ТЕЩИ.NET - Алексанр Петров

— Нарушитель вы, Андрей, — прокомментировал Ростовцев. — Живете на чужой территории, налогов не платите. «Послушаться» не желаете. Небось, думаете, что если у вас там 20–30 гавриков, как она, по цеху вприпрыжку бегают по вашей команде, то теще, великой и ужасной, зад уже лизать не надо?

— А что, вы считаете, что это просто необходимо? — взвился Андрей.

— Нет, конечно. Знаете, вампиру что лижи, что не лижи, все равно будет грызть… Сущность его такая.

— Не верю я в эти ваши мистические штучки про вампиризм, биоэнергетику, магию. Это все развлечение для экзальтированных дамочек.

— Можете не верить, однако не отказывайтесь, — вдруг поможет.

— Только и осталось, — обреченно вздохнул Андрей.

— Вампир психический — это особое существо. Он питается энергией других людей, потому, что своя у него в большом дефиците. По большому счету это существо слабое и ущербное. В вампиры часто попадают такие вот тетки, как эта ваша домашняя зуда. Как там ее зовут, кстати?

— Зинаида Терентьевна…

— Ух, аж мороз по коже, — поежился Ростовцев. — Бороться с вампиром невозможно. Примерно также можно наполнять бездонную бочку или лить воду в канализационный слив. Вампира может одолеть лишь больший вампир. Вы готовы стать на время таким для победы?

— Давайте, — устало согласился Перфильев. — Все равно ничего другого не остается.

— Вот и отлично. Мы сейчас выполним техническую часть, потом я объясню вам, как обращаться со своими новыми возможностями.

Эовин и Рамон навострили уши.

— Галерка, слух не напрягаем зазря. Ручки к ушкам и отвернулись, — скомандовал Ростовцев. — А кто не послушается, превращу в поросюка.

Когда Алексей разрешил повернуться, все было кончено.

— Помни, что ты должен сбрасывать чужую энергию, чтобы не захватить на себя какой-нибудь гадости.

— Но я все же не понимаю, зачем?

— Животная основа человеческой психики жаждет четырех основных благ: власти, признания, значимости и сексуального удовлетворения. Тот, кто правит, забирает энергию подвластных ему, и соответственно, тот, кто забирает энергию — правит.

— Как все запущено, — протянула Эовин. — Вы уже закончили? если да, давайте выпьем.

— Выпьем, — поддержал ее Николай. — Андрей, верните Алексея девушке, а то она не успокоится, пока не получит назад мужчину своей мечты.

Эовин показала Николаю язык и надулась.

3

«Ой, где был я вчера, не найду днем с огнем. Помню, были там стены с обоями» — произнес Андрей, садясь на кровати и хватаясь за гудящую как колокол голову. Вчера он пришел поздно, в дымину пьяный. Рядом лежала жена, делая вид, что спит. Перфильев тяжело встал, кое-как натянул одежку и отправился на кухню к заранее припасенной, заветной баночке маринованных огурчиков. Ополовинив ее, Андрей почувствовал себя гораздо лучше. Не дожидаясь того, когда встанет теща, он приготовил кофе, вынул из холодильника хлеб и ветчину, добавил горчицу и майонез, пару яблок, апельсины, шоколадное масло, печенье. Сложил все на тележку и отвез в комнату.

Жена продолжала дуться, но под телевизор это было почти незаметно.

Из своей берлоги выползла теща. Квартира сразу же наполнилась воркотней, грохотом кастрюль, звяканьем, стуком, скрипом и чавканьем. Набив утробу, старуха принялась за свою заигранную пьеску, которая называлась: «Вы сволочи, а я святая». Зинаида Терентьевна принялась развазюкивать воду по полу, повторяя при каждом галсе грязной, вонючей тряпки свои слова, стертые бесчисленными повторениями: «Суки, твари, агаисты, лентяи, молодежь сраная».

Андрей выглянул из своей с женой комнаты, дождался, пока старуха, почувствовав его взгляд, посмотрит в его сторону. Наконец, их глаза встретились. Перфильев попробовал представить себя слегка влажной губкой, которая попала в тазик с водой и вбирает теперь жидкость бесчисленными порами:

— Не болит голова у дятла? — невинным тоном поинтересовался Андрей, делая то, чему научил его вчера подвыпивший колдун, выдирая из мозга женщины энергию.

Старуха растерялась и ничего не ответила, лишь отвернулась, покраснела и быстрее задергала своими граблями.

Андрей подождал и прикрыл дверь, включил телевизор, одел жене на голову наушники, уселся поудобнее. Теще потребовалось несколько минут, чтобы отойти от шока. За дверями голос старухи поднялся до визга: — «Поговори у меня! Вылетишь примак х*ев!». И понеслось. В ход пошли отец и мать, родственники до седьмого колена.

— Ты чего, обалдел? — с негодованием спросила Вера. Рев похожий одновременно на вопль раненного носорога и сладострастный стон циркулярной пилы перекрыл музыку в динамиках наушников. — Она ведь теперь до вечера не заткнется.

— Не думаю, — ответил Андрей, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

Вера только покрутила у виска и увеличила громкость.

В сознании Перфильева четко прорисовался образ того, как сила старухи по черному шлангу приходит к нему, энергия отделяется от оскорбительных форм ее проявления. Эту чистую энергию он поглощал, а пустые формы, как шелуху он отправил теще обратно. Через несколько минут ругань прекратилась. Старуха, вопреки обыкновению, прекратила разгром и, схватив телефон, заперлась в своей комнате. Скоро оттуда раздалось про прихаметливых, наглых козлов, мужиков, которые хуже бабы, адресованные тещей в поисках поддержки и сочувствия одной из своих подруг.

Андрей продолжал работу, выкачивая и сливая энергию этой женщины. Он поражался, как он не додумался до этого раньше. Ведь главное тут было просто перестать себя чувствовать жертвой.

И Андрей перестал быть жертвой. Если раньше он наливался бессильным гневом, мучительно краснел, стискивал кулаки, то сейчас он стал реагировать спокойно и даже вальяжно. Чувство беспомощности сменилось холодной уверенностью.

Как его научил колдун, он стал холодно и спокойно просверливать тещу взглядом при появлении старухи в зоне видимости и представлять, как он это делает, когда старуха орала находясь вне поля зрения. Сразу стало легче. Андрей обратил внимание, что припадки ругани у старухи стали короче.

В один прекрасный день, примерно через 2 недели после начала практик, он почувствовал удовольствие от того, что делал, осознал, что к нему действительно что-то приходит, а теще от этого становится хуже. Ему стало нравиться быть этакой холодной, невозмутимо-спокойной змеей, которая давит сладкие соки из жертвы. Андрей скоро почувствовал, что совершенно не боится старухи, ее крика, бормотания и проклятий в спину.

Он даже сам стал провоцировать эту тетку на скандалы. Проходя мимо, он сам уже вполголоса произносил, вернее, шипел, как змея — «Сука». В этом звуке чудился шелест песка, вернее жизни, уходящей у старухи сквозь пальцы. Да собственно Андрей и представлял тещу как разбитые песочные часы, из которых по песчинке уходит время, время жизни его мучительницы.

Теща, почуяв неладное, сначала по-привычке попыталась взять нахрапом и криком, обвиняя его во всех смертных грехах: брошенных родителях, детях, наведенной на его дочь порче. Но тщетно. Роли поменялись. Андрей также, не обращаясь лично к ней, говорил обидные, едкие гадости, располовинивая ее своим холодным спокойным взглядом.

К тому времени, а это было примерно через месяц после начала практик, рекомендованных ему магом с Дербеневской, совершенно изменилось мировоззрение. Если раньше люди его задевали, обижали, он негодовал по поводу многолюдных толп на улицах, метрополитеновской и автобусной давки, то сейчас он в каждом таком действе находил повод для использования своего нового оружия: вступить в контакт и отнять. Люди в толпе стали для него просто мясом, он вдруг обнаружил, что ему приятно общаться с незнакомцами, повышенным, преувеличенным вниманием пропиливая человека там, где ему хотелось. На службе обычно скандальные и капризные работяги странно замолкали под его наполненной втягивающей силой взглядом и без звука делали то, что он приказывал.

В какой-то момент, Андрей понял, что в состоянии легко добиться от оппонента согласия, действуя в первую очередь не убеждением, а этой тонкой, высасывающей чужую энергию вибрацией.

Он готовился к решительной схватке, как и его противница. Старуха была явно сбита с толку. Он привыкла быть лидером, заваливая противника злобой и ненавистью, которые, вызывая ответный страх, ломали волю к сопротивлению жертвы. Но тут было что-то не то. Нервной энергии стало не хватать, а ее искусственный подъем больно бил по внутренним органам, обесточивая их.

Андрей стал замечать, что старая карга начала сдавать. Теща уже не смеялась, болтая с подругами по телефону, старалась не выходить без нужды из своей комнаты. Все чаще по ее некрасивой, грубо слепленной морде шли прыщи, а из комнаты завоняло мазью Вишневского — старуха безуспешно лечила фурункулы.