувствовал ужасную усталость, -- и на Земле тоже. В Греции, слышали?

-- В Греции? Вы уверены?

-- Ну, да.

-- Черт возьми! Вот это новость! А мне никто не говорил об этом!.. Знаете, что я вам скажу, Купер? Рано или поздно я съезжу туда и тогда смогу ответить на ваш вопрос, -- добавил он, указывая на меня пальцем. -- Какое странное, однако, название, -- усмехнулся он. -- Вы уверены, что нужно говорить ФермопИлы, а не ФермОпилы?

-- Уверен. Абсолютно.

-- Ну! А что же там случилось такого важного?

-- Не помню точно, -- ответил я. Теперь я опять обрел полное спокойствие. Я заглянул в глубокую беззвездную ночь, а сейчас опять взошло дневное светило... Я направился к двери.

-- Было очень приятно побеседовать с вами, Джек! Вы просто молодчина!

-- Как и все мои коллеги, не более того! -- ответил Джек и проводил меня до двери, продолжая разговор о каких-то пустяках. Он был в прекрасном расположении духа и вполне уверен в себе. Когда уже у выхода я протянул ему руку, он расстегнул воротник комбинезона, и я увидел пластырь под кадыком, в самой ямочке... Колокольчики тревога гром звякнули. Я невольно воскликнул, показав на его горло:

-- Пластырь!

Он удивленно взглянул на меня, не понимая, о чем я говорю. Потом, заметив мой взгляд, потрогал шею и спросил:

-- Это?

Я еще не пришел в себя от изумления, но все еще пытаясь изобразить равнодушие, сказал:

-- Черт возьми, выходит, вы умолчали, что поранились во время полета!

Джек колебался только мгновение, потом улыбнулся и пожал плечами.

-- Поранился? Нет, это какая-то царапина, пустяк... Я даже не заметил... Когда мне сказали об этом, я удивился и спросил: "Ранка на шее? У меня?"

-- Но как же так? Может, произошел какой-нибудь несчастный случай?

-- Нет, -- повторил он, сжав губы. -- уверяю вас. Полет прошел точно по заданной программе. Наилучший полет, какой только можно себе представить. А это, -- он снова, потрогал пластырь, -- просто не знаю, откуда это ваялось. Может быть, когда снимал комбинезон.... Не знаю! Не болит. А может, врач хотел взять кровь.

-- Может быть, -- пробормотал я, -- это была стрела?

-- Что? Как вы сказали?

-- Ничего, -- ответил я, покачав головой, пожал ему руку и ушел.

Грей беседовал со своими коллегами. Увидав меня, он улыбнулся и пошел навстречу.

-- Вое? Все в порядке? Ото! -- Он указал на пачку листков у меня в руке. -- Сколько же вы исписали!

-- Да, немало.

-- Как вы нашли Темпля?

-- Я... Он великолепен!

-- Это успех. Успех, который превзошел все наши ожидания. Послушаете, Купер, мне жаль, что не смогу проводить вас в Нью-Йорк, у меня здесь очень много дел.

-- Не беспокойтесь... Я только хотел расспросить вас еще кое о чем.

-- Да, пожалуйста, слушаю вас.

-- Речь идет о Темпле. Почему именно его отобрали для этого полета? Именно его, а не кого-нибудь другого?

-- Гм... Не знаю, смогу ли ответить на ваш вопрос. Право, не знаю даже... -- Он поколебался, потом решительно продолжал: -- Пойдемте. Я познакомлю вас с нужным человеком. Это Том Чест, знаете его, нет? Он сможет объяснить вам. почему был выбран именно Темпль.

Таким образом Грей отвел меня к Честу, руководителю группы астронавтов, и я задал ему тот же вопрос. Чест понимающе кивнул, извлек из ящика стола папку, открыл ее, выбрал из лежавших в ней бумаг карточку Темпля, пробежал ее глазами и сказал:

-- Темпль? Он не лучше других в том, что касается технической и научной подготовки. У нас было в резерве три человека, подготовленных так же хорошо, как и он. Мы располагаем, -- с гордостью добавил он, -- целой командой превосходных астронавтов. .

-- Это я знаю. Так как же вы выбирали? Бросали жребий? Кидали монетку, говоря: "Решка за Темпля, орел за кого-то другого?"

Он отрицательно покачал головой.

-- Конечно, нет. Мы выбрали Темпля, потому что он крепче... я имею в виду, крепок, как и остальные, но на один атом... на пол-атома крепче, -поправился он, -- Физически и психологически, понимаете? Он похож на думающий камень. Стальной человек с молниеносными рефлексами. Способен в считанные секунды делать в уме невероятные расчеты. Может согнуть штангу или разорвать телефонный справочник. Знаете, как тренировали японских охотников?

-- Они ловили мух на лету, если не ошибаюсь.

-- Совершенно верно. Темпль умеет делать то же самое. Он может разговаривать с вами о каких-нибудь даже очень сложных материях, а в это время мимо летит муха, он -- цап! -- мгновенно ловит ее! Ни разу не промахнулся, уверяю вас... У него ж тренировочных полетах дважды были аварийные ситуации, причем не по его вине, и он выходил из положения в таких обстоятельствах, где и лучшие пилоты погибли бы. Вот почему мы выбрали его...-- Он сжал губы и добавил: -- У него маловато воображения, согласен. Вы, наверное, заметили это, да?

Я промолчал, а он продолжал:

-- Однако для такого полета, какой совершил он, воображение не требуется совершенно, более того, может даже повредить. Нам нужен человек, для которого Луна -- это лишь место назначения, как впрочем и любое другое.

-- Да, понимаю. А можно узнать, какие книги он читает? Я хочу сказать, каков круг его интересов? Мне это нужно для статьи.

-- Да, конечно... -- он еще раз заглянул в папку, --научная и техническая литература. Вот список книг, которые он прочел за последние два года. Посмотрите сами, -- и он протянул мне листок. Я притворился, будто просматриваю список, а он продолжал: -- Кто выбирает подобную профессию, должен смириться с тем, что придется жить под колпаком НАСА, ведь мы все время наблюдаем за ним. Я вернул Честу листок.

-- Тут нет ни одного романа.

-- Романа? А зачем ему романы?

-- Вовсе нет книг по истории или археологии, -- заметил я без особой надежды. Чест пожал плечами и усмехнулся:

-- История, археология? Такие люди, как Темпль, живут в будущем. Какое ему дело до прошлого?

Я больше не затрагивал эту тему. Да, это так и было -- тут добавить нечего. Джек Темпль никогда в жизни не читал таких книг, в которых говорилось бы о Леониде и о персах. Ни Фермопил, ни вообще прошлого для него не существовало. Не было смысла продолжать расспросы. Я ухватился за последнюю ниточку:

-- Скажите... он коренной американец или...

Чест ответила

-- Судите вами. Его семья приехала в Америку триста лет назад.

-- И это была англосаксонская семья, не так ли? Может быть, его мать, тетушка или бабушка были... скажем, французской крови, итальянской или испанской...

Он решительно покачал головой:

-- Нет. Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Мы послали бы его на Луну в любом случае, даже если бы его отец был немцем, испанцем или итальянцем.

-- Или греком, -- заметил я. Чест кивнул:

-- Или греком, какая разница. Его предки нас не интересуют. Повторяю, Купер, прошлое не имеет для него никакого значения. Наше время началось 4 октября 1957 года; Помните, что это за дата?

-- Конечно, помню. В тот день русские запустили в космос первый искусственный спутник.

-- Совершенно верно. И поэтому все, что .было раньше, для него просто не существует.

Он проговорил это тоном человека, который хочет завершить разговор. Но я не сразу сдался.

-- Хорошо, прошлое для него не существует, но вот последний вопрос: а его райка на шее?