Unknown - air

– Они с Люком вместе играли в водное поло после того эпичного расставания, – слегка поморщившись, объясняет Лондон. – И, кстати, мне тоже ужасно грустно, что секрет раскрыт.

Рядом с Лондон плюхается Люк и, представившись, с улыбкой протягивает руку Перри. Я внимательно слежу за ней, потому что большинство женщин чуть ли не вслух выражают свою реакцию на знакомство с Люком – или, встречаясь с Анселем, у Перри выработался иммунитет? – но она только вежливо улыбается и, снова повернувшись ко мне, спрашивает:

– А почему тогда ты не говоришь по-французски?

Я замечаю, как Люк смотрит на меня, практически читая мои мысли.

– Я… э-э-э… – начинаю я и снова поворачиваюсь в сторону Люка и его нервирующего взгляда джедая.

– Привет, Дил, – заявляет он мне с широченной улыбкой, красноречиво говорящей: «Я вижу, как ты теряешь голову».

– И тебе привет, Саттер, – ухмыляясь в ответ, говорю я.

Ему явно не терпится понаблюдать за этим разговором, так что, пожав плечами, я поворачиваюсь к Перри:

– Моя мама немка, а папа немецкоговорящий щвейцарец. Так что я говорю как на стандартном немецком, так и на цюрихском диалекте немецкого. А французского… совсем не знаю.

Нет, это уже не только Люк – все за столом затихли и завороженно прислушиваются.

– Ты хоть расскажешь уже про себя, а? – с низким рыком спрашивает Финн.

– Я родился в Швейцарии, но мы переехали сюда, когда мне было лет шесть. До четырнадцати жил тут недалеко, в Ла-Хойе, а потом вернулся в Швейцарию, к бабушке и дедушке, в Цюрих. – я тыкаю в льдинки соломинкой. – Потом поступил сюда в UCSD, – пожав плечами, я добавляю: – Думаю, в конце концов я вернусь назад.

Замечаю, как от этого сидящий рядом Оливер резко поднимает голову.

А Перри, немного наклонившись ко мне, спрашивает:

– Тяжело было возвращаться сюда?

От того, что она так это произнесла – тихо и обращаясь только ко мне – складывается впечатление, что в баре только мы вдвоем. И как бы банально это ни звучало, я перестаю замечать все вокруг. И свой периодически жужжащий телефон, лежащий на столике, и друзей рядом.

– И да, и нет, – отвечаю я, и вроде бы этого достаточно, но все равно добавляю: – Я счастлив там, где нахожусь.

Она улыбается и кивает, словно понимает, о чем я.

Словно понимает меня.

Перри

Я прекрасно умею делать невозмутимое выражение лица. А вот женщина напротив – нет. Хотя не мне ее винить; будь я не месте Харлоу, и моей подруге кто-нибудь сказал бы то же самое, что я наговорила Миа, я тоже бы смотрела на этого человека, пытаясь спалить дотла одним взглядом.

Скорее всего, в какое-то время каждый присутствующий за этим столом думал обо мне как о ненавистном чудовище. И хотя я, видимо, заслужила каждый убийственный взгляд Харлоу в мою сторону, мне все равно стоит титанических усилий не выражать недовольство.

Поэтому я молчу, сложив вспотевшие ладони на коленях. Дилан так же молча сидит рядом и складывает из салфеток лягушат, и несмотря на желание порасспрашивать его еще о жизни в Швейцарии, я этого не делаю, поскольку чувствую, что это будет выглядеть грубо. Но этого разговора мне не хватает, потому что ощущение неодобрения Харлоу приносит чудовищный дискомфорт.

Оливер сейчас рассказывает, как мы ехали на велосипедах через всю Аризону, стремительно крутя педали под ливнем и надеясь найти укрытие, пока кого-нибудь из нас не пришибло молнией, и тут я замечаю, как Лола, видимо исчерпавшая собственное терпение по поводу Харлоу и ее грозных взглядов, не особенно скрываясь, пинает ее ногой под столом.

Харлоу морщится и, посмотрев сначала на рисунок на салфетке Лолы, угрожающе смотрит на нее саму.

– Да, мисс Кастл? – говорит Харлоу.

– Давай-ка мы с тобой сходим принесем еще выпить, – предлагает Лола, и если я еще не до конца в нее влюбилась по дороге сюда, это произошло сейчас. Она очень милая и была почти такая же молчаливая, как сейчас, когда Оливер нас познакомил, но было сразу понятно, что она просто интроверт, и дело не во мне.

Дилан подпрыгивает и вперед всех говорит:

– Но у Харлоу еще есть выпивка, – показывает он на ее бокал, и я понимаю, что он всегда такой – говорит все, что приходит в голову, не фильтруя.

Он кажется таким открытым, таким настоящим, как будто ему нечего скрывать, и с каждым таким замечанием или действием он словно делает меня более расслабленной.

– Значит, ей надо еще, – говорит Лола, встав из-за столика и дожидаясь, когда Харлоу последует за ней. Та жестом просит Лондон и Люка выпустить ее и с фырканьем выходит. Я выдыхаю, и кажется, это впервые с момента, как села за этот столик.

– Тоже пойду скажу ей пару слов, – тихо говорит мне Оливер. – Ты тут как, в порядке?

Я даже не собираюсь всерьез это обдумывать, потому что нет, понимая, что Харлоу жаждет поколотить меня, и в любой момент ожидая приход Миа с Анселем, конечно, я не в порядке. Честно говоря, уже и не помню, почему я решила, будто все это хорошая идея.

Сесть на самолет, перелететь океан, чтобы помириться со своим бывшим и его женой… Наверное, я была пьяна.

Но вместо того чтобы выдать все это, я надеваю широкую улыбку и киваю:

– Конечно.

– Врушка из тебя так себе, но я готов закрыть на это глаза, – говорит Оливер и, потянувшись ко мне позади Дилана, шепчет мне на ухо: – Все будет хорошо, окей?

Облокотившись на него на секунду, я снова киваю, после чего он выпрямляется и присоединяется к Лоле, которая сейчас явно отчитывает Харлоу.

– Харлоу жутко упрямая, – говорит Дилан мягким тихим голосом, который застает меня врасплох.

– Это я уже поняла.

Он помешивает свой коктейль, облокотившись на спинку и наблюдая, как Оливер подходит к двум женщинам.

– Она просто шумная – и в гневе, и в симпатиях, – добавляет он. – Прям реально шумная. Иногда ее тяжело заткнуть, – если бы это был другой момент и другая ситуация, я бы, наверное, рассмеялась и поцеловала его за старания, чтобы я почувствовала себя лучше.

– Замечательное качество для подруги, – говорю я. – А ведь Миа ее лучшая подруга. Так что я все понимаю.

– Это да, – допив напиток, он разгрызает кусочек льда. – А ты знала, что коровы умеют дружить?

Я застываю с бокалом у губ.

– Прости… что?

– Коровы, – повторяет он, будто именно это я не расслышала. – Я смотрел документальный фильм, где ученые измеряли частоту сердцебиения и уровень серотонина, чтобы определить, когда корова спокойная или нервничает, и у тех, кто пасся парами, был более низкий уровень стресса. Это очень полезно знать, ведь расслабленные коровы дают больше молока и лучшего качества.

Я ставлю свой бокал на салфетку.

– Ого, и правда… Очень интересно.

Дилан задумывается на мгновение, а потом добавляет:

– Кстати, они не могут спуститься вниз по лестнице.

– По лестнице? Об этом ты тоже узнал из фильма?

– Нет, на одной попойке, – когда говорит это, он улыбается мне такой мальчишеской улыбкой, что у меня в животе что-то резко сжимается. – Но это уже совсем другая история.

Только я собралась что-нибудь ответить, как открывается входная дверь, и в проеме появляется знакомый силуэт. Я не видела Анселя где-то десять месяцев, но ощущение, будто это было всего лишь вчера – тот последний раз, когда мы поругались, и он выскочил из моей квартиры. Он выглядит сейчас именно так, как я и запомнила: высокий, худощавый, но сильный, с резко очерченной челюстью. Великолепный.

В груди громко бьется сердце, а в голове разом проносятся все разговоры, что я вела сама с собой, и все варианты развития событий, какие я себе представляла.

По тому, как сильно он сжимает руку Миа, идущую позади него, понятно, что она ему все рассказала, и, войдя в бар, Ансель прищуривается от тусклого света, тревожно оглядывая все вокруг… в поисках меня, естественно.

С колотящимся в горле сердцем я вижу, как он вглядывается в толпу, и даже если бы я не следила за каждым его движением, мне заметны изменения в его позе, когда он встречается взглядом со мной. У него перехватывает дыхание и он отступает на шаг, словно все равно не был готов меня увидеть.

Мои лежащие на коленях руки внезапно мягко накрыла большая и теплая ладонь. Посмотрев вниз, я вижу, как Дилан в знак поддержки сжимает мои пальцы. Поднимаю голову и встречаюсь с добродушной широкой улыбкой и голубыми глазами. Жаль, что это сейчас не какой-нибудь другой момент и другая реальность, где я не была бы чьей-то спятившей бывшей, потому что я думаю, мне действительно нравится Дилан. Есть в нем что-то такое… какая-то легкость, которая заставляет и меня ее ощущать.

Я могла бы дождаться, когда Ансель с Миа подойдут сюда, но чувствую себя как в ловушке за этим столиком, поэтому с улыбкой поворачиваюсь к Дилану.

– Мне просто нужно… – начинаю я, но он подталкивает меня встать.