Железная коляска - Стэн Ривертон

– Уже поздно, – сказал я, когда мы устроились на валуне. Зная привычки деревенских жителей, их медлительность, я хотел поторопить рыбака.

– Да… В эту пору вчера уже все произошло, – протянул рыбак.

– В каком месте вы услышали железную коляску?

– А вот сразу… как вышел из леса, в том месте. Я хорошо знал уже это звяканье, его ни с чем не спутаешь. Я же его слышал несколько раз в жизни.

– Когда?

– Четыре года назад. Было это в ту самую ночь, когда умер старый Гарнес.

– Его тоже убили?

– Нет. Он утонул. Море вынесло на берег его шляпу, там, где песчаный пляж. А через несколько дней нашли его лодку. Она плавала перевернутая, волны ударяли ее о скалу.

– А тело?

– Его нигде не нашли.

– Сколько лет ему было?

– За шестьдесят. Никто не мог понять, с чего это вдруг старому человеку пришло в голову отправиться в море на маленькой утлой лодке.

– Это была странная мысль.

– Да, да, очень странная. Мы говорили об этом немного среди своих. Это было подозрительно.

– Самоубийство?

Рыбак уклонился от ответа.

– Каждый отвечает за свои поступки, – наконец сказал он.

– Но вы в ту ночь слышали железную коляску?

– Да, да… Так же отчетливо, как прошедшей ночью. Я вам расскажу… Старая усадьба Гарнеса… у нее есть удивительные тайны.

Рыбак начал свой долгий рассказ о таинственных событиях, которые связаны с усадьбой. Люди рассказывали, что предшествующий владелец поместья убился насмерть, разъезжая в железной коляске. Был он чудаком, много путешествовал по свету и не пользовался хорошей репутацией. Промотал отцовское имение, стараясь осуществить какие-то идиотские идеи. У него была большая слабость к лошадям и необычным экипажам. Однажды он решил сделать коляску целиком из железа. У коляски было два колеса, на передке был установлен большой щит, как на израильских боевых колесницах, которые он видел в иллюстрированной Библии. Однажды на плато он в этой коляске разбился насмерть. В более позднее время, когда происходило что-то недоброе у Гарнесов или кто-то умирал, всегда на плато слышался лязг железной коляски. Причем коляску никто не видел, и она нигде не оставляла никаких следов. Некоторые жители считали, что железная коляска до поры до времени спрятана в каком-то укрытии. Эта постройка закрывается на ключ, она находится в глубоком овраге. В последний раз слышали лязг железной коляски четыре года назад, когда умер старый Гарнес. Об этом человеке ходило много всяких слухов, у него будто бы были расстроены денежные дела. Все вокруг видели, что хозяйство гибнет, превращается в руины. Энергичному сыну, однако, удалось удержать усадьбу на поверхности и даже заплатить большинство долгов отца… Обо всем этом мне рассказал рыбак, осторожно, подбирая слова, будто боялся, что я не поверю ему.

– Есть несколько людей, которые слышали ночью тарахтенье железной коляски, – сообщил под конец рыбак. – Я хочу вас спросить… вы можете об этом рассказать другим?

– Почему бы и нет? Рыбак долго сидел молча.

– Мне не верят, – наконец сказал он. – Был я у священника, рассказал ему об этих удивительных происшествиях на море и на суше. Говорил также с директором школы. Но они только смеялись надо мной, мол, у меня слишком буйная фантазия. Но сейчас я подумал, что я не ошибаюсь, ведь есть рядом человек из столицы, человек ученый. Ведь вы слышали громыханье этой железной коляски? А?

Меня еще раз поразила настойчивость рыбака. Уверенность, что я без колебаний стану на его сторону.

– Я слышал этой ночью тарахтенье какой-то повозки на плато, – произнес я. – Но не убежден, что это была коляска-призрак.

– Это не может быть другой коляской, – возразил рыбак с досадой. – Вспомните, ведь вы ночью слышали этот звук, такой тяжелой коляски, и она обязательно должна была оставить следы. Если, конечно, настоящая… А где они?.. Вы сами посмотрите – на дороге нет никакой колеи.

Мне не хотелось вникать в это дело. Я сказал рыбаку, что завтра приедет человек, к которому можно будет обратиться.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Ян Янсен, – ответил рыбак.

– Ладно, Ян Янсен… Завтра утром почтовым пароходом из Христиании приедет полицейский. Поговорите с ним. Он, вероятно, выслушает вас с интересом.

Я закурил сигару, чтобы дымом отогнать комаров. Рыбак сидел молча и удрученно смотрел прямо перед собой.

– Будет ветер, – пробормотал он.

– Ветер! – пренебрежительно отмахнулся я. – Смотрите, повсюду спокойствие. Даже дым от сигары медленно поднимается прямо над нами голубыми кольцами.

Рыбак показал рукой па море, скрытое лесом, и сказал:

– Ветер. Ветер с юга. Когда море так поет в шхерах, жди ветра.

Я прислушался. Действительно, мне показалось, будто внизу раздаются шум, шорохи, которые человек не всегда расслышит, такие они слабые. Но вокруг нас было тихо и светло, все как бы дремало. Цвета уже не различались, на фоне неба деревья казались испепеленными скелетами. Внезапно рыбак повернул голову и подскочил как ужаленный. Он прислушался. Прислушивался так напряженно, что наполовину открыл рот.

– Что вы слушаете? – спросил я.

– Кажется, я слышу…

Он снова долго прислушивался. Потом сел на камень и спокойно сказал:

– Нет, ничего не слышно…

Рыбак оказался прав. Среди ночи начал подниматься ветер. В половине второго я вернулся к себе в комнату, окна шумно дребезжали, того и гляди сорвутся запоры. Порыв ветра вырвал из моей руки дверь и с грохотом захлопнул ее. Не зажигая лампу, я минуту стоял у окна, открыв его, и смотрел на плато, на усадьбу Гарнесов. Там не светилось ни огонька.

Новый порыв ветра налетел прямо на меня. Ветер с моря нес с собой влагу и вкус соли. На своем пути он цеплялся за верхушки деревьев, колыхал мощные кроны, и этот сильный шум наполнял весь лес. Казалось, прямо на меня через золотое хлебное поле катится громадная шумящая волна. Я безуспешно пытался удержать трепещущие на ветру полы моего пиджака, застегнуть его, потому что внезапно почувствовал леденящий холод. Зной, целый день висевший над нами, как горячее пуховое одеяло, был наконец разорван ветром в клочья.

Я уже хотел закрыть окно, когда вдруг замер в неподвижности. Издалека донесся звук, похожий на скрежет металла. Звук летел впереди волны ветра, он усиливался и ослабевал вместе с порывами ветра. Звук доносился с плоскогорья.

Снова грохотала железная коляска…

Глава третья

СТАРАЯ УСАДЬБА

На следующий день я проснулся почти в полдень от ощущения, что нахожусь в своей комнате не один. Я повернулся в постели и огляделся. На столе лежала черная коробка, которая не принадлежала мне и которую я никогда раньше не видел. Это был фотографический аппарат. В кресле рядом со столом сидел мужчина среднего возраста.

Я сел на постели, ничего не понимая, подумал, что продолжаю спать.

– Прошу лежать… прошу спокойно лежать… Я не хотел вам помешать… – раздался спокойный вежливый голос.

А, подумал я, это должен быть он, полицейский.

– Как вы проникли в мою комнату?

– Обычным способом – через дверь, – раздался тот же спокойный голос.

– Вы, наверное, вошли очень тихо, так как я сплю чутко.

– Да, – ответил мужчина. – Я знал, что вы спите, и потому пробирался осторожно. Избегал шума.

Я наполовину свесился с постели, с любопытством посмотрел на мужчину.

– Почему вы не хотели шуметь?

– Не хотел разбудить вас.

Незнакомый мужчина усмехнулся. Усмешка его была одновременно и доброжелательной, и ироничной. С моей позиции в постели было удобно за ним наблюдать. Я прикидывал, в каком он возрасте, потом решил, что ему лет тридцать пять или сорок. Он был среднего роста, плечистый. Голова казалась маленькой по сравнению с мощной шеей. У него была лысина и борода с проседью, он носил очки в черной оправе. Живые глаза постоянно меняли выражение. Когда он щурился, за стеклами очков они превращались в две черные черточки и придавали лицу ироническое выражение, выражение недоверия; когда, наоборот, смотрел на меня открыто и внимательно, его глаза становились неестественно большими и просто колючими. Мужчина не вызывал симпатии.

– Кто вы? – спросил я.

– Наверно, вы уже догадались, – ответил незнакомец. – Меня зовут Асбьёрн Краг.

– Полицейский?

– Детектив, – поправил он, – Определение «полицейский» подразумевает работу в государственном аппарате. Когда-то давно я действительно находился на государственной службе. Сейчас я стал сам себе господином, называю себя частным следователем. Должен отметить, вы совершенно правы, когда утверждаете, что спите очень чутко.

– Почему?

– Мне стоило только посмотреть на вас, и вы сразу открыли глаза.

– У вас опыт будить спящих, посмотрев на них?

– Это очень просто. Если бы знал, что вы спите так чутко, я бы не смотрел на вас так пристально.