Прошу, найди маму - Син Гёнсук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда умерла твоя тётя, я даже не могла плакать.
Бледное лицо матери выглядело настолько опустошённым, что ты ничего не могла сказать в ответ.
Похороны тёти были весной. Ты не смогла на них приехать. Не то что на похороны, ты не смогла даже навестить тётю, когда она почти год лежала в больнице. Но чем же ты была занята? В детстве она была для тебя второй мамой. На летних каникулах ты жила у тёти, чей дом располагался по другую сторону горы. Из племянников она больше всех любила тебя. Скорее всего потому что ты была похожа на маму. Тётя говорила: «Ты как две капли воды похожа на свою мать». Тётя кормила с тобой кроликов, заплетала тебе косу, заботилась о тебе, как о твоей матери в детстве. Всем она варила перловку и только для тебя готовила белый рис. Вечером она клала твою голову к себе на колени и рассказывала сказки. Она подкладывала тебе под голову свою руку. Ты до сих пор помнишь тётю молодой, хотя сейчас её уже нет на этом свете. В пожилом возрасте она воспитывала ребёнка своей двоюродной сестры, которая содержала булочную. После того как тётя упала на лестнице с ребёнком на руках, её отвезли в больницу, где выяснилось, что у неё рак в запущенной стадии и что спасти её уже нельзя.
– Бедняжка, – сказала мать, сообщая тебе эту новость.
– Неужели она не знала о болезни?
– Она никогда не обследовалась.
Мать периодически навещала тётю, носила ей диетическую кашу и кормила с ложечки. Когда мама рассказывала тебе: «Вчера была у сестры», «Я приготовила кунжутную кашу, она ей понравилась», ты лишь молча слушала. О том, что тётя умерла, мама тебе первой сообщила по телефону.
– Тётя умерла.
– …
– Можешь не приезжать на похороны, тебе своих забот хватает.
Ты и вправду не приехала на похороны, но не из-за слов матери, а из-за того, что тебе нужно было срочно закончить и сдать в печать текст. Старший брат, вернувшись с похорон, рассказывал тебе: «Я боялся, что мама будет убиваться, но она даже не плакала и сказала, что не пойдёт на могилу». – «Мама так сказала?» Брат ответил, что поддержал её решение, хотя это и выглядело странным. И вот сейчас, лёжа в амбаре, как только с лица матери исчезли следы мук, мама рассказала тебе, что, когда умерла тётя, она не могла даже плакать.
– Почему? Надо было плакать, если хотелось, – сказала ты.
Лицо матери по-прежнему не выражало никаких эмоций, но начало приобретать знакомый тебе облик, и ты стала успокаиваться. Она несколько раз моргнула.
– Я теперь не могу плакать.
– …
– Голова болит, прямо раскалывается.
Голова матери лежала у тебя на коленях. Ты рассматривала её лицо, залитое лучами заходящего солнца, будто видела его впервые. Разве мама страдала головными болями? Такими, что даже не могла плакать? Её большие чёрные глаза, которые раньше блестели, как у коровы, когда та вот-вот должна была отелиться, стали маленькими и почти полностью спрятались среди морщин. Бледные губы высохли и растрескались. Ты не знала, что она страдала от головных болей, настолько сильных, что не могла даже плакать, когда умерла твоя тётя. Ты подняла мамину руку, которая бессильно лежала в стороне, и положила ей на живот. Ты молча смотрела на тёмные пятна на тыльной стороне ладоней её рук, которые всю жизнь трудились. Ты подумала, что теперь уже не можешь сказать, что хорошо знаешь свою мать.
Ты вспомнила случай, который произошёл, когда был жив её брат.
После долгих скитаний по стране он вернулся в уезд Ч. и каждую среду наведывался к вам домой. У него не было к ней никаких особых дел, он приезжал на велосипеде, чтобы просто увидеть сестру. Иногда он даже не заходил в дом, а звал прямо с улицы: «Сестра! У тебя всё в порядке?» Твоя мать даже не успевала выйти во двор, как он говорил: «Ну тогда я поехал!» – разворачивал велосипед и уезжал. Насколько тебе было известно, мама с дядей были не очень дружны. Когда-то давно – ты этого времени не помнишь, а может, ты тогда ещё и не родилась, – дядя вроде бы взял у твоего отца в долг приличную сумму денег и не вернул. Иногда, рассказывая тебе об этом, мать каждый раз осуждала дядю, из-за которого ей приходилось постоянно чувствовать себя виноватой перед твоим отцом и его сестрой. Она очень переживала из-за всей этой истории. Около пяти лет от дяди не было ни слуху ни духу, мать постоянно вспоминала его, ворча: «И где его носит?» Ты не могла понять, беспокоилась ли она за своего брата, или винила его. Это было ещё в старом родительском доме до того, как его перестроили. Тогда вход был повёрнут в сторону ворот. Однажды, когда ты как раз была дома, послышалось, как кто-то вошёл через ворота и спросил: «Сестра, ты дома?» Услышав этот голос, мать, которая чистила и ела с тобой мандарины в комнате, подскочила и стремглав выбежала во двор. Кому же это мама так обрадовалась? Из любопытства ты тоже вышла за ней. Мама на секунду остановилась на крыльце и посмотрела в сторону ворот. «Братик!» – закричала она и выбежала ему навстречу, кое-как обувшись на ходу. Это был твой дядя. Подбежав к нему, она повторяла: «Как же так! Как же так!» – и стучала ему в грудь кулаком. Стоя на крыльце, ты наблюдала за ними. Ты впервые услышала, чтобы мама назвала кого-то братом. Упоминая о нём, мама раньше всегда говорила «твой дядя». Ты вскоре поняла, почему растерялась, увидев, как мама радостно бросилась навстречу брату. Ты будто
