И развеется пеплом сердце моё… - Наргиза Таш

Унизительные слова, произнесённые врачом, открыли для тебя настоящую реальность, разнящуюся с иллюзорным миром высокой и чистой любви, придуманным тобой. Ты осознал, что люди, находящиеся и живущие за пределами вашего мира, особняка – рассадника мракобесных традиций и обычаев, – все адекватные люди думают также, как и тот врач. Для них ты и твоя семья –это позор средневековья, адская мельница, перемоловшая жизнь маленькой девочки. Это осознание раздавило тебя, дезориентировав в будущем. Ты не знаешь, как жить дальше.

Ты все также сильно любишь свою жену, все также нуждаешься в ней, но что-то оборвалось внутри… Ты не сказал ей о разговоре с врачом, боясь, что это всколыхнёт в ней отзвуки прошлой ненависти и обиды. Когда она вернулась домой, ты лишь дотронулся губами до её руки, поблагодарив за подаренного сына.

Вы спите также в одной комнате, но она поглощена всецело своим ребёнком. Она проводит с ним все свои часы, и днём, и ночью, не доверяя даже твоей матери. Тебе умилительно наблюдать за ребёнком, убаюкивающим другого ребёнка. Ты с нежностью смотришь, как она кормит его грудью и тебе вспоминаются картины давно ушедших художников, изображавших юных матерей с младенцами. Они назывались Мадоннами, кажется… Мадоннами эпохи Возрождения, странного, но привлекающего другого мира, под названием Европа.

Она находится рядом, но тебе кажется, что она стала ещё более далёкой, чем раньше. Ты с болью думаешь, что на этот раз, ваш мост будет сожжён тобой. Ты нежно целуешь её в щеку, а затем, отворачиваешься и делаешь вид, что засыпаешь. Ты замечаешь в глазах жены некое недоумение, но не смеешь взглянуть на неё, боясь распознать в ней боль отнятой тобою жизни.

Днями, ты стараешься больше времени проводить на работе, отвлекая себя от грустных мыслей. Ты видишь, как долго и внимательно смотрит на тебя жена, желая понять причину перемен, происходящих с тобой. Ты замечаешь, как пытается она привлечь твоё внимание разными разговорами и расспросами, но ты лишь виновато улыбаешься, уверяя её, что все в порядке. Ты читаешь в её глазах вопрос: «Ты разлюбил меня?»Тебе хочется закричать, что нет, что любишь ты её также сильно и безудержно, но ты устал бороться…, бороться за своё право быть счастливым.

Уложив ребёнка и убедившись, что сын крепко спит, она тихо ложится рядом. Ты слышишь её дыхание, чувствуешь каждое её движение. Ты стараешься угомонить предательский трепет, что рождается внутри тебя. Ты ощущаешь затылком её взгляд на себе. Она придвигается и дотрагивается до тебя рукой. Словно электрический ток проходит по твоему телу, так велика сила её прикосновения. Ты оборачиваешься и долго смотришь в её глаза, не смея шевельнуться. «Ты нужен мне», – шепчут её губы, – «ты мой единственный друг здесь, не бросай меня!»

Она осторожно приподнимает твою одежду, целует в грудь. Вы словно, поменялись ролями, – теперь она ищет наслаждение в твоём теле. Она берет в рот твои соски, теребит их губами и языком. Ты чувствуешь жар, что пробуждается внутри тебя. Твоё дыхание меняется, когда ты гладишь рукой её голову, играя с волосами. Она помогает тебе раздеться, садится верхом, покрывает поцелуями твою шею, лицо, глаза… Она приближается у твоих губ, льнёт к ним, целуя тебя крепко… долго…

Ты больше не можешь сопротивляться, отвечая ей на поцелуй, ты обхватываешь её руками и бросаешь на постель. Тебе хочется сейчас быть над ней… Ты продолжаешь жадно целовать её, освобождая от одежды. Ты уже не можешь думать, сколько времени прошло с момента наложения запрета на тело твоей жены– месяц или два, ты просто остервенело проникаешь в неё, соединяясь с ней в погоне за наслаждением. Ты слышишь её жаркий шёпот: «Я скучала…Я люблю тебя… Ты выиграл…» и чуть ли не теряешь сознание.

Она держит тебя за шею, обхватив ногами твою спину. Ты закрываешь рукой её рот, чтобы никто не услышал слишком громких проявлений любви. Она сгибает колени, поднимая их почти до уровня груди, желая чувствовать тебя как можно сильнее. Маленькая женщина, поддавшаяся зову природы, познавшая её тайны, не успевшая запятнать её первозданную чистоту. В этом порыве вы оба приближаете момент Х, а достигнув его, замираете, словно, родившись заново, не желаете оторваться друг от друга.

Ты чувствуешь, как некая сладковатая и тёплая жидкость стекает по её телу. Поняв, что это, ты впиваешься в набухшие груди, и познаешь этот чудный сок, производимый её организмом. Ты, словно, очищаешь себя от прошлого, соединившись с женой и вашим ребёнком на каком-то нематериальном уровне, оставляя только эту реальность, где Она и ваш маленький сын – стали отныне твоей вселенной.

Обнажённая, безумно красивая, похожая на сказочную русалку, вскакивает твоя жена на плач сына. Она кормит младенца, а ты жалеешь, что не родился художником, дабы запечатлеть на века эту извечную неподдельную красоту человеческого бытия. Затем, она кладёт засыпающего сына между вами и ложится напротив. Так, молча, без лишних слов, вы смотрите друг на друга улыбаясь, до того момента, пока сон не сомкнёт ваши веки.

В этот момент вы оба познаете истину первородной любви, открывшуюся вам всеми своими гранями, доступную далеко не каждому. Только сейчас вы понимаете силу Предопределения. Только сейчас вы осознаете, что сплелись в цельный монолит, который не разрушат ни средневековые постулаты семьи, ни пафосная правдивость поборников морали и цивилизованных клише.

Вы, двое юных существ, сумевших преодолеть боль, обиды и беды, в своей любви вы парите над этой шелухой различных табу, навязанных вам со всех сторон человеческого общества. Вы отрекаетесь от выдуманных категорий правильного и аморального, имеющих весьма условное значение и трактовку, и работающих в угоду их идеологов. Вы просто любите и счастливы… Вы столь чисты и наивны по-детски, что даже ненависть – неизменный атрибут души взрослого человека, не смогла удержаться в вас, уступив место бесконечной вере в лучшее, в новый рассвет – предвестник светлой надежды.

Несмотря ни на что, взявшись за руку, ступаете вы в зарождающуюся зарю следующего дня, уверенные в себе, обладающие силой красоты, молодости и горячих сердец, не затронутых пороком. Вы упиваетесь этим выстраданным и взлелеянным счастьем, что приобрело для вас высший смысл его познания и несоизмеримую ценность, усомниться в которых не решится уже никто.

* * * *

И развеется пеплом сердце моё