Мацумура Сокон («Великие мастера карате») - Алексей Горбылев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мацумура стремился привить своим ученикам стиль боя на средней и дальней дистанции с преобладанием молниеносных дальнобойных прямых ударов руками и ногами, стопорящими блоками, относительно низкими и растянутыми стойками, с использованием «входа» прыжком с дальней дистанций и ставкой на один разящий удар.
В традиции Мацумуры особое внимание уделялось прямым ударам кулаком – цуки. Существовала специальная методика тренировки, позволявшая развить высочайшую: скорость этих ударов (см.: «Додзё», № 6, с. 33-36). В Сюритэ цукй наносится по кратчайшей траектории – строго по прямой линии к мишени – и поражает самые близкие и наиболее уязвимые точки противника: солнечное сплетение и подбородок противника. Этот удар должен быть незаметным. Для этого цуки начинается с движения кулаком, и только в последний момент, когда кулак уже находится в паре сантиметров от цели, в движение включаются бедра и плечи. У такого удара есть одна слабость – он недостаточно силен в начальной фазе, когда движение совершаетодна лишь рука. Решение проблемы таково: каратист из Сюритэ держит противника на дальней дистанции, постоянно маневрируя и пресекая его попытки сблизиться встречными ударами. В защите он использует либо жесткие травмирующие отбивы, либо стопорящие, давящие и выводящие из равновесия блоки, которые вынуждают противника остановиться в его рывке вперед и остаться на удобной для каратиста дистанции. Характерно, что в Сюритэ защиты предплечьем снаружи и изнутри выполняются с нажимом вперед. В правильном исполнении они не только отводят бьющую руку противника в сторону, но и через нее воздействуют на его позвоночник, выводя из равновесия;'|Возможно, на выборе такой тактики и техники Мацумуры сказались его физические данные: мастер имел довольно высокий по окинавским меркам рост в 170 см и вес 70 кг.
Предполагают, что Мацумура преподавал своим ученикам такие ката, как Найфанти, Кусянку, Усэйси (Годзюсихо), Сэйсян, Тинто и Пассай. О происхождении этих ката практически ничего неизвестно. По стилистике лишь можно сказать, что большая их часть имеет северокитайские корни. В частности, крупнейший японский специалист по китайскому ушу Касао Кёдзи видит в Кусянку «типичное, богатое различными изменениями ката кэмпо категории „длинные мосты, большие кони“, включающее такие приемы как два последовательных удара обеими ногами в прыжке, позиции с припаданием к земле, коренным образом отличающее от стандартных ката южного цюаньфа». Касао считает, что, судя по особенностям техники ката, велика вероятность его принадлежности к какому-то хэбэйскому или шаньдунскому стилю ушу.
Легенды о мастере Мацумуре
Фунакоси Гитин в своей автобиографической книге «Каратэдо» вкладывает в уста Мацумуры историю, рисующую его взаимоотношения как наставника каратэ с учеником – правителем острова. По словам мастера, правитель оказался безразличным учеником, пренебрегал совершенствованием техники, которая, несмотря на все его усилия, оставалась весьма слабой. Однажды Мацумура отметил некоторые из его слабостей и предложил ему нападать со всей силой. Король немедля атаковал двойным ударом ногами нидан-гэри – ударом, весьма опасным для применения в бою с опытным мастером, спосбным воспользоваться малейшим раскрытием противника. Мацумура решил воспользоваться этой ошибкой ученика, чтобы дать ему хороший урок. Он остановил его нидан-гэри рукой-мечом и заставил растянуться на земле. Правда, прежде, чем государь действительно ударился о землю, мастер подставил свое тело под него, от чего тот отлетел от него на три метра. Рассерженный и напуганный правитель на некоторое время лишился дара речи, а потом велел Мацумуре немедля покинуть дворец и не появляться до дальнейших указаний. Несколько месяцев Мацумура провел в отчаянии – король не посылал за ним. Но позже, осознав свою ошибку, он простил мастера и продолжил тренировки с ним.
Другая история изображает мастера обладателем едва ли не сверхъестественных способностей.
Однажды Мацумура (у Фунакоси это еще молодой человек, Фудзивара Редзо пишет, что ему было уже около 70, здесь изложена версия Фунакоси), находясь в Нахе, зашел в лавку гравера Уэхары, мастера каратэ и бодзюцу. Уэхаре было уже за сорок, но он все еще был в расцвете сил. У него была мощная бычья шея, под короткими рукавами его кимоно вздувались и перекатывались мышцы. Это был настоящий силач, известный и в Нахе, и в Сюри.
Мацумура был бледен и выглядел расстроенным, его голос звучал подавленно – дело было вскоре после инцидента с правителем, о котором шла речь выше. Он сказал граверу, что хотел бы заказать рисунок на медной чашке своей курительной трубки. Гравер взял трубку и, стараясь быть вежливым, спросил: «Да простит меня господин, но не Вы ли мастер Мацумура – учитель каратэ»?
– Да, – последовал лаконичный ответ, – что вам угодно?
– Я знал, что не мог ошибиться! Я уже давно мечтаю заниматься каратэ у Вас. Ответ молодого мастера был краток:
– Сожалею, но я больше не преподаю.
Гравер, однако, стал настаивать. Мацумура вновь отказался и поинтересовался, откуда у гравера такой интерес к занятиям у него. Оказалось, Уэхаре просто любопытно, что представляет собой каратэ мастера. Обстановка накалилась, и в итоге гравер бросил Мацумуре вызов на поединок. Было решено схватиться на следующий день в пять часов утра на кладбище возле дворца Кимбу.
Ровно в пять часов двое уже стояли лицом к лицу на расстоянии каких-нибудь десяти метров друг от друга. Гравер двинулся вперед, покрыв почти половину разделявшего бойцов пространства. Он опустил левую руку вниз в позицию блока гэдан-бараи, а правый кулак отвел к правому бедру. Мацумура же остался стоять на месте в естественной позе, положив подбородок на левое плечо. Сбитый с толку стойкой противника, гравер подумал, не сошел ли Мацумура с ума, так как тот выглядел совсем беззащитным. Уэхара приготовился атаковать. Как раз в этот момент Мацумура широко раскрыл глаза и посмотрел прямо в глаза граверу. И тут, остановленный молниеподобной силой,исходившей из его глаз, силач попятился. Мацумура даже не пошевелился, он стоял на том же месте, что и раньше.
Лоб гравера покрылся испариной, по телу потек пот; он чувствовал, как его сердце бьется непривычно часто. Уэхара сел на ближайший камень. Мацумура сделал то же самое.
– Что же случилось? – пробормотал гравер себе под нос. – Откуда этот пот? Почему сердце бьется так часто? Ведь мы не обменялись еще ни единым ударом!
Тут он услышал голос Мацумуры:
– Эй! Давай! Солнце поднимается. Может, наконец, начнем!?
Каратисты встали, и Мацумура принял прежнюю стойку. В этот раз Уэхара был преисполнен решимости завершить атаку и двинулся к противнику. И вот их разделяет уже не десять метров, а восемь, шесть, четыре. Тут гравер снова остановился не в состоянии продвинуться дальше, парализованный необычайной силой, сверкавшей в глазах Мацумуры. Его собственные глаза потеряли блеск, он стоял в оцепенении от исходившего из глаз Мацумуры сияния. В то же время силач не мог отвести взгляда от противника, где-то глубоко внутри он знал, что, если сделает это, то произойдет что-то ужасное. Что же ему следовало предпринять в этой, более чем странной, ситуации? Неожиданный громкий крик Уэхары – «Я-а-а!» – разнесся по всему кладбищу и эхом отразился от окружающих холмов. Но Мацумура по-прежнему стоял неподвижно. Увидев это, гравер отпрянул назад в полном смятении. Мацумура улыбнулся.
– В чем дело? – спросил он. – Почему ты не нападаешь? Ты же не победить одним только криком!
– Не знаю.., – ответил гравер. – Я никогда прежде не проигрывал поединки. Но сейчас…
После минутной паузы он поднял голову и тихо сказал Мацумуре:
– Да, давай продолжим! Результат поединка уже предрешен, но нужно покончить с этим. Если мы этого не сделаем, я потеряю лицо – а я предпочитаю смерть. Предупреждаю тебя, что буду драться до конца.
– Хорошо! – сказал в ответ Мацумура. – Давай!
– В таком случае, прости меня, если можешь, – сказал гравер, бросаясь в атаку.
Но в тот же миг из горла Мацумуры вырвался крик, который поразил гравера, как гром. Он парализовал его. Уэхара почувствовал, что не может пошевелиться, сделал последнюю попытку атаковать и рухнул на землю. В нескольких шагах от него солнце осветило золотым светом голову Мацумуры. Распростертому на земле граверу он казался одним из древних божественных царей, которые побеждали демонов и драконов.
– Я сдаюсь! – сказал бедный гравер. – Я сдаюсь!
– Как!? – воскликнул Мацумура. – Не подобает мастеру говорить такие вещи!
– Я был глупцом, когда бросил Вам вызов, – сказал гравер, поднимаясь на ноги. –