Unknown - air

Оливер замечает, что я смотрю на него, и спрашивает:

– Что такое?

Он вытирает рот, беспокоясь, что там осталась пивная пена.

– Ничего, мужик. Просто ты любишь людей, – это все, что я могу произнести.

На это я получаю кивок и еще одну улыбку, а Лола выглядывает из-за него и ерошит мне волосы.

– Как насчет праздничных шотов? – предлагает Харлоу, и все, кроме меня, шутливо стонут.

– О да, – говорю я. – Только я сам выберу.

Я сижу прямо в центре диванчика, поэтому, чтобы не беспокоить остальных, я просто перепрыгиваю через спинку. Народ давно привык, но Перри ахает от неожиданности и инстинктивно хватает меня за руку, чтобы поддержать. Ее ладонь маленькая, сильная и прохладная.

– Я в порядке, – говорю я ей.

Ее взгляд задерживается на мне одну… две… три секунды, а потом она отпускает меня.

Но ритм моего сердца все еще сбивчивый, когда я подхожу к стойке, и Фред, чтобы привлечь мое внимание, стучит костяшками по столешнице.

– Что будешь, Джо?

Обернувшись через плечо, я быстро считаю всех по головам и снова поворачиваюсь к нему.

– Десять шотов «Патрона».

Его брови взлетают вверх от неожиданности. Обычно я их основной клиент по нестандартным напиткам.

– «Патрон», значит… – говорит он и, отвернувшись, достает бутылку.

– Празднуем кое-что.

– Как и всегда, – сквозь смех, замечает он.

– Сегодня все иначе, – говорю я и, с улыбкой снова обернувшись через плечо, вижу, как Перри что-то сказала Харлоу, от чего та запрокинула голову назад и расхохоталась. – Сегодня они вытащили занозу из ноги и обнаружили, что это бриллиант.

Перри

Когда я просыпаюсь на следующее утро, мне трудно поверить, что вчера произошло столько всего. Я прилетела в Америку. Виделась со своими лучшими друзьями. Наконец поговорила с Анселем, и, наверное, впервые за всю историю наших отношений мы достигли взаимопонимания, а, значит, я могу двигаться дальше. Вряд ли, конечно, я буду присутствовать на семейных ужинах у них дома или помогать с организацией празднования годовщины, но все же мы в порядке. Я – в порядке.

Откинув одеяло, я встаю с кровати в своем номере. Впервые за несколько месяцев ощущая себя легко и свободно, я иду к окну и раздвигаю шторы. Небо сияет синевой, и совсем близко виден океан. У причала на волнах покачиваются лодки, а набережная усеяна людьми, вышедшими на пробежку или выгулять собак. В воду пикируют чайки. Тут так красиво, что я не удивляюсь, почему Оливер выбрал это место, чтобы исполнить свою мечту.

На кровати пиликает телефон, и я подхожу взять его. Мне пришло несколько писем и смс-сок, на которые нужно ответить, но сейчас ничего не хочется, кроме как увидеть своих мальчиков. Боже, после времени и расстояния между нами как же хорошо снова назвать их так.

По дороге в лобби гостиницы я получаю сообщение от Финна. Удивительно, но мистер Сама Серьезность даже умеет писать смс. Тот Финн, которого я знала, хмуро взглянул бы на меня и сказал, что нехрен писать, когда можно тупо позвонить. Но сейчас он живет в Калифорнии, у него есть агент, повсюду продаются футболки с его фото, и он пишет смс-ки. Список подшучиваний над ним все ширится и ширится. Он написал, что сейчас находится всего в нескольких кварталах отсюда и сейчас закажет нам столик.

Как только вхожу, меня встречает аромат кофе и бекона, и в ответ мой желудок урчит. Сказав официанту, что нас будет двое, я иду за ним к столику.

Финн появляется несколько минут спустя, и я чувствую восторг при мысли, что заполучу его исключительно для себя на какое-то время. Я так люблю этих ребят. Он улыбается мне в ответ и идет к столику, снимая бейсболку и приглаживая волосы, давая мне тем самым возможность рассмотреть его.

– Mon dieu, ну и бицепсы у тебя, – говорю я, когда Финн подходит ближе и, закатив глаза, усаживается напротив меня.

– Спокойно, мадемуазель Лягушатница.

– Я, конечно, понимаю, что с нашей последней встречи прошло время, но с каких пор ты стал превращаться в Попая-моряка?

Он смеется и смотрит в меню.

– Неужели кто-то еще помнит Попая-моряка?

Не унимаясь, я продолжаю:

– Ты всегда был такой огромный? Что-то не припомню, – я тянусь через весь стол, чтобы обхватить его бицепс обеими руками.

В ответ Финн делает вид, будто нетерпеливо смотрит на часы.

– Во сколько твой рейс домой?

Я падаю обратно на стул и подношу к губам стакан воды.

– Я не виновата, что ты выглядишь, как Капитан Америка. Неудивительно, что тебя снимает телевидение.

Когда подходит официантка, Финн снимает крышку с кофейной кружки, и мы ждем, пока она наливает кофе и принимает его заказ.

– Значит, ты слышала про телешоу, – осторожно начинает он и отпивает кофе – черный, как он и любит. От кружки поднимается пар и растворяется где-то над его головой. Этот момент такой знакомый и уютный – когда спустя столько времени Финн пьет все такой же кофе, по-прежнему не дожидаясь, когда тот хоть немного остынет.

– Еще бы мне не слышать. Оливер прислал мне скрин из журнальной статьи, а еще я видела твое фото на железнодорожной станции в Лилле.

– А почему мне не сказала? – спрашивает он, наклоняя голову.

Я пожимаю плечами.

– Сама не знаю. Хоть мы пусть редко, но списывались, мне все же было неловко писать активнее, нежели просто удостовериться, что все живы и здоровы. Наверное, это из-за расставания, когда Ансель оставил вас с Оливером при себе, а я оказалась за бортом.

Он улыбается и складывает руки перед собой. Но его улыбка не насмешливая – она нежная, и этим выражением лица он говорит мне, как меня любит. В течение этой молчаливой минуты улыбка Финна исчезает, и когда он хмурится, загорелый лоб покрывается морщинками.

– Ты ведь знаешь, да, что никто из нас тебя не винил? Решили, ты сглупила и начала пороть горячку, но мы знали тебя настоящую. Как и Анселя. Так что мы перенервничали.

– Теперь я знаю, да, – отвечаю я. – И сейчас все стало еще лучше.

– Это хорошо, – говорит он и снова отхлебывает кофе.

Я люблю Финна за это: если скажешь ему, что ты в порядке, он это примет. Ему не нужно копаться в твоей голове и анализировать каждую твою мысль. Он доверяет тебе, что ты скажешь правду.

– Я рада за него. За всех вас, – добавляю я. – Кстати, расскажи мне о своей жене. Она… – я замолкаю, подбирая подходящее слово, – ну просто нет слов.

Финн хохочет, радостно и громко, и в уголках его глаз собрались озорные морщинки.

– Это ты точно про нее сказала. А брак – охуенно хорош.

Пока мы говорим о здоровье его отца, о том, в какие неприятности вечно влезают его братья, наконец приносят завтрак: овсянка с фруктами для меня, а яичница со всем, что только можно вообразить, для Финна. Не тратя время, он приступает к еде.

– Значит, ты частично живешь здесь, а частично на Ванкувере? – спрашиваю я.

Он кивает и берет себе кетчуп.

– По крайней мере, пока шоу не закончится.

– Кажется, это сложно.

Он пожимает плечами.

– Так и есть. Иногда.

– И как у тебя дела? Должна признаться, не ожидала увидеть Финна Робертса на телевидении.

– Я тоже. Но до сих пор все идет хорошо. Платят просто охрененно, и не смотря на жуткий головняк, это круто – делать то, что любишь, не беспокоясь о деньгах. Так что меня все устраивает, – проглотив, он запивает кофе и продолжает: – Ты уже была в магазине Оливера?

– Была. Я просто совсем ничего не понимаю в комиксах, но думаю, магазин превосходный. И выглядит именно так, как он себе его и представлял.

– Круто, да? И он никогда не пустует. Слава богу, НеДжо умнее, чем кажется, и Оллс может ненадолго оставлять на него все дела.

– Ты про Дилана? – уточняю я, и он смотрит на меня немного странно, будто не может понять, про кого я говорю. – Тот милый парень, который работает в магазине.

Финн выпрямляется и кладет вилку.

– Я понял, о ком ты, – его взгляд на мне задерживается. – «Милый»?

Пожав плечами, я отправляю ложку овсянки в рот.

– Ну, он такой, ага.

– Он тебе не подходит.

Меня смешит, когда он так напряжен и словно готов к бою.

– А ты откуда знаешь? Возможно, до этого у меня не выходило с личной жизнью, потому что я как раз не на тех смотрела?

Финн с подозрением оглядывает меня.

– Ты собралась сегодня туда?

Я помешиваю овсянку, игнорируя его тяжелый взгляд.

– Ага, после завтрака. В первый мой приход Оливера на месте не было, а я уверена, он захочет мне все так показать.

– Это да. Ну, я могу тебя проводить, если ты не против.

Я смеюсь. Он не в состоянии усмирить свой рефлекс защищающего старшего брата.

– Можно подумать, я дала бы тебе так быстро от меня уйти, – вытерев рот, я бросаю салфетку на тарелку.

– А ты когда улетаешь? – спрашивает он. – Может, до отъезда мы все вместе успеем покататься на велосипедах.

Мое сердце замирает.

– Я бы с удовольствием! А насчет отъезда – честное слово, не знаю. У меня билет с открытой датой, но для работы еще нужно будет составить резюме и портфолио. Поэтому, может, в следующие выходные? Мы сможем успеть что-нибудь организовать?