Песнь дьявола. звуки, разъедающие нас изнутри - Константин Карягин

Песнь исполнял женский голос и Иштен узнал Марию. Но это уже был не её прекрасный ангельский голосок, теперь он больше походил на голос старухи, употребляющая табак всю свою жизнь. Иштен от страха снова стал читать молитву, и, собрав последние силы, у священника получилось встать с кровати. Иштен читал молитву, но не верил ей. Он больше не верил ни во что, кроме пустоты, что находилась где-то рядом. Он больше не верил ни во что, кроме песни, которую исполняла Мария. Песнь дьявола.

Не позаботившись об одежде, Иштен, шатаясь, вышел в главный зал храма, где стоял орган. Перед его глазами предстала страшная картина. Все деревянные скамейки для прихожан превратились в огромную кучу дерева, которая была сложена подле кафедры в виде костра-шалаша. Чуть дальше располагался крест размером с человека, сбитый всё из тех же скамеек. Иштен бросил взгляд на Марию, которая сидела за органом. Девушка была растрёпанная и голая, и играла так, будто в неё вселился бес. Она пела хриплым голосом, и мотала головой в такт музыки, а её тело, словно в припадке тряслось в конвульсиях. Изуша не было видно. Священник, бормоча под нос проклятия и молитвы, подошёл к органу:

– Что ты делаешь, дитя моё! Перестань играть и распевать эту богохульную песню! Ты берёшь на душу огромный грех! – Иштен произнёс эту фразу слишком спокойно и проникновенно, что вовсе не соответствовало его состоянию. Священник не поверил ни одному своему слову.

На Марию воззвание тоже не произвело никакого впечатления. Она, словно не слыша священника, продолжала самозабвенно петь, и заставляла орган издавать зловещие звуки. Иштен предпринял попытку силой оттащить девушку от органа, но немощное тело лишь отозвалось болью.

За спиной священника раздались ленивые шаги. Это был Изуш. Парень двигался, дирижируя рукам в такт музыки, и слегка пританцовывал при каждом новом шаге. Он заметил Иштена, махнув ему рукой, сказал:

– Дьявол должен убивать, не правда ли вы так считаете, падре?

Священник зашёлся кашлем, и облокотился к стене.

– Ну что ты, старик? Тебе совсем уже плохо, твой Бог уже тебя ждёт на том свете? Как ты думаешь, он будет доволен тем, что ты позволил допустить такой хаос в его обители? Я думаю, он рассердиться и отправит тебя в ад, тем более, если учесть твой интерес к вольнодумцам и их трудам. Плохой Иштен, очень плохой! – издевался Изуш, делая шаг за шагом по направлению к священнику.

– Какой же ты глупый, мальчик! Своими, вот такими выходками и песнями ты привлёк всю деревню, этот старый орган слышно на той стороне Юрдена, скоро здесь будет все жители Еружалема, и они увидят, кто ты есть на самом деле! – кашляя, изрёк из себя Иштен.

Парень улыбнулся:

– Старик, старик. А ты не думал, что я сам хочу, что бы они сюда пришли? Ты вот для чего этот орган использовал? Для того, что бы созывать людей на проповедь, вот и я тоже хочу созвать их на проповедь? Только, в этот раз здесь будут слушать меня, здесь будет моя речь, а не твоя скучная нудятина, о Боге и праведности!

Изуш приблизился вплотную к священнику. Иштен от неоправданного страха пред этим, тощим пареньком, вдавился в стену. Он не верил своим глазам и ушам, и впервые, за семьдесят три года Иштен захотел умереть от бессилия.

– Боишься меня? Правильно делаешь. Я вижу тебе от болезни тяжело стоять, извини, но все скамейки понадобились для дела. Впрочем, для тебя у меня есть место, – сказав это, Изуш схватил священника за горло одной рукой и приподнял над полом. Мария при этом перестала играть и смотрела, на эту сцену, весело хохоча. Парень, таща Иштена к кресту, обратился к Марии:

– Ты, что моя дорогая перестала петь и играть? Твоему Изушу нравится, когда его маленькая девочка поёт и играет. Продолжай, я прошу тебя.

Мария надула губки, как обиженная маленькая девочка, затем взяла свою грудь в руки и потрясла её.

– Что ты хочешь, дорогая? – поинтересовался у девушки Изуш.

– Мария, хочет Изуша. Мария хочет, что бы хозяин ласкал Марию, – произнесла Мария.

– Что же он сделал с ней? – думал священник.

Изуш притащив священника к кресту, всё так же держа одной рукой его за горло, прислонил к сооружению, а второй рукой со всей силы воткнул гвоздь в левую ногу пастора. Сила была такой, что железяка насквозь пробила ногу и деревянный крест. Священник закричал так, как никогда не кричал в своей жизни. Это был крик ужаса, страха и боли. Это был вопль смирения.

– Мария, продолжай петь и играть, я не хочу слушать ор этого болвана. Потом мы с тобой позабавимся, – скомандовал девушке Изуш, при этом вгоняя следующий гвоздь, уже в руку Иштена. Тьма поглотила пастора. Он слышал знакомые голоса, все те речи, что сопровождали его жизнь. Обрывками они возникали перед ними, и теми же мимолётными оборванцами. Такие важные слова! Нет! Всё пустота. А вот, кстати, и она! Вот он настоящий ад! Иштен был в пустоте. Ничего, вокруг ничего! На третьем гвозде священник умер, Господь избавил Иштена от мучения. Или нет, не было никакого такого Господа. Как? Почему?

Труп священника висел на кресте в той же позе, что и висел Иисус на распятие, сам Изуш об этом позаботился.

«Плещутся рыбки в речушке…»

Изуш медленным шагом подошёл и зажёг костёр.

«Целует ребёнка мать…»

Парень разорвал на Иштене одежду и серебряным подсвечником, из храма впился в плоть священника.

«За ручки идут подружки…»

Подсвечником Изуш на груди вырезал символ Бафомета. Кровь Иштена оказалась на руках парня, и он начертил себе на лбу, точно такой же знак.

«А дьявол? А дьявол должен убивать!» – допела куплет Мария.

На улице послышались громкие голоса, двери храма с грохотом распахнулись, в божью обитель вбежали мужчины с факелами, вилами и прочим подручным оружием. Всю процессию вёл человек в одеждах, которая отличалась от одеяний остальной толпы. Его внешний вид явно выдавали человека, который к местным не имел никакого отношения. Это был Фридрих Ешцин, молодой священник, которого послали на замену Иштену.

Увидев перед собой костёр, распятого пастора, полуголую Марию, которая продолжала безумно играть на органе, и Изуша стоявшего за кафедрой, у которого на лбу был символ Бафомета, толпа оцепенела, это было явно не то, что они ожидали увидеть. Люди думали, что Иштен окончательно сошёл с ума и заставляет бедную Марию играть ужасные мелодии на органе.

– Наконец – то! Я уже вас заждался! Долго же вы собирались, чтобы сюда прийти! Вот, ваш старый священник не смог дождаться, больно долго вы, – с насмешкой проговорил Изуш.

Внимание людей заострилось на распятом пасторе.

– Он… мёртв. Иштен мёртв! – крикнул Фридрих Ешцин.

– Да. Я тоже думал, умру, пока вы придёте, идиоты, – крикнул парень.

– Люди, это он! – обратился ко всем новый священник. – Это он убил Иштена, и осквернил божий храм. Изуш Марьтир я обвиняю тебя в святотатстве в божьем храме! Констебль, мы должны арестовать этого маньяка!

Законник Понтий кивнул и крикнул толпе:

– Взять щенка! Можете его хорошенько покалечить, но так, чтобы хватило у него сил выдержать справедливый суд.

Толпа тронулась с места, борясь со страхом, они шаг за шагом приближались к кафедре, за которой стоял Изуш. Парень перед лицом надвигающейся угрозы лишь улыбнулся, а затем вскинул руки, крикнул:

– Огонь, стихия моя, помоги мне!

После этих слов, костёр, горевший рядом, вспыхнул со страшной силой, и его пламя стало распространяться по всему залу. Огонь вырос стеной, отделив Изуша от толпы.

– Это всё обман и иллюзия, дьявольские проделки, не бойтесь, друзья, главное, верить! – крикнул человек, находившийся впереди толпы. Это был Лот из семьи Шодом. Он побежал вперёд, сквозь стену огня. Но, лишь соприкоснувшись с пламенем, Лот превратился в прах. Люди же, увидевшие это, с криком побросали свои орудия и ринулись из храма, но Изуш вновь взмахнув рукой, заставил неведомую силу остановить толпу, и та замерла в оцепенение, не в силах тронуться с места. Движением кистью Изуша и люди обернулись лицом к Изушу.

– Не так быстро, куда это вы собрались? Я только начинаю своё представление. Вам не кажется, что это неуважение ко мне? От Иштена вы так быстро не сбегали, – улыбаясь, говорил парень.

– Да, что ты такое за существо! – с трудом проговорил, через оцепенение Фридрих.

– О, какие люди. Новенькое лицо в деревне! Ты должно быть новый священник для Еружалема, для этой маленькой, уютной дыры? Забавно, такой молодой человек, а уже ищешь утешение у Господа?

– Это не твоё дело, демон! Именем Христа, я приказываю тебе выйти из этого тела.

– Ну не надо вот всего этого. Я вижу сомнение в твоей душе, поэтому твои приказы не действуют на меня. У меня может тело и паршивое, но я тот, кто я есть. Скажи, ты ведь в религию пошёл ради власти, она тебя влечёт, не правда ли? О, я вижу это, мой дорогой Фридрих.