Абхорсен - Гарт Никс

«Я стала Абхорсеном, – подумала Лираэль. – По крайней мере, внешне».

Самой явной приметой ее новой сущности и ее новообретенных способностей преемника Абхорсена явился бандольер с колокольцами. Тот самый, что загадочным образом появился в доме прошлой зимой: именно его Сабриэль вручила Сэму. Лираэль по очереди ослабляла ремешки на футлярах и просовывала внутрь пальцы, ощущая холод серебра и красного дерева и тонкое равновесие между Свободной магией и знаками Хартии в металле и древесине. Лираэль была достаточно осторожна – ни один из колокольцев не звякнул, но даже прикосновения пальца к кромке купола оказалось довольно, чтобы отчасти призвать голос и суть каждого из колокольцев.

Наименьший из колокольцев – это Ранна. Иные зовут его снотворцем или усыпляющим, его голос звучит нежной колыбельной и убаюкивает всех, кто его слышит.

Второй – это Мозраэль, пробуждающий. Лираэль коснулась его совсем легонько, ведь Мозраэль уравновешивал Жизнь и Смерть. Если правильно им воспользоваться, он вернет мертвого обратно в Жизнь, а прозвонившего отбросит из Жизни в Смерть.

Третий – это Кибет, вожатый. Кибет дарует свободу передвижения мертвым; также им можно воспользоваться, чтобы заставить мертвых идти туда, куда угодно звонарю. Но он способен обратиться против владелицы и повести ее куда-нибудь – обычно туда, куда ей вовсе не хочется.

Четвертый зовется Дайрим, глашатай, самый мелодичный из всех, согласно «Книге мертвых», и один из самых сложных в использовании. Дайрим способен вернуть дар речи давно безгласому мертвому. А еще он умеет открывать чужие секреты и даже позволяет читать мысли. Наделен он и более зловещими способностями, за что так любим некромантами, ведь Дайрим может заставить не в меру разговорчивый язык умолкнуть навеки.

Имя пятого колокольца – Бельгаэр, разумный. Бельгаэр умеет исцелять источенное Смертью сознание, восстанавливать в мертвом и память, и мысли. А еще он способен стереть эти мысли, как в Жизни, так и в Смерти, и используется некромантом, чтобы лишить врагов разума. Но иногда он расщепляет сознание самого некроманта, ведь Бельгаэру нравится звук собственного голоса, и колокол только и ждет возможности спеть по своей воле.

Шестой – это Саранет, он же налагающий оковы. Саранет – любимый колокол всех Абхорсенов: массивный и надежный, могучий и верный. С помощью Саранета подчиняют и сковывают мертвых, заставляя их повиноваться желаниям и указаниям звонаря.

Лираэль очень не хотелось дотрагиваться до седьмого колокола, но девушке казалось, что неучтиво будет презреть самый могущественный из колокольцев, пусть даже прикосновение к нему леденит и пугает.

Астараэль, плакальщик. Этот колокол низвергает в Смерть всех, кто его слышит.

Лираэль отдернула палец и методично проверила каждый из футляров, на месте ли кожаные прокладки и туго ли затянуты ремешки, – причем так, чтобы при необходимости их можно было расстегнуть одной рукой. Только тогда девушка надела бандольер. Колокольцы принадлежали ей: она приняла оружие Абхорсенов.

Сэм дожидался за входной дверью, присев на крыльцо. Он тоже облачился в броню и вооружился как должно, хотя ни лука, ни бандольера при нем не было.

– Я нашел его в оружейной, – сообщил юноша, демонстрируя меч и наклоняя лезвие так, чтобы Лираэль разглядела выгравированные на стали знаки Хартии. – Это не один из именных мечей, но в него вложены чары, уничтожающие мертвых.

– Лучше поздно, чем никогда, – фыркнул Моггет, угрюмо восседающий на верхней ступеньке.

Не обращая внимания на кота, Сэм вытащил из рукава бумажный листок и вручил его Лираэль.

– Вот послание, что я отправил с вестовым соколом на Бархедрин. Стража тамошнего форта доставит его к Стене, его передадут анцельстьеррцам на ту сторону, а те… гм… с помощью такой штуки под названием «те ле граф» перешлют его моим родителям в Корвир. Вот поэтому оно написано телеграфным стилем. Для тех, кто к нему не привычен, он выглядит ужасно странно. В вольере сидели четыре сокола – не считая того, которого прислала Эллимир, этот еще с неделю-две летать не сможет, – так что двух я отправил в Белизаэр к сестре, а двух – на Бархедрин.

Лираэль вгляделась в листок, на котором ровным Сэмовым почерком печатными буквами было написано:

КОМУ: КОРОЛЮ ОСЕЛКУ И АБХОРСЕНУ САБРИЭЛЬ

ПОСОЛЬСТВО ДРЕВНЕГО КОРОЛЕВСТВА

КОРВИР АНЦЕЛЬСТЬЕРР

КОПИЯ: ЭЛЛИМИР ВЕСТСОКОЛОМ

ДОМ ОКРУЖЕН МЕРТВЫМИ ЗПТ ПЛЮС ХЛЁРР ТЕПЕРЬ ВЕЛИКАЯ МЕРТВАЯ ТЧК ХЕДЖ НЕКРОМАНТ ТЧК НИК С ХЕДЖЕМ ТЧК ЗЛО ВЫКПНО БЛИЗ ЗАКРАЯ

ТЧК ЕДУ В ЗАКРАЙ ПЛЮС ТЕТЯ ЛИРАЭЛЬ БЫВШ КЛЭЙРА НЫНЕ ПРЕЕМНИК АБХОРСЕНА ТЧК ПЛЮС МОГГЕТ ПЛЮС ХАРТИЙНАЯ ПСИНА ЛИРАЭЛЬ ТЧК СДЕЛАЮ ЧТО СМОГУ ТЧК ШЛИТЕ ПОМОЩЬ СРОЧНО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ САМИ ТЧК ПОСЛАНО ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ ДО СРДНЫ ЛЕТА СЭМЕТ КОНЕЦ СВЯЗИ

«Письмо и в самом деле написано странно, но смысл понятен», – подумала Лираэль. А учитывая очень небольшой объем памяти вестовых соколов, «телеграфный стиль», пожалуй, весьма уместен даже там, где телеграф не задействован.

– Надеюсь, соколы доберутся до места, – промолвила девушка, возвращая листок Сэму. Где-то там, в тумане, поджидали вороны-кровавики – стая мертвых птиц, оживленных одним-единственным мертвым духом. Вестовым соколам придется пробиться сквозь этот страшный рой и, возможно, другие опасности, прежде чем они устремятся к Бархедрину и к Белизаэру.

– Рассчитывать на это мы не можем, – произнесла Псина. – Ну что, все готовы спускаться в колодец?

Лираэль сошла с крыльца и сделала несколько шагов по мощенной красным кирпичом дорожке. Повела плечами, вскидывая рюкзак повыше на спину, потуже затянула ремни. Посмотрела вверх, на ясное небо – на крохотный клочок синевы, стиснутый стенами тумана с трех сторон и с четвертой – маревом над водопадом.

– Я, наверное, готова, – объявила она.

Сэм подхватил рюкзак, но не успел еще забросить его на спину, как Моггет запрыгнул на самый верх и забился под откидной клапан. Теперь только зеленые глазищи посверкивали из темноты, да одно белое пушистое ухо торчало наружу.

– Помните, что я отговаривал вас от этого пути, – промурлыкал он. – Разбудите меня, как только стрясется что-нибудь ужасное – или если я чего доброго вымокну.

И, не дожидаясь ответа, Моггет втиснулся в рюкзак поглубже. Теперь исчезло и ухо; глаза погасли.

– И как так вышло, что я таскаю его на себе? – удрученно осведомился Сэм. – Вообще-то, считается, что он – слуга Абхорсена!

Из-под клапана высунулась лапа – и острый коготок впился Сэму в загривок, хотя и не до крови. Сэм, поморщившись, ругнулся сквозь зубы.

Псина поднялась на задние лапы, а передними уперлась в рюкзак. Сэм качнулся вперед – и ругнулся снова.

– Никто тебя не потащит, Моггет, пока вести себя не научишься, – заявила собака.

– И рыбы тоже не получишь, – пригрозил Сэм, потирая шею.

Какая-то из этих угроз сработала, а возможно, что и обе вместе; впрочем, не исключено, что Моггет просто уснул. Как бы то ни было, ни коготь, ни ехидный кошачий голос больше не давали о себе знать. Псина опустилась на землю, Сэм подтянул стропы рюкзака, и все зашагали по мощенной кирпичом дорожке.

Входная дверь закрылась сама собою, Лираэль обернулась и увидела, что во всех окнах теснятся фантомы. Сотни и сотни фантомов жались к стеклам так, что их одеяния с капюшонами казались шкурой какого-то гигантского существа, а слабо светящиеся кисти рук – множеством глаз. Слуги не махали им, они вообще не двигались, но Лираэль владело неуютное чувство, будто фантомы с ней прощаются. Словно на возвращение этого преемника Абхорсена вообще не рассчитывают.

От главного входа до колодца было не более тридцати ярдов, он прятался в густых зарослях шиповника. Сэм с Лираэль безжалостно повыдирали шипастые ветки, через каждые несколько минут останавливаясь и посасывая исколотые пальцы. Девушке подумалось, что шипы здесь непривычно длинные и острые, впрочем, она плохо разбиралась в цветах. У Клэйр были подземные сады и обширные оранжереи, подсвеченные знаками Хартии, но там выращивали по большей части фрукты и овощи; розарий создали только один.

Тропинку между шиповником расчистили, и взгляду Лираэль открылась круглая деревянная крышка из толстых дубовых досок, около восьми футов в диаметре, надежно вставленная в невысокий бортик из белых камней. В четырех местах крышку надежно удерживали бронзовые цепи, звенья которых были вмонтированы прямо в камень и прикручены к деревянной крышке болтами, что позволяло обойтись без замков.

По дереву и бронзе скользили закрывающие и запирающие знаки Хартии, их тусклый блеск почти терялся в солнечном свете, но вот Сэм коснулся крышки, и символы ослепительно вспыхнули.

Сэм, положив руку на одну из бронзовых цепей, пытался прочувствовать знаки и изучить заклинание. Лираэль заглянула ему через плечо. Больше половины этих символов были ей незнакомы, а вот Сэм бормотал себе под нос их имена, точно знал их назубок.